Апология чукчей - Эдуард Лимонов

Еще год, наверно, она звонила мне и писала мне на «мыло» то злые, то страстные послания. Она была в отчаянии оттого, что такая вкусная муха ушла из ее паутины невредимой.

Нет, она милая, страстная девочка. Она не виновата, что она — темная энергия, dark energy, что нет ей самой покоя ни на минуту, и никому от нее покоя нет. Вот так вот я четыре месяца прожил с энергетическим вампиром. Даже когда я умудрялся заснуть, я чувствовал ее взгляд на моем черепе. Она хотела меня всего, включая мои мысли. Думаю, если бы я не предпринял решительных мер тотчас же, я бы погиб вскоре. Несмотря на то что я очень сильный организм, я думаю, она бы меня погубила. И искренне бы недоумевала, отчего это «любимый писатель» вдруг откинулся. По профессии она была стриптизерша. А училась на фокусника.

Преодоление космического одиночества

Одна моя подруга рассуждала как-то вслух: «Женщина — впускает, мужчина — входит». С первого взгляда — вроде вульгарная физиология. Однако, отвлекшись от вульгарной физиологии, понимаешь, что психологически так и есть. Она впускает, он входит. Два пола — это два вида человека. Один нацелен на проникновение, другой — на впускание. Он — должен быть настойчив, она — уступчива.

Ясно, что к этой чисто целевой схеме поведения двух полов в нашей (назовем ее «европейской») цивилизации примешивается влияние цивилизации, смещающее цели и усложняющее поведение. Некрасивая женщина сговорчивее, красивая имеет высокую цену. Богатая дама впускает после сложных церемоний. Феминизм несостоятелен уже потому, что без соблюдения физиологических ролей не может быть удовольствия.

У меня есть одна догадка. В былые чопорные времена прошлых веков говорили «физическая близость», имея в виду половой акт. Обращу тут внимание на определение «близость». Ну конечно, это то самое проникновение, когда мужчина входит, женщина впускает. Учителя в старших классах школ и в вузах объясняли нам необходимость физической близости исключительно инстинктом продолжения рода. Инстинкт продолжения рода существует, не отрицаю его, однако я верю, что этот инстинкт просто пристроился к другому, куда более мощному инстинкту. А именно к инстинкту преодоления космического одиночества человека. Удовольствие от «секса», как сейчас это называют, собственно и происходит от преодоления изначального космического одиночества, соединения с другим существом. Удовольствие — следствие преодоления. Именно поэтому мы (как мужчины, так и женщины) вовсе не обязаны быть очарованы партнером, вовсе не обязательно, что он нам нравится, чтобы подходил интеллектуально, был одного с нами уровня культуры или физического развития. Одиночество преодолевается и с неприятным партнером. И в случае насилия, уж простите великодушно мне неприятную правду. А вот рожать ребенка от неприятного партнера женщина не хочет, тем более от насильника. А преодолевать космическое одиночество необходимо довольно часто, без этого человек вянет и хворает. Соединяясь с другим существом, он (она) как бы заряжает свой жизненный аккумулятор.

Обыватель часто сально подшучивает над соединением двух полов. Между тем это основная мистерия жизни, преодоление космического одиночества. В юности изнеженные мужчины, бывает, пытаются отказаться от своей ролевой агрессивности. Этого делать не надо. Столкновение полов задумано как конфликт: он рвется войти, она хочет впустить, но сопротивляется. Всё это — необходимые условия, правила мистерии.

Цивилизация всё более разводит «постель» и реальный мир. Действительность постели: он — агрессивный, она — податливая и в конце концов уступающая, всё более расходится с реальностью европейской цивилизации, в которой женщина бывает зачастую влиятельнее мужчины, может больше зарабатывать, иметь под своим руководством сотни мужчин, играет зачастую куда более крупную социальную роль. А вот в мусульманских странах уклад реальной жизни всё еще зеркально отражает действительность постели.

То, что европейская цивилизация отошла от заданных изначально параметров поведения двух видов человека — мужчины и женщины — и всё более выравнивает их, наверняка не пройдет даром для человечества. Наверняка вскоре мы почувствуем негативный set back. Возможно, снизится желание двух видов человека обладать друг другом. Возможно, исчезнет страсть. Тогда мы вымрем. А дети, рожденные без страсти, в пробирках, будут серыми, квелыми и плаксивыми.

«Ухажеры» и дамы

Женщины в России — существа привилегированные. Их хотят, а они вроде случайно тут оказались… Я не раз наталкивался в России на презрительное и снисходительное отношение женщин к мужчинам.

Как-то, год назад, в одном интервью мать моих детей назвала меня «донором», похвалив, дескать, «хорошим донором оказался». Где она подцепила этот феминистский фашиствующий жаргончик?.. Но мне было очень обидно, я помню. Ведь первый наш ребенок — сын — плод страсти и любви, второй — девочка — плод страсти и, может быть, ненависти. Но уж никак не «донором» был я ей — матери моих детей. С тех пор я раздумываю, почему даже самые захудалые русские девушки высокомерно относятся к соискателям их благосклонности. И пришел к выводу, что это — традиция.

