Улыбка сорвиголовы - Макс Брэнд

Так труженики репортеры, действовавшие во имя закона, отозвались на перемену, произошедшую с телом Кадигана, пытаясь сопоставить ее с духовным обновлением, случившимся в ту злосчастную ночь, казавшуюся теперь такой далекой. Все это время Кадиган вел жизнь, наполненную странным ощущением счастья, ведь новизна вновь открытого себя еще не стерлась. Приметы нового «я» представляли интерес для него самого, и каждый день он думал о себе как о незнакомом человеке.

А потом Денни повстречал Кэла Хочкисса. Он совершал переход далеко на север, в страну снегов, давно оставив лошадей позади и сменив их на лыжи. Однажды, идя по остаткам рыхлого мягкого снега, увидел приближавшегося незнакомца и замер, потому что всегда ожидал опасности и не очень-то любил подставлять спину кому бы то ни было — людям или событиям. Наконец Кадиган рассмотрел его — дородного молодца, пробиравшегося по снегу с мастерством, выдававшим опытного лыжника. Когда незнакомец приблизился, то окликнул его с необыкновенным дружелюбием.

— Ты Кадиган, — уверенно заявил тот.

— Да, я Кадиган, — подтвердил Денни, нащупывая пальцами пуговицы кобуры — на случай, если этими пальцами придется выхватить револьвер через минуту.

— А я Кэл Хочкисс, — представился незнакомец. — Может, тебе известно это имя?

— Слышал, — коротко и холодно ответил Кадиган.

Собеседника не смутило такое отношение.

— Я иду по твоему следу уже десять дней, — сказал он, — и хочу сделать тебе деловое предложение. Мне нужен партнер. А ты, кажется, подходишь по всем статьям.

Кадиган улыбнулся. Слава Кэла Хочкисса прокатилась по Западу, Востоку, Северу и Югу — по всей стране. Не существовало ни одного ограбления поезда, банка или тому подобного, что бы нельзя было отнести на счет Хочкисса. Он являлся одним из тех универсальных преступников, которые не занимались каким-то определенным видом ограблений. За все хватался этот вор, и чем сложнее предприятие, тем лучше. Хочкисс продавал акции нефтяных разработок, которых не существовало, и развивал города, которых никогда не носила земля. Увидев улыбку Кадигана, он тоже ухмыльнулся, и оба поняли друг друга.

— Знаю, — начал Хочкисс, — ты думаешь опять затеять банковскую игру, но я смотрю выше. Две головы лучше, чем одна, и в четыре руки легче работать. Поговорим о деле, Кадиган. — Но тот отрицательно покачал головой. — Разве ты слышал о том, чтобы я обманывал своих партнеров, сынок?

— Какое это имеет значение? Мне нравится моя жизнь такой, как она есть, — в одиночестве, Хочкисс.

Тем и завершилась их беседа. Можно было бы поговорить еще, да не о чем.

— Скажи мне тогда, — настаивал огромный Хочкисс, — чего ты добиваешься, гуляя по земле вот так? Нарываешься на неприятности только ради того, чтобы их пережить?

— Можно рассудить и так, — согласился Кадиган.

— Что ж, — задумчиво произнес Хочкисс. — Если у тебя есть на уме что-то, требующее немедленных действий, советую тебе заняться этим как можно скорее. Такие ребята, как ты, долго не живут, сынок. Говорю это потому, что видел, как они вырастают, но быстро вянут и гибнут. Прощай…

Эти последние слова глубоко запали в душу Кадигана. В тот же день он повернул на юг и немного позже опять нашел лошаддь, на которой поехал в том же направлении, пока не попал в бурю на совершенно голой местности, над верхней границей леса. Ему пришлось соорудить укрытие из камней, чтобы спрятать лошадь. В тот день он так и просидел на месте, но когда наступил вечер и ветер утих, Денни решил перекусить несколькими сухарями и куском копченой свинины, соорудив из них толстый бутерброд. Стало страшно холодно. Лошадь еле держалась на ногах, и он сам продрог до костей. Поглощая в спешке нехитрую пищу, Кадиган внезапно услыхал глухой щелчок, будто от ножа, который режет хлеб и натыкается на тарелку. Он посмотрел вверх и увидел человека, стоявшего в ночи примерно в двадцати шагах, с направленным на него револьвером.

Кадиган стал неосторожным из-за усталости; к тому же обычно Барни прекрасно охранял его, и ничто живое не смело приблизиться к лагерю. Но сегодня пес добывал себе пропитание где-то далеко. Только из-за того, что Барни отсутствовал, Денни не мог продолжать свое путешествие на юг. А теперь оказался на волосок от смерти.

Все эти мысли пронеслись в его голове за доли секунды, пока он смотрел на револьвер незнакомца и медленно доставал собственный. Его пуля повалила человека наземь, и Денни встал, чтобы пробиться через снежную бурю к нему. Перевернув раненого на спину, он узнал Ричарда Морриса, который с ненавистью смотрел на него.

— Прикончи меня, — крикнул Рикки. — Прикончи, не дай мне медленно умереть от холода.

— Куда попала пуля? — спросил Кадиган задумчиво.

— В ногу…

— В бедро, наверное?

— Да…

— Это все из-за того, что чертовски холодно, — извиняющимся тоном произнес Кадиган. — Иначе я бы никогда не промахнулся и шлепнул тебя с первого выстрела, Рикки.

— Спасибо, — процедил тот сквозь зубы, когда новый спазм боли охватил его. — Этот холод спас и твою грязную жизнь, подонок. Должно быть, масло загустело в револьвере… Черт его знает, почему я промахнулся…

— Ладно, — примирительно сказал Кадиган, — давай я посмотрю…

— К черту осмотры! И так ясно, что я не сумею выбраться отсюда сам. Прикончи меня, Кадиган. Я не боюсь твоего револьвера, но мне страшно остаться здесь и замерзнуть. В такую погоду хозяин собаку не выгонит…

Денни уселся на покрытый льдом камень и медленно закурил.

— Собака — это одно, — покачал он головой, — а такой парень, как ты, — совсем другое. Что привело тебя на мою дорогу, Рикки? Разве твоя семья сделала мне мало зла? Разве я недостаточно мягко поступил с вами, не вернувшись в Горман и не перестреляв вас всех? Ты ответишь мне на это?

Парень только застонал, не проронив ни слова.

— Что, я не так поставил вопрос? — поинтересовался Кадиган.

— Я все слышал… Не собираюсь больше разговаривать с тобой.

— Сейчас посмотрим, нельзя ли тебя уговорить… — Он поднял ботинок над раненой ногой Морриса, будто намереваясь наступить на нее. — Ну что, будешь отвечать?

Рикки застонал:

— Ты настоящий дьявол, Кадиган. Я уже слышал рассказы о тебе. Никогда не думал, что человек может превратиться в такое исчадие ада, как ты… в такую змею. Делай со мной что хочешь. Наш разговор окончен.

— Тебя, наверное, привели сюда денежки, — ухмыльнулся Кадиган, опустив ногу и не осуществив своей угрозы. Он задумчиво выпускал колечки дыма в воздух. — Сколько они теперь предлагают за меня? С тех пор как на меня повесили ограбление Сити-банка, награду подняли до пятнадцати тысяч… Это правда?