Джентльмен-дьявол - Эшли Макнамара

Изабелла не помнила, как легла спать накануне. Только что она была в объятиях Аппертона… Да, Аппертон. Но она больше не может в мыслях называть его по фамилии – после всего, что произошло между ними прошлой ночью, после того, как она таяла от прикосновений его опытных пальцев и языка. Он играл на ее теле, как на рояле, и умел извлечь из него поразительно чистые, высокие и необузданные звуки.

Теперь Джордж тихонько похрапывал рядом, поверх одеяла. Одной рукой он прикрыт себе глаза, чтобы спрятаться от утреннего солнца. Его грудь вздымалась и опадала в такт дыханию.

Боже, как случилось, что она всю ночь проспала рядом и даже не заметила? Его плечи заняли больше половины соломенного матраца. Почему он остался, если мог спать в значительно более комфортных условиях в большом доме?

«Я никуда не ухожу», – так он заявил, и сдержал слово. На его щеках и подбородке появилась щетина. Изабелла осторожно провела по ней ладонью. Прошлой ночью он не позволил к ней прикоснуться, ну так она сделает это сейчас. О, если бы можно было вернуть частичку того рая, что он показал ей.

На миг его дыхание замерло, потом ритм восстановился. Изабелла положила руку под щеку и стала смотреть на Джорджа. У нее никогда не было случая видеть мужчину так близко. Она вдыхала чужой ей запах табака и специй. Ее подушка пропитается этим ароматом. Жаль, что Джордж не забрался под одеяло. Тогда бы вся постель сохранила этот мужской запах и напоминала бы о нем, когда Джордж вернется в свой мир.

А ведь в конце концов так и будет. Он может доставлять ей наслаждение еще много раз, но не может остаться там, где ему нет места. Изабелла должна помнить об этом. Помнить и не слишком привязываться к нему.

Она выбралась из-под одеяла. Подол рубашки прикрыт голени. Только рубашка, и все. На Изабелле не было даже корсета, и ничто не стесняло дыхания. Значит, Джордж помогал ей раздеваться – снял с нее одежду, уложил в постель и, полностью одетый, всю ночь пролежал рядом – истинный джентльмен.

Конечно, они вступили в самые интимные отношения, и все же Изабелла должна была пожалеть, что ночью отбросила все приличия и из-за усталости позволила Джорджу исполнить роль горничной, однако сейчас она чувствовала лишь благодарность к нему. Она подозревала его в самых дурных намерениях, а оказывается, под маской бесшабашного повесы скрывается человек безупречных достоинств. Честный, надежный. Он просил доверять ему и доказал, что достоин доверия.

В дверь громко постучали. Сердце Изабеллы заколотилось о ребра.

Джордж приподнял голову и сонно заморгал. Потом его взгляд остановился на Изабелле и скользнул вниз. По лицу расползлась многообещающая улыбка.

– Доброе утро.

Изабелла слишком поздно вспомнила, что неодета. Щеки у нее вспыхнули.

– Запомни эту мысль. – Джордж приподнялся на локте, чтобы лучше рассмотреть Изабеллу. – Этот оттенок розового на твоей коже просто восхитителен. О чем ты подумала, когда так покраснела? Расскажи-ка мне.

– Прекрати, – взмолилась Изабелла. – Кто-то стучит в дверь.

Стук действительно возобновился, причем сделался громче. Сердце Изабеллы затрепетало. На шее задергалась жилка.

– И правда стучат. Лучше накинь на себя что-нибудь и открой, а то они выломают дверь и уж тогда будут думать все, что захотят.

У Изабеллы не было ничего похожего на халат. В обычных условиях она бывала полностью одета к моменту, когда кто-нибудь мог постучать в дверь, но в обычных условиях никто не стучал так рано. Судя по свету за окном, с восхода прошло не более часа. Может быть, нашелся ее мальчик? Господи, пусть так и будет и пусть с ним все будет в порядке!

Изабелла накинула на себя шаль, убрала с глаз разметавшиеся кудри и через кухню бросилась к входной двери.

– Милорд? – задохнулась она.

На крыльце стоял лорд Бенедикт и хлопал по ладони парой кожаных перчаток. За его спиной топталась привязанная к невысокой изгороди лошадь и принюхивалась к цветам Изабеллы. Лорд Бенедикт был, к сожалению, один.

– Простите меня за раннее вторжение. – Он поклонился, словно Изабелла встретила его в нарядной гостиной, а не босая на крыльце убогого домика. – Я ищу Аппертона и подумал, что вы можете мне в этом помочь.

– О! – Щеки Изабеллы разгорелись под утренним бризом, она опустила взгляд, понимая, что выглядит виноватой, но иначе вести себя не могла. Она ведь и правда виновна, более того, глядя на нее, каждый бы подумал, что эта женщина только что вырвалась из объятий любовника.

– При других обстоятельствах я не посмел бы вас беспокоить, – продолжал лорд Бенедикт, – но дело касается вашего сына.

В голове Изабеллы теснились сотни вопросов, и на каждый ей был нужен ответ. Ей хотелось кричать, схватить этого человека за лацканы, затащить в дом и потребовать ответов, но самый важный ответ она уже знала – Джека до сих пор не нашли, иначе лорд Бенедикт привел бы ее сына прямо сюда.

Вонзив ногти в ладонь, Изабелла расправила плечи и с достоинством – как учили в детстве – произнесла:

– Пожалуйста, проходите в дом.

Отступив в сторону, она пропустила гостя в дверь, но так и не посмела поднять на него взгляд, опасаясь прочесть в нем осуждение. Ей давно следовало бы привыкнуть к такому отношению, но было вдвойне тяжело выдержать порицание от человека, который накануне проявил к ней такую доброту, что уж говорить о его жене. Лучше не задумываться о таких тонкостях.

– Я должна выразить свою благодарность. Я очень вам обязана, – проговорила она, обращаясь к медной пуговице на его рединготе.

– Не о чем говорить. Любой захотел бы помочь найти потерявшегося ребенка.

Любой? Никто из жителей деревни, соседей, даже пальцем не пошевелил.

– Но я говорю не только о Джеке, хотя я очень благодарна за ваши усилия. Вчера ваша жена прислала мне корзинку. – Взгляд Изабеллы упал на стол, где были разбросаны остатки вчерашнего ужина. Карты, хлебные крошки, чашки с красными потеками бургундского – все брошено как попало. Мысль о том, что еще произошло на этом столе, привела Изабеллу в трепет.

Господи, ну какое это имеет значение? Если вчера ей потребовалось утешение, то кому до этого есть дело? Почему он не переходит к истинной причине своего визита и не говорит, что ему известно о Джеке?

– Джулия упоминала, что послала какую-то мелочь, сказала, что это самое меньшее, что она может сделать.

– Для меня это вовсе не мелочь. – Черт! Ее голос прозвучал холоднее, чем следует. Лорду Бенедикту не понять. Должно быть, он за всю жизнь не испытывал ни в чем недостатка.