Крымская война - Олег Рудольфович Айрапетов

Атака главного русского порта на Белом море — Архангельска — исключалась. По данным британской разведки, его гарнизон состоял из шести тысяч человек, позиции на Северной Двине были прикрыты новыми батареями, на реке действовала флотилия из 15 канонерских лодок и нескольких маленьких пароходов. Три британских судна и отряд морской пехоты в 540 чел. не могли рисковать до такой степени, чтобы позволить себе десант. Впрочем, далеко не все русские берега имели столь солидную защиту. Побережье Белого моря охраняло всего 2,5 батальона. Разумеется, большая часть рыбачьих поселений оказалась беззащитной, многие из них были разорены и ограблены. Прибытие французского подкрепления добавило союзникам решительности. 6 (18) июля 1854 г. два английских паровых 14-пушечных фрегата — «Бриск» и «Миранда» — обстреляли Соловецкий монастырь.

Здесь находился отряд местной инвалидной команды — 60 солдат и офицер. Кроме того, среди монахов оказались отставной капитан-артиллерист и фейерверкер. Вместе они подготовились к отражению возможной атаки. Доставались стволы старых пушек, которые стояли в музее или даже использовались в качестве подпор, всё, что возможно, ставилось на лафеты. Несколько орудий было поставлено в батареи, преграждавшие подступ к бухте, три легкие пушки поставили на колеса и сформировали конную батарею, на вооружение вновь были взяты стрелецкие копья, бердыши и ружья времен то ли царя Федора Иоанновича, то ли Алексея Михайловича. Кроме того, имелось около 500 ядер и 20 пудов пороха.

По свидетельству капитана Э. Оммани, в свою очередь ссылавшегося на донесение бывшего британского консула в Архангельске, в монастырь перед нападением было переведено 8 орудий и 80 солдат — это делало его законной целью для атаки. Полученный отпор вызвал глубокое удивление у моряков. В своем рапорте о случившемся Оммани объяснил свои действия ответом на провокационное нападение со стороны русской крепости на свои суда.

Илл. 67 Белое море. Атака русского поселения фрегатом «Миранда» и корветом «Бриск» в августе 1854 г.

В течение нескольких часов британским кораблям отвечала батарея из двух старых трехфунтовых орудий. Отставным солдатам удалось добиться нескольких попаданий, после чего суда отошли мористее и выслали для переговоров шлюпку. Объявив, что стрельбой было нанесено оскорбление британскому флагу, англичане потребовали капитуляции, пригрозив в противном случае не оставить на месте монастыря камня на камне. Получив категорический отказ сдаться, на следующий день британские суда повторили бомбардировку с ничтожными результатами для крепости начала XVII века. Не удалось даже повредить деревянную гостиницу, стоявшую у стен. Ядра подожгли лишь крышу мельницы. Высадить десант на Соловецком острове англичане так и не решились, хотя в монастыре, кроме инвалидов, были лишь монахи и богомольцы, ходившие крестным ходом по монастырской стене. Эскадра отошла, ограничившись обстрелом и грабежом не имевших артиллерийской защиты прибрежных деревень и монастырей на Белом море. Так, очевидно, желая получить моральную компенсацию за позорный провал у Соловецкого монастыря, 11–12 (23–24) августа 1854 г. фрегат «Миранда» обстрелял и сжег город Кола, гарнизон которого состоял из 50 человек инвалидной команды и ополчения вооруженных жителей без орудий. Корабль, без всякой для себя опасности стрелял по деревянному городу с расстояния 300 метров. Успех здесь был явным, безопасным и обошелся без оскорбления британскому флагу по причине отсутствия артиллерии у оборонявшихся.

Британские моряки были предприимчивы, но им не всегда везло. «В особенности энергично действовали английские корветы, — вспоминал один из участников этих событий, — но не доблестны были эти действия. Результаты их были таковы: несколько потопленных поморских ладей и карбасов, взятых в море, нападения на поморские селения и рыбацкие тони[8]; при этом жгли и рубили сети, снасти и рыболовные суды; от таких действий страдал беднейший класс населений. Бедняки лишались не только насущного хлеба, но и средств добывать его себе и семействам. Чем беззащитнее селение или тоня, тем храбрее нападение и тем бедственнее его последствие. В местах же обороняемых самою природою и населенных „промышленниками морского зверя“, хорошо владеющими винтовкой, неприятельские баркасы и катера, даже и вооруженные фальконетами, были менее предприимчивы, они возвращались домой после первых удачных выстрелов по ним из винтовок стрелков, скрытых за крупными береговыми камнями».

При малейшей возможности англичане и французы, по их свидетельствам, жгли русские деревни с удовольствием. Разумеется, что все случаи недостаточного гостеприимства жителей русского Севера европейцы объяснили запугиванием со стороны властей, грозивших тем, кто будет принимать союзников или торговать с ними, Сибирью.

Гораздо более серьезные события произошли в Петропавловске-Камчатском. Долгое время это был административный центр Камчатки, в котором в начале 1840-х проживало около 500 чел.: военные, моряки, чиновники, духовенство и два-три купца. Он имел режим порто-франко, раз в год сюда приходил американский корабль, позволявший снабжаться товарами по дорогим, но всё же не заоблачным ценам, как те, которые устанавливались на русские товары.

В 1851 г. сюда из Охотска был переведен главный порт на Тихом океане. В Петропавловске развернулось строительство казенных зданий. Порт готовился стать базой эскадры. На берегу Авачинской губы еще в начале века возник небольшой русский поселок. Уже тогда ему не хватало одного — населения, которое было немногочисленным. За 35 лет почти ничего не изменилось. В 1851 г. стараниями нового губернатора контр-адмирала В. С. Завойко здесь были построены две казармы с 11 флигелями и один магазин (то есть склад). Вместе с ними в «городе» были еще и «юрты» — землянки под крышей из травяных снопов, где жили женатые нижние чины, в таких же землянках располагались маленький плавильный заводик и сухарное сушило.

Сюда союзники послали три французских и два британских фрегата и один вооруженный британский пароход. Вместе они имели на борту 214 орудий и рассчитывали на легкую победу.

К счастью, в Петропавловск 2 июля пришел русский 44-пушечный фрегат «Аврора» (он находился в кругосветном плавании, и его командир, еще не зная, что война объявлена, привел корабль в единственную русскую незамерзающую гавань на Тихом океане), а вслед за ним 12-пушечный транспорт «Двина», привезший известие о начале войны и 300 солдат. Кроме того, транспорт привез пушки, заказанные Завойко еще в 1850 г.

Самый мощный корабль — «Аврора» — оказался на Камчатке случайно. Еще в 1850 г. в Адмиралтействе решили приступить к крейсированию в водах Тихого океана, прилегающих к русским владениям из-за активизировавшихся там браконьеров-китобоев. В 1850 г. на Дальний Восток был отправлен корвет «Оливуца». Очень быстро выяснилось, что одного корабля для защиты интересов России недостаточно, и в 1853 г. сюда решили отправить «Аврору», фрегат «Наварин» и яхту «Рогнеда». Каждый корабль шел на Тихий океан самостоятельно. На