Одураченные случайностью - Нассим Талеб

Это бычий рынок

Относительно второго, более серьезного недостатка, я уже обсуждал проблему индукции. Изложение сосредоточено на необычном эпизоде в истории; его тезис подразумевает принятие факта, что текущий рост стоимости активов является постоянным (вид веры, которая преобладала перед большим крушением, которое началось в 1929). Помните, что цены активов свидетельствовали (в том числе и во время написания) самый большой бычий рынок в истории и что стоимости астрономически увеличились в течение прошлых двух десятилетий. Доллар, вложенный в среднюю акцию, вырос бы почти в двадцать раз с 1982 - и это средняя акция. Выборка могла бы включать людей, которые вкладывали капитал в акции, давшие результат выше, чем средняя.

Фактически все субъекты стали богатыми в силу инфляции цены активов, другими словами в силу недавней инфляции финансовых бумаг и активов, которая началась в 1982. Инвестор, который исполнял ту же самую стратегию в течение менее радостных дней для рынка, мог бы рассказать отличающуюся историю. Вообразите книгу, написанную в 1982, после длительной эрозии, скорректированной на инфляцию, стоимости акций, или в 1935, после потери интереса на рынке акций.

Или подумайте, что рынок акций Соединенных Штатов - не единственное место для инвестиций. Рассмотрите судьбу тех, кто вместо расходования своих денег на дорогие игрушки и лыжные поездки, купил казначейские облигации номинированные в ливанских лирах (как делал мой дедушка), или бросовые облигации от Майкла Милкена ("Герой" большого скандала, связанного с махинациями на рынке бросовых облигаций в США в 1980-х годах)(как делали многие из моих коллег в 1980-ых). Вернитесь глубже в истории, и вообразите "аккумулятор", покупавший Российские Имперские облигации, с подписью Царя Николая II, и пытавшийся получить деньги по ним от Советского правительства, или недвижимость Аргентины в 1930-ых (как делал мой прадедушка).

Ошибка игнорирования пристрастия выживания хроническая, даже (или, возможно, в особенности) среди профессионалов. Как? Потому, что мы обучены пользоваться преимуществом информации, которая находится перед нашими глазами, игнорируя информацию, которую мы не видим.

Краткое подведение итогов в этой точке: я показал, что мы имеем тенденцию, ошибочно считать одну реализацию среди всех возможных случайных историй, как наиболее представительную, забывая, что могут быть и другие. В двух словах, пристрастие выживания подразумевает, что реализация с самой высокая результативностью будет наиболее видимой. Почему? Потому, что проигравшие не обнаруживаются.

Индустрия управления фондами населена гуру. Очевидно, что область перегружена случайностью и гуру стремится попасть в ловушку, особенно, если он не имеет никакого надлежащего обучения в логических выводах. В момент написания книги, существует один такой гуру, который приобрел очень неудачную привычку к написанию книг по предмету. Наряду с одним из его коллег, он рассчитал успех политики инвестирования "Робин Гуд" вместе с наименее успешным менеджером в данной популяции менеджеров. Она состоит в переключении вниз, когда деньги забираются от победителя и передаются в управление проигравшему. Это идет против преобладающей мудрости, рекомендующей инвестиции с менеджером-победителем и изъятием денег у проигравшего. Реализованная "на бумаге стратегия" (то есть как в игре Монополия, не выполняемая в реальной жизни) получила значительно более высокий доход, чем та, когда они придерживались побеждающего менеджера. Их гипотетический пример, казалось им, доказывал, что не нужно оставаться с лучшим менеджером, к чему мы были бы склонными, а скорее переключаться на худшего менеджера или, по крайней мере, кажется, такую мысль они пытались передать.

Их анализ представляет одну серьезную неувязку, которую любой студент по финансовой экономике должен быть способен определить при первом прочтении. Их выборка содержала только оставшихся в живых. Они просто забыли принять во внимание менеджеров, которые вышли из бизнеса. Такая выборка включает менеджеров, которые работали в течение моделирования, и все егце работают сегодня. Точнее, их выборка включала менеджеров, которые действовали плохо, но только тех менеджеров, которые действовали плохо и восстанавливались, без того, чтобы выйти из бизнеса. Таким образом, очевидно, что инвестирующий с теми, кто поживал плохо в некоторой точке, но восстанавливался (польза от взгляда в прошлое) получит положительный доход! Если бы они продолжили поживать плохо, они вышли бы из бизнеса и не были бы включены в выборку.

Как нужно проводить надлежащее моделирование? Надо взять популяцию менеджеров уже существующих, скажем, пять лет назад, и провести моделирование до настоящего момента. Ясно, что признаки тех, кто выбывает из популяции, смещены к неудаче; несколько успешных людей в таком прибыльном бизнесе выбывают, потому что создают слишком много денег. Теперь мы поворачиваемся к более техническому представлению этих проблем.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Легче купить или продать, чем пожарить яичницу

Некоторые технические расширения пристрастия выживания. Распределение "совпадений" в жизни. Предпочтительно быть счастливым, чем компетентным (но вас можно поймать). Парадокс дня рождения. Большее количество шарлатанов (и большее количество журналистов). Как может исследователь с этикой работы находить хоть что-нибудь в данных. Не лающие собаки.

В этот полдень у меня будет встреча с моим дантистом (главным образом, она будет состоять в извлечении дантистом из моего мозга сведений о бразильских облигациях). Я могу заявить с некоторым уровнем комфорта, что он кое-что знает о зубах, особенно если я вхожу в его офис с зубной болью, и выхожу с некоторым облегчением. Для того, кто буквально ничего не знает о зубах, будет трудно обеспечить меня такой помощью, разве что он является особенно удачливым в такой день - или был очень удачлив в жизни, чтобы стать дантистом, не зная ничего о зубах. Глядя на его диплом на стене, я решаю, что шансы на то, что он неоднократно давал правильные ответы на вопросы экзаменов и удовлетворительно лечил несколько тысяч дырок прежде, чем окончил колледж, простая случайность -является замечательно маленькими. Позже вечером, я иду в Карнеги-Холл. Я немного могу сказать о пианистке; я даже забыл ее незнакомо звучащее иностранное имя. Все, что я знаю - что она училась в некоей Московской консерватории. Но я могу предполагать, что услышу фортепьянную музыку. Трудно предположить, что некто исполнял музыку в прошлом достаточно блестяще, чтобы попасть в Карнеги-Холл, а теперь, оказывается, что ему лишь везло. Предположение о наличие мошенника, который ударяет по фортепьяно, производя лишь какофонию, на самом деле является столь несущественным для меня, что это можно полностью исключить.