Пылающий берег - Уилбур Смит

Взглянул на часы. Было без четырех минут четыре, и глаза немедленно возвратились к своему бесконечному поиску в пустынном небе. Майкл по очереди снимал руки с рычагов управления, сжимал и разжимал пальцы, одновременно энергично шевеля пальцами ног в сапогах из кожи куду, расслабляясь, как бегун перед выстрелом стартового пистолета. Потянулся обеими руками вверх, к рукоятке пулемета, чтобы проверить машину, она летела ровно. Пристрелял оба пулемета, по короткой очереди из каждого, и кивнул, подув на затянутые в перчатку пальцы правой руки.

— Мне необходимо выпить, — сказал он сам себе и вынул из кармана серебряную флягу Эндрю. Набрав полный рот виски, тихо побулькал и проглотил. Огонь проник в кровь, но Майкл воспротивился искушению выпить еще. Закрыл пробкой флягу и бросил ее назад в карман. Коснулся левого руля, чтобы начать разворот по прямоугольному патрульному маршруту, и в этот момент далеко впереди заметил черную, размером с блоху, точечку на фоне серого матраса туч. Выполнил разворот, не выпуская ее из виду и в то же время моргая, как всегда, когда проверял положение обнаруженного противника.

Другой самолет находился на высоте восьми тысяч футов, в точности на высоте Майкла, и быстро приближался, летя с севера, со стороны Дуэ. Майкл почувствовал, как адреналин в его крови смешивается с алкоголем. Щеки горели, внутренности сжал спазм. Он плавно прибавил скорость и полетел навстречу.

Сложение скоростей стремительно несло их друг к другу, так что другой самолет чудесным образом рос на глазах. Майкл уже различил ярко-голубую окраску носа, бобышка пропеллера находилась в дымке вращающихся лопастей, широкие же черные ястребиные крылья были распростерты. Между двумя черными пулеметами «шпандау», установленными на кожухе мотора, Кортни увидел верхнюю часть головы пилота в шлеме и блеск стекол его очков, когда тот наклонился вперед, чтобы посмотреть в свои прицелы.

Майкл толчком полностью открыл дроссельную заслонку, и мотор взревел. Левой рукой он держал ручку управления так, как художник кисть, слегка сжимая ее кончиками пальцев и располагая немца посередине концентрических кругов прицела, а правая рука уже тянулась к рукоятке пулемета.

Ненависть и злость Майкла росли так же быстро, как изображение врага, и он повременил с открытием огня. Часы боя в голове стали отсчитывать время, так что оно замедлилось. Дула пулеметов «шпандау» начали подмигивать ему яркими искрами огня, вспыхивающими красным, как Марс в безлунную ночь. Майкл прицелился в голову германского пилота и, с силой нажав на гашетку, ощутил, как его собственный самолет забился от тряски грохота пулеметов.

Ему даже и в голову не приходило уклониться от лобовой атаки. Он полностью был поглощен своим делом, стараясь направить град пуль немцу в лицо, чтобы вырвать ему глаза, выбить мозги из черепа-вместилища. Майкл чувствовал, что пули пулеметов «шпандау» то слабее, то изо всех сил дергают и рвут обшивку и остов машины, слышал, как они проносятся мимо головы с резкими звуками, как перелетающая с места на место дикая саранча, но не обращал на них внимания. Его пули трепали пропеллер немца, и Майкл злился, понимая, что они отклоняются от настоящей цели. Два самолета вот-вот должны были столкнуться, и Майкл весь напрягся перед ударом, не убирая руки с рукоятки пулемета и не пытаясь отвернуть в сторону.

Тогда «альбатрос» резко взмыл вверх, в самое последнее мгновение избежав столкновения. Последовал резкий и сильный удар, который потряс СЕ-5а. Крылья разминувшихся самолетов задели друг друга. Майкл увидел оторванную полоску обшивки, которая развевалась на конце его крыла. До отказа нажал на педали рулей направления и вошел в тот скользящий разворот в горизонтальной плоскости, на который был способен лишь СЕ-5а, и почувствовал, как крылья сжались от напряжения. Машина развернулась. «Альбатрос» был впереди, но вне пределов прицельного огня.

Майкл со всей силой толкнул от себя ручку управления, но дроссель и так уже был полностью открыт, мотор напряженно работал на полной мощности, а «альбатрос» все не давал приблизиться к себе.

Немец повернул и пошел влево наверх, Майкл последовал за ним. Они взбирались все круче, почти выходя в вертикаль, и скорость обеих машин начала падать, но у СЕ-5а — быстрее, так что немец улетал дальше вперед.

— Это другой «альбатрос»! — Шокированный, Майкл понял, что перемещение радиатора было не единственной модификацией. Он вел бой с самолетом нового типа, более совершенным, быстрым и мощным, чем даже его собственный СЕ-5а.

Майкл видел широкий размах черно-белых в шашечку крыльев и голову германского пилота, который вытягивал шею, чтобы наблюдать за ним через зеркало, и попытался навести свои пулеметы, сделав небольшой разворот вправо.

Переворотом через крыло немец вывел «альбатрос» на вираж с последующим сваливанием и снова начал лобовую атаку, а его пулеметы коротко освещали противника своими маленькими красными глазками, и на этот раз отвернуть был вынужден Майкл, ибо у немца было преимущество в высоте и в скорости.

В какой-то решающий момент Майкл как бы завис, выполняя вираж, скорость уменьшилась, и немец зашел сзади и сел ему на хвост. Немец был отличным летчиком, все внутри у Майкла похолодело. Он опустил нос машины вниз, чтобы набрать скорость, и в то же самое время бросил свой истребитель в крутой вираж. «Альбатрос» следовал за ним, повторяя его маневр, так что они вращались вокруг друг друга, словно две планеты, привязанные к неизменным орбитам.

Во время кружения, обмена очередями и взглядами за ярко-голубым фюзеляжем, наверху, около сплошного слоя облачности, охотничьи глаза Майкла различили нечто подобное движению крошечных насекомых.

На мгновение его сердце перестало биться, а кровь, казалось, загустела и потекла медленнее, затем, как испуганное животное, сердце рванулось вперед, а дыхание со свистом вырвалось из горла.

«Я имею честь проинформировать вас и в то же время предупредить, — написал немец, — что… цель военных действий состоит в уничтожении врага всеми возможными средствами».

Майкл прочел предупреждение, но понял его смысл только сейчас. Они обратили пришедшую ему в голову вздорную романтическую затею дуэли один на один в смертельную ловушку. Как ребенок, он отдал себя в их власть. Назвал время и место, даже высоту! Голубую машину использовали всего лишь как приманку. Собственная наивность ошеломила Майкла, теперь, когда он увидел, как они, подобно массе насекомых, опускаются из слоя высоко расположенных облаков.

«Сколько их?» Времени считать не было, но похоже, что эта быстрая и бесшумная стая включала полную эскадрилью «альбатросов» нового типа, по крайней мере двадцать машин, и они ярко сверкали, словно драгоценные камни, на фоне хмурых туч-декораций.