Операция прикрытия - Сергей Синякин

В одну ночь в доме Хвостарева появился Волос. Даже не видевший его вживую Бабуш сразу понял, что пришел именно Волос. Говорил пришедший с характерным украинским акцентом, напирая на букву «г» и с мягким придыханием выговаривая гласные. К тому же Хвостарев стелился перед пришедшим, разве только руки ему не целовал. Но в доме у Акима был еще один человек, о присутствии которого Бабуш даже не подозревал.

Ночью между Волосом и этим неизвестным состоялся странный и интересный разговор. Александр не мог сообразить, что же ему все-таки предпринять, даже позвонить и посоветоваться было не с кем. К полуночи беседа Волоса и неизвестного приняла такой оборот, что Бабуш не выдержал и послал хозяйку дома за начальником милиции, единственным в городе человеком, который знал, кто такой Бабуш, не догадываясь, правда, о целях его визита в Верхний Тагил.

НЕИЗВЕСТНЫЙ: С трудом вас нашли, господин Волос. Интересно, кого вы больше опасались — НКВД или нас?

ВОЛОС: Господи, вы о чем? Времена изменились. Теперь вы прячетесь точно так же, как и мы. И не забывайте, сейчас вы у меня в гостях, а следовательно, в моей власти. Она так же сильна здесь, как ваша в харьковском гестапо.

НЕИЗВЕСТНЫЙ: Я вас понимаю, господин Волос. Вам хочется показать смелость, которой вы, к вашему сожалению, не проявили в то время. Но все-таки не забывайтесь. Наши позиции по-прежнему сильны, а вы прятались тогда и прячетесь сейчас. И не надо угроз, господин Волос, мои друзья знают, где я, и если что-нибудь со мной произойдет, вам придется прятаться не только от НКВД, но и от них. А они, я вас смею уверить, не прощают ошибок. Подумайте и поймете, что я прав. Нам не стоит обижать друг друга — в разное время и по разным причинам, но мы оба проиграли.

ВОЛОС: И каким ветром вас сюда принесло? Только не говорите, что вы приехали сюда как турист, чтобы полюбоваться красотами природы.

НЕИЗВЕСТНЫЙ (смеясь): Я вижу, вы успокоились, господин Волос. Это очень хорошо. Теперь мне надо, чтобы вы еще и начали думать. Разумеется, красотами природы я поехал бы любоваться совсем в другие места. Но моя работа продолжается, поэтому я здесь. Я представляю организацию Рейнхарда Гелена, которая продолжает дело германских разведслужб.

ВОЛОС (угрюмо): И на кого вы работаете сейчас? Той Германии, которую вы обожествляли, уже нет, ваш вождь, говорят, отравился крысиным ядом, на вашей земле хозяйничают москали, американцы и французы с англичанами. Кому вы продаете ваши секреты?

НЕИЗВЕСТНЫЙ: Это несущественно. Для вас более важным является, что мы покупаем секреты и хорошо платим за это. Вы ведь не хотите умереть в этой дыре, прячась среди немытых бродяг? В свое время вы проходили подготовку в Берлине, и я знаю, что вам там понравилось. Поверьте, пройдет совсем немного времени, и наша столица будет прежней, даже еще богаче. Вам не хотелось бы пожить по-человечески, среди культурных людей, имея приличный счет в банке и хороший дом.

ВОЛОС (тоскливо): Не томите душу, штурмбаннфюрер. Разве вы не понимаете, что у меня сейчас на душе? Я все еще не могу простить вам своего ареста. Все могло быть иначе, совсем иначе. Не подлови вы меня тогда на эту дешевую провокацию, сейчас бы я был героем. Быть может, моим именем была бы названа улица в Харькове. Это вы превратили меня в изгоя.

НЕИЗВЕСТНЫЙ: Не надо прибедняться, господин Волос. У вас был выбор. И вы его сделали.

ВОЛОС (зло и горячо): Хорошенький выбор вы мне предоставили — между петлей и предательством! Кому хочется умирать, особенно если тебе всего тридцать четыре и ты еще ничего не видел в жизни. Я не был коммунистом, у меня не было убеждений, за которые стоило сложить свою голову.

НЕИЗВЕСТНЫЙ (успокаивая): Разве я упрекаю вас? Наоборот, дорогой Дмитрий, я благодарен вам за тот давний выбор, вы неплохо помогли нам в Харькове. И мы вам тоже помогли. Разве не так?

ВОЛОС: И все-таки что вас интересует? Зачем вы здесь?

НЕИЗВЕСТНЫЙ (почти благодушно): Зачем же… э-э-э… сразу брать быка за вымя, господин Волос. Достаточно, что мы возобновили наше знакомство. О делах потом. Сейчас, как говорят русские, давайте смажем наше новое знакомство.

ВОЛОС (угрюмо): Правильно говорят — спрыснем. Но я еще ничего не решил. Есть и другие цивилизованные варианты. И потом, господин Фоглер, я не москаль, я — украинец. Это две большие разницы.

Уже обозначившийся НЕИЗВЕСТНЫЙ: Надеюсь, они не такие значительные, чтобы помешали нам выпить? Слышен звон стаканов, тяжелое дыхание двух человек. Потом Волос сдавленно сказал:

— Как вы меня нашли?

Его собеседник коротко засмеялся.

— Мир не без добрых людей, так, кажется, говорят, когда не хотят открывать правду? Нам эти добрые люди очень хорошо помогли.

— Брать их надо! — веско сказал начальник милиции Ширяев. Был он молод, но, несмотря на молодость, уже носил на синей гимнастерке майорские погоны. Плечи у него были широкие, ладони — как маленькие подносы, уверенностью веяло от его грубоватого, с резкими крупными чертами лица. — Ты только посмотри, где эти гниды окопались! Я давно говорил, что этих странничков надо брать за кадык. Там, где тайны разные, обязательно дерьмо какое-нибудь всплывает. — Он подумал немного и улыбнулся толстыми губами, открывая крупные белые зубы. — За таких тайменей нам с тобой, Николаич, точно по очередной звездочке обломится. Может, даже еще наградят.

— Погоди, — озабоченно сказал Бабуш. — Мы же о них ничего еще не знаем. Зачем этот немец приехал, где Волос прячется, кто его поддерживает, какие варианты Волос еще имел в виду? Слышишь, как он независимо разговаривал? Он же ссученный, подполье в Харькове закладывал, да и после Харькова немало чего натворил. Я его дело поднимал, он же не просто пособник, на нем крови достаточно, грехов у него как блох на весеннем волке. Но ведь независимо держится. Боится, а не очень-то поддается этому немцу. Значит, есть ему на что надеяться.

А уйдут? — засомневался Ширяев. — Тогда наоборот — меняй, Николай, две больших на восемь маленьких. Я, конечно, специалист не ахти, из армии пришел, в уголовном розыске два года кантовался, до сих пор по ой работе скучаю. Но выдвинули! Ошибочка будет — обратно задвинут. Брать их надо, Саня! Сейчас мужиков подниму, потихонечку дом оцепим и обоих тепленькими слепим, прямо на простынках. Но тут машина зашипела вновь.

— Работать будете только со мной, — сказал Фоглер. — Вы ко мне привыкли, я к вам привык. У вас есть надежный человек?

— Есть, — неохотно сказал Волос. — Вы этого человека знаете. Васена, он во вспомогательной полиции служил, вы должны его по лагерю помнить.

— Это большой такой, — задумчиво спросил Фоглер. — Винтовка в его руках игрушечной казалась?