Есаул из будущего. Казачий Потоп - Анатолий Спесивцев

Сражение закончилось, настала самая приятная для победителей пора – дележка трофеев. Впрочем, Кривонос озаботился и о павших. Несколько сот хлопов из лагеря под конвоем отправились копать могилы. Потом, в связи с огромностью числа погибших, число копателей пришлось существенно увеличить, благо лопат от строительства укреплений осталось много. Для помощи своим и чужим раненым пришлось выделить еще несколько сот человек, но уже своих, казаков. Многие добровольно вернулись в табор для поиска пропавших друзей или родственников, трофеи у казаков распределялись централизованно, участвовавшие в штурме молдаване об этом знали, многие также вернулись искать своих. Радость победы и богатой добычи перемешивались с горем за погибших и тревогой за пропавших и раненых.

Битва была выиграна, однако война только начиналась.

Глава 4. Черная полоса

Земли Всевеликого войска Донского, кресник и страдник 7148 года от с.м. (июнь – июль 1639 года от Р. Х.)

Не без основания Аркадий считал, что получение капсюлей – пусть в мизерном пока числе и по несусветно большой цене – огромное достижение, вершина в его прогрессорской деятельности. Теперь реальностью стали шестовые и плавучие мины, гранаты и мины-ловушки. Мечты об унитарных патронах он пока отгонял как маниловщину чистейшей воды. Как и получение бездымного пороха – не то чтобы совсем невозможно, но так трудно и тягомотно… лучше пока дымным обойтись.

Немедленно попробовал сделать взрывчатку на основе селитры и нефтепродуктов, еще в «прошлой жизни» доводилось такое проделывать. Поэтому, наверное, и получил ее сразу, раньше делать не было смысла, для подрыва капсюль нужен. Испытания показали, что при одинаковом объеме сила взрыва у бесовского, или чертового, порошка не в разы – минимум на порядок больше, чем у пороха. Правда, как же без этого, существовало и НО – взрывчатка была нестабильной. Так что производить ее стоило незадолго до применения, иначе вместо взрыва пшик мог получиться.

Белый цвет кажется особенно чистым рядом с черным. Вот после этих эпохальных достижений и посыпались на попаданца неприятности, большие и маленькие. Воистину жизнь напоминает зебру, он попал в черную полосу, оставалось надеяться, что она расположена не у… хвоста, под которым обычно все заканчивается. Неосуществленных планов у него еще было натуральное громадье.

Сначала, на ровном месте, он умудрился сломать руку. Уставший, заезжал на собственный двор весь в мыслях о ГЛАВНОМ – судьбе родины. Аркадия всерьез волновала возможность сохранения Вольной Руси, причем обязательно с высоким процентом вероятности осуществления. Сомнительных, ненадежных вариантов существовало целое море, однако рисковать ему категорически не хотелось. Казацкая вольница хороша и действенна в походах на врагов, в организации мирной жизни она закончилась плачевно. Самой пристойной и осуществимой выглядела монархия.

Увы, и здесь вылазило жирное и здоровенное НО – приглашать со стороны никого не хотелось, а у того же Хмеля сыновья удержать власть не смогли бы. Попаданец помнил, что Тимош оказался сильным, но недостаточно умным и ловким, а Юрко… при воспоминании о нем у Аркадия не находилось слов, всплывали одни нецензурные выражения. Между тем для упрочения на троне новой династии одного выдающегося деятеля мало, нужны яркие и адекватные личности и во втором-третьем поколениях.

«Да и на хрена Руси два царя? Ведь, к гадалке не ходи, больше друг с другом воевать будут, чем со внешними супостатами. И Романовы себя как общерусских царей позиционируют, обязательно захотят подмять эти земли… Идти самим под них? Уж очень неудалая династия, да и путь на закрепощение… но, прав был товарищ Сталин, работать надо с правителями, которые есть. Стоит только поставить их в такие условия, чтоб закрепощение они сами развернули в другую сторону, на освобождение крестьян, наметки такого плана есть».

Навстречу кинулся один из слуг, Санька, паренек, выкупленный им у калмыков из их польской добычи прошлого года. Бог его знает почему, но Фырк среагировал неадекватно, взвился на дыбы. Задумавшийся Аркадий правильно отреагировать не смог. Ахнуть не успел, как обнаружил стремительно приближающуюся истоптанную и пыльную землю собственного двора. Выставил левую руку, чтоб не приземлиться на голову, а она и сломалась. Слава богу, что рука, а не шея. Это при том, что всадником стал вполне приличным и уже привык передвигаться не на своих двоих, а на лошадиных четырех.

