Тропический рейд - Сергей Зверев

Программист уснул сразу же, едва закрыл глаза, чем вызвал очередное одобрение Кузнецова. Дескать, уже и в воде дрыхнет, совсем адаптировался. Жаль, что он пошел в программисты. Спецназ потерял великого воина.

— Выпьешь, мистер капиталист?

— Я не пью, генерал.

— Ну и зря.

Рассвет генерал Мартинес встретил в обнимку с литровой бутылкой местного горячительного напитка, изготовленного из сахарного тростника или каких-то кактусов. Он мерно наливал эту бурду в крышку от термоса, опрокидывал махом, закуривал новую сигарету и прожигал хмурым взглядом американца, сидящего напротив.

Мартинес уже пять раз предлагал янки выпить, но тот отказывался. Может, он действительно не употреблял спиртного или привык в своей хваленой Америке жрать пятизвездочный коньяк и конкретное виски, а от местного пойла брезгливо отказывался. Не понять, короче. На этой хитрой, слащавой и улыбчивой роже ничего не прочитаешь.

— Составь мне компанию, капиталист.

— Я не пью, генерал. Повторяю это еще раз.

— Как хочешь. Дело твое.

Те сведения, которые генералу пришлось ночью услышать от русских, очень даже точно вписывались в истинное положение дел. То, что врал Мартинесу поганый янки, можно было считать правдоподобным объяснением беспредела, творящегося на территории Перу, только с очень большой натяжкой.

Но высказывать все это американцу генерал Мартинес не стал. Он понимал, что тот запросто открестится, позвонит куда надо, и генерала без церемоний прижмут новым приказом или же отправят в преждевременную отставку, лишь бы не ссориться с Америкой.

А как же! Основной торговый партнер, поставщик технологий, кредиты выделяет, прочее полезное. А тут какой-то генерал ретивый напился и американцу рожу набил, перед тем как послать его подальше.

Американец наконец-то не выдержал. Он уже добрый час сидел и смотрел, как генерал медленно, но верно заливался алкоголем. Через некоторое время этот полководец вообще упадет под стол вдрызг пьяным. Вместо того чтобы русских искать, сидит и хлещет эту мерзость.

— Почему поиски русских приостановлены, генерал? — осведомился янки.

Мартинес удивленно посмотрел на него:

— Как это приостановлены? Ищем. Все солдаты в сельве. Они заглядывают под каждый куст, лазают по грязи, ищут вашего шпиона. Что не так?

— Но почему вы сконцентрировали все поисковые отряды только в одном квадрате, генерал? Вдруг русские проскользнут в другом месте?

Генерал затушил окурок в банке из-под консервов, налил из бутылки в крышку термоса и сказал перед тем, как выпить:

— Не учите меня вести поиски в моей стране, мистер капиталист. Наставлять кого-то вы будете у себя дома.

Мартинес опорожнил емкость, стукнул дном о стол, дохнул перегаром, закурил новую сигарету.

В голове генерала постепенно все перемешивалось. Его праведный гнев готов был вылиться на улыбчивого американца. Скоро алкоголь затмит сознание. Плевать на то, что будет потом.

Янки получит по роже. Из штаба придет приказ об отставке. Вот и хорошо. Дома ждут внуки, счастливая старость и твердая уверенность в том, что проклятые гринго опять остались с носом.

Русские спасли своего похищенного программиста и теперь уже, наверное, переходят границу с Бразилией. Бог им в помощь. И ведь как ловко все провернули! Впятером положили три десятка головорезов, но туда им и дорога. Полицейских жалко, конечно, но такая у этих русских работа. Они выполняли приказ. Мартинес был военным человеком и очень хотел бы иметь под своим началом таких великолепных бойцов. Вот это подготовка!

— Пить будешь, капиталист?

— Генерал, сколько можно вам повторять, что я не пью?

— Не пьешь?

— Не пью.

— Ну и вали тогда из моей палатки, капиталист чертов, не мешай процессу. Очень уж мне твоя улыбчивая харя не нравится. А то сейчас схлопочешь!

Генерал Мартинес любил Перу и ненавидел Соединенные Штаты Америки. Особенно таких хитрых и изворотливых улыбчивых янки, для которых обмануть ничего не стоит. Он постепенно пьянел и уже подумывал, чем займется после отставки.

Если она, конечно, последует.

— Ну что, двинулись потихоньку. — Батяня глянул на часы, предварительно очистив их от грязи. — Скоро дома будем.

Десантники вылезли из укрытия, сооруженного на день, еще раз проверили оружие, вытащили из кучи мусора сонного программиста и осторожно двинулись к границе, до которой, по самым скромным подсчетам, оставалось около трех часов пути. Но это если идти посуху, не скрываясь. На деле же как бы эта дорога до утра не затянулась, а то и вовсе до завтрашнего полудня.