У народа нашего, циничного и материалистического, если судить по пословицам, песням и поговоркам (несмотря на прославленную русскую душу), издавна существует сомнительное выражение «ухаживать за девушкой» и образованное от него существительное «ухажер». В знаменитой песне коробейник ухаживает за вышедшей к нему девушкой довольно умело, не тратя слов даром, раскладывает перед нею «все товары»: «ленты, кружева, парча». Девушка выбрала, что хотела, и отдалась коробейнику. «Знает только ночь глубокая, / Как поладили они. / Расступись ты, рожь широкая, / Тайну свято сохрани», резюмирует песня. То есть тайна в том, что коробейник закупил девушку на ночь.

Еще слово «ухаживать» отсылает нас к медицинскому жаргону. Ухаживают ведь за больными, подносят им утку, несут еду, кормят с ложки, если больной не может есть сам.

В сумме мы получаем следующую модель поведения русского мужчины: в своем стремлении получить благосклонность female он приносит материальные дары, а также служит female своего рода медбратом: кормит (ведет в ресторан), приносит ей, как больному или ребенку, сладости, забивает для нее гвозди и вкручивает шурупы в ее квартире, передвигает мебель. Круг его забот столь же широк, как и у медбрата в больнице. Она же всегда ждет забот и подарков.

На мой взгляд, подобное отношение к she, к female, унизительно для нее и коррумпирует его. К тому же для него эти правила — военная хитрость, внушенная традицией, появившейся на свет черт знает когда, когда еще и коробейников и ресторанов не было. Ну понятно, что новые, свежие поколения наших соотечественников окрашивают эту старую мещанскую половую комедию в новые цвета. Он приглашает ее не в ресторан, но на концерт рок-группы, они идут после в «Макдоналдс», где платит всё равно он, и тому подобная новизна… Однако годам к сорока мужчины и женщины всё равно сваливаются в наезженную предками колею: он — соискатель ее тела, приносящий ей шкуры зверей и сочные куски мяса, за это она ложится с ним на шкуру.

Когда я оказался в Соединенных Штатах Америки, то заметил, что на их земле отношения между полами уже иные. Американка настаивает на оплате половины ресторанного счета или своего билета на концерт, чтобы сохранить свою независимость, чтобы не быть «больной», объектом «ухаживания». Если ты ей нравишься, она без стеснения протянет к тебе руку. Покупка женщины — удел слаборазвитых стран. Для американки мужчина — partner, она исходит из здорового основополагающего принципа, что удовольствие от любви, от сексуального акта получают обе стороны: и женщина, и мужчина. Русская же традиция покоится не на принципе удовольствия обоих, но исходит только от удовольствия мужчины, которое он обязан (вынужден) себе купить. А дама делает вид, что она тут случайно оказалась.

Моя покойная талантливая подруга и жена Наташа Медведева в Париже, помню, мне с ужасом рассказывала о своих беседах с приезжавшими из СССР русскими женщинами. «Все разговоры, Эдвард, только о том, кто и как «развел» своего мужика и на что. Хвастаются друг перед другом, эксплуататорши!», — возмущалась она. Дело в том, что оба мы, подкидыши, попали на Запад еще молодыми (ей было семнадцать лет) и потому усвоили более современный и куда более честный подход к акту любви. Его хотят и наслаждаются им двое, тогда почему же одна сторона (мужчина) должен унижаться и оплачивать секс? И разве эта родная русская традиция не смахивает подозрительно на некоторый вид проституции? Признаемся себе, что да.

Мы не намерены отказываться от удовольствия

«И посмотрел Бог на землю, и вот, омерзела она, ибо мерзким делает всякая плоть свой путь на Земле / И сказал Бог Ною: «Конец всякой плоти приходит пред лицо Мое, ибо наполнена земля скверной от них, и вот, Я смету их с земли». (Книга Бытия, глава 6-я). То есть еще в незапамятные времена, следующие непосредственно за сотворением человека. Бог устроил нам зачистку. Он наслал на Землю Всемирный потоп, уничтоживший всякую плоть за исключением обитателей Ковчега. В Ковчеге находился «Ной праведный муж, совершенен был в трех поколениях; С Богом ходил Ной». Все установки авраамических религий (христианства, иудаизма и ислама) исполнены этим омерзением к плоти нашей создавшего нас Господа. Зато Ему, Господу народов Европы и Азии, поразительно дорога наша душа, о спасении которой он неустанно печется. Традиционные верования и учения Индии — индуизм и буддизм — также неблагосклонны к плоти, несколько тысяч лет борется буддизм против тела, забивая его аскетизмом, добиваясь отсутствия желаний, погружая его в коллективное бессознательное нирваны.