«Наверное, из-за усталости концентрацию потерял, потому и сверзился. Да и задумался не вовремя. Блин, тоже мне, печальник о судьбе русского народа выискался – так запечалился, что за сохранностью собственных конечностей перестал следить».

Больно было нешуточно, однако на двор выбежала встревоженная жена, пришлось давить желание ойкнуть или пошипеть и улыбаться во все оставшиеся зубы. Благо сохранились они почти полностью, в семнадцатом веке это было редкостью для людей его возраста. Мария засекла-таки гримаску боли на его лице и немедленно развила бурную деятельность по спасению здоровья супруга. Попаданец терпеть не мог нытиков и постарался все перевести в шутку, без особого, правда, успеха. Женщина выглядела по-настоящему испуганной, видимо, вспомнила истории, связанные с предыдущими попытками выйти замуж.

К сожалению, проблемы Аркадия сломанной рукой не ограничились. Как и наличием трудноразрешимой задачи разворота истории России к развитию и от крепостничества. Перелом оказался не слишком опасным, закрытым, зафиксированная в жесткий лубок рука болела терпимо. На него, не то чтобы неожиданно, но от этого не менее неприятно, посыпались несчастные случаи на производстве. Кто бы сомневался, что в изготовлении гремучих ртути и серебра, кислот, взрывчатки и зажигательных жидкостей не обойдется без травм и увечий? Но когда они пошли косяком, одна за другой, иногда по несколько в день… веселья по поводу достижений по продвижению прогресса в душе попаданца стало заметно меньше.

Большая часть отобранных для работ была в недавнем прошлом крестьянами, иностранцев к этому делу решили не привлекать. Ребята старались, только вот их навыки и умения в новом деле никак им помочь не могли. Один обжегся кислотой, другой надышался дымом сжигаемой для ее получения серы, третий лишился двух пальцев из-за неожиданного взрыва гремучего серебра… и рад бы поскучать, да некогда. Оставалось утешать себя, что пока еще никто не погиб и даже серьезных увечий не было. Ага, ПОКА. Аркадий не сомневался, что именно пока, потому как и в двадцать первом веке несчастные случаи на ТАКИХ производствах совсем не редкость.

Рука в лубке часто ныла, но слишком больших проблем не создавала. Хорошо быть богатым – для любых тяжелых работ есть слуги. Да и в прогрессорстве он в последнее время старался обходиться ЦУ (Ценными Указаниями), сам руками редко работал.

Нестерпимо медленно двигались работы по производству револьверов. Пока их делали на основе колесцового замка, с барабаном из пяти выстрелов и трубкой для подсыпки пороха на запальную полочку. Получалось нечто сравнимое по размерам и весу с хорошо знакомым попаданцу «укоротом»[12]. По его совету к стволу даже деревянную ручку присобачили, для стрельбы с двух рук. Величина и вес главными недостатками не были – основной бедой стала плохая подгонка барабана к стволу. Не помогла и пружина, их сжимающая, добиться необходимой точности в обработке деталей не удавалось – слишком маленький опыт работы на новых токарных и сверлильных станках имелся у рабочих. Привлеченные иностранцы осваивали станки быстрее, но тоже именно осваивали, не было в мире таких станков.

– Никак нельзя такой подгонки добиться! – возражал на его требования опытнейший из работяг Никита Рыжий. – Немыслимо это. Невозможно.

– Я тоже так думай, – соглашался с ним Йохан Кранц, переселенец из Саксонии.

– Такое разве черту по силам! – выпалил и осекся, видимо, вспомнив одну из легенд о Москале-чародее, Васька Балабол, неплохой рабочий, но жуткий болтун.

– Понадобится, и дьявола запряжем! – криво усмехнулся попаданец. – Только никакая нечистая сила для такой работы не нужна. Хватит обычного человеческого глазомера и умения работать на станках. Вот умения-то вам всем как раз и не хватает. Ничего, не боги горшки обжигают, научитесь еще.

Аркадий посчитал, во что обойдется первая партия револьверов, и ужаснулся – дешевле было бы их из серебра отлить. Однако куда же деваться, все атаманы хотели, точнее – жаждали иметь многозарядное оружие. После отработки на этом уродце технологии он собирался потом запустить в серию уже капсюльное оружие. Нечто вроде первых «кольтов» и «смит-вессонов».

Одновременно шла разработка и барабанной картечницы, тридцатимиллиметровой гаковницы, тоже на пять выстрелов. Весила она не намного больше однозарядных подруг, а в решающий момент должна была позволить здорово проредить ряды атакующих врагов. Главной трудностью при ее производстве также была стыковка барабана и ствола.