Операция прикрытия - Сергей Синякин

Заметив группу идущих по дорожке людей, собравшиеся у мангала посерьезнели и подобрались: несомненно, они знали, чья эта дача, и сразу сообразили, что пожаловал сам хозяин. Прежним оставался только Василий — в расстегнутом кителе, из-под которого выглядывала нательная рубаха, в сдвинутой на затылок папахе, Василий священнодействовал с шампурами, нанизывая на них крупные куски мяса. Рядом с сыном Сталин увидел плечистого высокого парня в кожаной, явно заграничного покроя куртке. У парня было волевое лицо, он был коротко стрижен под бокс, а на подходящего Сталина смотрел с некоторой растерянностью. Остальные были офицерами в чинах до майора, но Сталин на них не смотрел, он смотрел только на незнакомого парня в куртке.

— Отец, здравствуй, — сказал Василий, вытирая руки о вафельное полотенце. — Извини, что не предупредил, стихийно все получилось, Илья Вережников позвонил, он в Москве проездом,

Сталин скользнул взглядом по смущенному капитану с авиационными петлицами и погонами, потом снова вернулся к парню в куртке и требовательно спросил:

— Вы кто?

Василий обнял парня за плечи, словно показывая, что берет его под защиту.

— Это же Сева Бобров, отец, — сказал он. — Наш знаменитый футболист и не менее знаменитый хоккеист. Честное слово, он еще прославит нашу страну, так прославит! Его весь мир знать будет!

Парень еле заметно поморщился, и это неожиданно понравилось вождю. Он поощрительно улыбнулся смущенному спортсмену, потом окинул взглядом собравшихся у мангала военных. Те растерянно молчали. Ситуация была непредвиденной, и все могло закончиться неизвестно чем — все зависело от настроения Сталина, на которого присутствующие смотрели с напряженным благоговением: не каждый день приходится встречаться с вождем лицом к лицу.

— Приятного аппетита, товарищи, — кивнул Сталин и назидательно добавил: — Только не увлекайтесь, служба и водка несовместимы. Когда человек налегает на водку, у него начинаются неприятности по службе.

Берия весомо кивнул, подтверждая этим кивком справедливость сказанных слов, и сделал жест Власику, понятный только тому и указывающий, что гостей сына вождя следует переписать. Сам Берия происходящим был недоволен. Не успели грузины, служившие в охране Сталина, покинуть дачу, а уже началась такая вакханалия. Что же будет дальше, когда дача окончательно превратится в проходной двор?

Сталин, уже готовый проследовать на дачу, неожиданно остановился перед смущенным летчиком.

— Ваша фамилия — Вережников, — утвердительно сказал он. — Ваша часть находится на Урале.

— Так точно, товарищ Сталин! — вытянулся капитан.

— Это вы в конце ноября прошлого года атаковали необычный летательный аппарат? — поинтересовался Сталин.

Возмущению Берии не было предела. Вот и попробуй сохранить режим секретности, если установленные рамки нарушает сам вождь! Но делать замечания Сталину было бы в высшей степени неразумно, и Берия промолчал.

— Идите за мной, — приказал Сталин. Летчик чуть побледнел, но лицо его осталось спокойным. Тяжело похрустывая сапогами по снегу, он проследовал за Сталиным и остановился на пороге. Сталин неторопливо разоблачился, стоявший рядом Берия оттолкнул услужливого Власика и ловко подхватил шинель вождя.

— Проходите, — сказал Сталин. — Не бойтесь, он только кажется страшным, а в душе он добрый человек.

Берия понял, что Сталин говорит о нем, криво усмехнулся и повесил шинель на вешалку. Сталин снял фуражку, неторопливо пригладил волнистые седые волосы и шагнул к столу, с любопытством оглядывая летчика, который продолжал стоять, курсантски держа руки по швам.

— Вас как зовут? — спросил Сталин.

— Илья… Илья Николаевич, — смущенно сказал летчик и сипло откашлялся.

— Вы служили с.Василием? — продолжил расспросы вождь.

— Так точно, товарищ Сталин, — хрипловатым от волнения голосом сказал Вережников. — В четыреста тридцать четвертом истребительном полку у Героя Советского Союза Ивана Клешева начинали, еще под Сталинградом.

— И что, Василий действительно хороший летчик? — усмехнулся Сталин в усы.

— Ас, — коротко сказал Вережников.

Снявший верхнюю одежду Берия неторопливо сел за стол и тяжело посмотрел на летчика. Взгляд у него был подозрительный и слегка презрительный, впрочем, так Берия всегда держался среди незнакомых людей — на некоторой дистанции от собеседника.

Сталин принялся расспрашивать летчика о ноябрьском бое. Вережников скупо, но точно отвечал.

— А скажите, товарищ Вережников, — спросил Сталин, — каковы были ваши впечатления об этом летательном аппарате? Это не могло быть иллюзией? Не могло оказаться игрой воображения?

Капитан отрицательно покачал головой.

— Нет, товарищ Сталин, — после недолгого молчания ответил он. — Это была махина. Какое уж тут воображение… И скорость. У него была такая скорость, что далеко до него пока нашим самолетам. Обошел нас, как стоячих.

— У страха глаза велики, — резко бросил Берия. — Надо было атаковать аппарат, а не разглядывать его. Но наши летчики любопытны очень — пока они на него глазели, враг улетел.

Вережников дернулся, словно порываясь сказать что-то дерзкое, потом испуганно посмотрел на Сталина и промолчал.

— Хорошо, — сказал тот, поднимаясь и подходя к этажерке. — Вы коммунист, товарищ Вережников?

— Так точно, — снова сказал летчик.

— Это хорошо. — Сталин взял с этажерки свою книгу «Вопросы ленинизма», размашисто вывел надпись и протянул книгу летчику. — Большое спасибо, товарищ Вережников. Надеюсь, эта книга поможет вам стать настоящим коммунистом, который понимает, к чему стремится партия и народ. Вы свободны.

Летчик сделал четкий и уставной поворот и, печатая шаг, вышел за дверь.

Сталин вновь сел за стол, укорил Берию:

— Вечно ты, Лаврентий, стараешься унизить человека. Что он тебе? Боевой летчик, войну прошел, а ты его в трусости упрекаешь. И перед кем? Перед товарищем Сталиным. Хорошо еще, сдержался человек. Другой бы тебе за такие слова в морду дал. — И с той же интонацией, совсем не сделав паузы, кивнул заглянувшей в столовую официантке: — Подавайте, голубушка, а то наш секретарь ЦК злой, когда вовремя не поест.

Все это было игрой на публику, но Берия промолчал. А что он мог сказать? Как говорится, Бог терпел и нам велел. В Бога Берия не особо верил, но необходимость терпения понимал. Слишком хорошо он знал вождя, сам его не раз за столом нескромными шутками над другими партийцами веселил, Микояна в торт сажал, чего ж удивляться, если вождь решил пошутить и над ним?

А Сталин уже был серьезным. Склонившись над дымящейся тарелкой с ароматным чанахи, он проглотил кусочек горячей баранины и повернулся к сотрапезнику.