За весь день десантники несколько раз видели группки уставших солдат. Те брели обратно в городок и ни о каких поисках уже не думали. До постели бы добраться.

Дважды над головами спецназовцев проходил вертолет. Однажды мимо их убежища проехал вездеход на воздушной подушке, заляпанный грязью по самую кабину. Все говорило о том, что генерал внял словам десантников и мало-помалу сворачивал поиски, не обращая внимания на приказ и вмешательство штатовцев.

К вечеру сельва и вовсе затихла. Вернее, в ней просто не стало людей и поднялся обычный шум-гам. Обезьяны орали, несмотря на дождь, какое-то зверье злобно рыкало, птички верещали, прочая живность вопила на разные голоса.

Ближе к ночи дождь усилился, но это десантников не смущало. Чем хреновее погода, тем выше шанс проскользнуть в Бразилию незамеченными.

Батяне очень хотелось думать, что с той стороны границы их не встретит такое же количество народа с оружием. Хотя взрывы, устроенные Кузнецовым, должны были насторожить бразильцев. Это же самое настоящее ЧП! В непосредственной близости идет война. Они поневоле насторожатся и перекроют границу.

Впрочем, непогода вряд ли будет способствовать усилению их бдительности. Скорее наоборот. Бразильцы плюнут на все и носа на улицу не высунут до окончания дождей. Оно и к лучшему.

К пяти утра группа все-таки добралась до границы. Десантники, измазанные грязью с ног до головы, упорно шли вперед. Они тащили на себе программиста, как мешок, а порой и волоком. Виктор не возражал, старался не отставать и даже не пищал, когда его в очередной раз тыкали рожей в грязь.

— Перекур, — распорядился Батяня, достал карту, сверился с ней. — За этими холмиками граница. Посидим малость, понаблюдаем, а потом и дальше двинемся.

Никифоров снял рюкзак, достал заботливо сберегаемый спутниковый телефон, но увидел, что старший группы отрицательно качнул головой, и сунул обратно.

— Не время, Сергей. Потом отзвонимся. Нас по сигналу могут запросто вычислить. Американцы сейчас наверняка всю границу через спутники разглядывают. И часа не пройдет, как будут здесь, — проговорил майор Лавров.

Свешников поднялся на пригорок, вытянул шею, ничего не увидел, спустился обратно и пробубнил:

— А если они уже ждут нас?

— Сплюнь, Антон!

— Да я не об этом. Надо бы проверить, сползать. Может, там дивизия в засаде сидит и никак не дотерпит, когда мы нос высунем. — Свешников скинул рюкзак. — Давай я сползаю, командир, посмотрю, что там к чему.

Батяня внимательно посмотрел на него, кивнул:

— Полчаса тебе на все.

— Хорошо.

Андронова погрозила капитану пальцем:

— Не вздумай пленных брать, усатый. Нам с бразильянцами пока делить нечего, а на твои наглые выходки они могут и рассердиться.

Свешников расплылся в улыбке:

— Да все будет в ажуре, Наталья Максимовна, не беспокойся. Зачем мне бразильские мужики? Девки — другой разговор, а пограничники-то на кой ляд?

— Иди уже.

Капитан намотал ремень автомата на руку, неслышно перемахнул пригорок и растворился в темноте без единого шороха. Даже плеска воды не послышалось. При необходимости усатый десантник мог неслышно подкрасться даже к настороженному и предупрежденному часовому. Он на спор в части не раз такое проделывал.

Андронова проводила его долгим взглядом, отвернулась, многозначительно вздохнула, глянула на притихшего программиста и осведомилась:

— Ну что, бедняга, ты рад, что все скоро закончится?

— Да как сказать. — Виктор пожал плечами. — Чему радоваться-то? Анна мертва, я у разбитого корыта остался. Начинать все заново поздно. Да и на хрена вообще теперь жить? Разве что поставить перед собой цель — отыскать тех, кто виновен во всем этом.

Старший лейтенант Андронова кивнула:

— А хотя бы и так. Вернешься в Москву, оклемаешься, жить начнешь с чистого листа. Америке опять навредишь, только уже много сильнее. Начальство свое упросишь, дабы разобралось в этом темном деле. Оно обязательно должно тебе помочь.

Кузнецов переместился поближе и проворчал:

— Только в Колумбию или в соседние с ней страны больше не суйся. В следующий раз мы можем и не прийти на помощь. Похоронят тебя где-нибудь в сельве, едва выпытают все, что ты знаешь.