Конфетка для ковбоев - Ольга Дашкова

ней, не к таким, как она, богатым и состоятельным, так отчетливо читалась на лице.

— Сколько сейчас лет той девочке? Ты видела ее?

— Однажды. Почему ты спросил?

— Как звали ту женщину? Как имя девочки?

Шон напряженно всматривался в лицо матери, ошарашенной той догадкой, которая крутилась в голове.

— Я не знаю, не помню.

— Ты все знаешь и помнишь, говори.

Шона разрывало изнутри. Нет, этого не может быть. Этого совершенно не может быть. На них стали обращать внимание, подошел Лукас.

— Что случилось, Шон?

— Мама, говори! — он хватает ее за руку, разворачивает к себе.

— Спроси у своего отца.

— Я спрошу, но сейчас мне скажешь ты.

— Шон, что происходит?

— А вот и папочка, расскажи сыну, Том, как звали ту подстилку, что родила тебе ребенка.

Том Паркер застыл на месте, побледнел.

— Пойдем, выйдем.

Приглашая сына за собой, быстро покинул гостиную. Вышел на крыльцо, вздохнул. Уже стемнело, на почти черном небе блестели яркие звезды.

— Я хочу знать имя той девочки, которая родилась от тебя, и сколько ей сейчас лет. Больше мне ничего не интересно. Можешь не объясняться.

Мужчины стояли друг напротив друга, Шон ждал ответ, отец напряженно вглядывался в его глаза, пытаясь понять, что хочет узнать его сын, и зачем ему это.

— Шон, она в больнице, — Лукас звал, но он не слышал.

— Отец!

— Шон, ты слышишь меня? — Лукас повысил голос.

— Подожди, Лукас. Мне нужно знать имя. Всего имя.

— Бонни. Девочку зовут Бонни. Ей сейчас около двадцати лет.

Шон громко выдохнул, отошел, потер лицо руками, посмотрел на звезды. С сердца словно упал камень. Он не представлял, что бы с ним было и как ему пришлось бы жить дальше, услышь он другое имя. Узнай он то, что Кэндис — их сводная сестра. Все бы рухнуло, в самую глубокую пропасть.

— Что за Бонни, Шон? Объяснит мне кто-нибудь, что здесь происходит?

— Бонни — наша сводная сестра, дочь той женщины, с которой отец встречался давно.

— Мы ее знаем? И что? С ней что-то случилось?

Лукас реально не понимал, что происходит, почему Шон так себя ведет. Он думал лишь о Кэндис, которая весь вечер не брала трубку. Но потом позвонил в мотель и Кейт кое-как ответила, что приехал шериф, что Кэндис стало плохо, и он увез ее в госпиталь.

Лукас не мог больше добиться никакой информации, нужно было срочно ехать, но мать, как назло, устроила эти нелепые смотрины, Лизи липла к нему, как пиявка. Может быть, да, в какой-то другой жизни, он бы трахнул ее прямо в гостевом туалете, но сейчас было даже противно об этом думать. Шон был мрачнее тучи, он понимал, что тот не хочет отказывать матери, расстраивать ее, и сам тоже терпит этот вечер, даже не смотря на девушек. Но и его терпению, видно, пришел конец.

— С ней, наедаюсь, ничего. Но это хорошо, что наша сестра — девушка именно с таким именем.

— Я ничего не понял, но это ерунда. Кейт сказала, что Конфетка в госпитале, и к ней приходил шериф.

— Черт.

Глава 36

Было очень тихо, Кэндис открыла глаза и увидела над собой только часть потолка, освещенного тусклым светом. Провела по телу рукой, она была под одеялом и в больничной сорочке. Последнее, что она помнит, это шериф, его расплывающееся перед глазами лицо и жуткую слабость в теле. Она упала в обморок, словно школьница. В сгибе локтя торчала игла, рядом стояла стойка с капельницей.

Очень хотелось пить, поднялась на локтях, потом присела, прислушиваясь к своим ощущениям, как ни странно, она чувствовала себя хорошо. Голова больше не кружилась и не тошнило. Посмотрела на окно, оно было закрыто жалюзи, но и так было понятно, что сейчас ночь.

В темном углу кто-то был, Кэндис не могла рассмотреть кто, но это был мужчина, он спал в кресле. Подумала, что, может, это Гарри, но, по словам шерифа, тот был в участке. Тут же вспомнила его слова о матери, сердце замерло, отклеила пластырь, выдернула иглу из вены, уже хотела спустить ноги на пол.

— Кэндис, куда ты собралась?

— Рик?

Он оказался рядом, с тревогой смотря на девушку.

— Что ты здесь делаешь? Почему я здесь?

Было столько вопросов, но очевидно, что она упала в обморок, а шериф увез ее в госпиталь.

— Тебя привез отец, ты же помнишь, что потеряла сознание?

— Да. Он говорил про Гарри и маму. Что с ней?

Кэндис ухватилась за его руку, Рик присел рядом, накрывая ее руку ладонью. Странные были ощущения, он чувствовал только нежность и заботу, а еще была ответственность за эту девушку. Отец шокировал его такой новостью, он и не предполагал, что у него может быть внебрачный ребенок.

Конечно, все мы не без греха, мама ушла от них пять лет назад, ее забрала тяжелая болезнь. И если бы отец сказал, что у него есть женщина и ребенок, он бы только порадовался за него, нельзя быть одному, как бы ни была тяжела потеря. Но этот ребенок— Кэндис! Просто немыслимо, девушка, которая ему понравилась, за которой он пытался ухаживать. Значит, его связь с кем-то была очень давно, и он так тщательно ее скрывал.

— Я не знаю, отец ничего не сказал. Гарри в участке, проспится, все расскажет, и его отпустят домой.

Кэндис посмотрела на него, он все так же был в полицейской форме, усталое лицо, но в глазах такая забота и волнение, что становилось тепло.

— Где мои вещи? Там телефон.

— Здесь, в пакете. Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо. Но зачем ты здесь, я не понимаю?

Кэндис, конечно, нравился Рик, но как друг, не более. А сейчас она не хотела, чтоб он был рядом, хотелось видеть рядом совершенно других мужчин, не Рика.

— Мы с отцом решили, что я останусь с тобой, дождусь, когда ты проснешься.

— С шерифом? Но зачем?

— Отдохни еще, утром он приедет и все расскажет.

— Рик, я не понимаю, что произошло? Я не маленькая, со мной не надо нянчиться и сидеть до утра. Я хорошо себя чувствую, это всего лишь обморок от жары и переутомления. Если ты что-то знаешь, что с моей матерью, то говори. Не надо ничего скрывать.

— Я, правда, ничего не знаю.

Кэндис убрала свою руку, встала, прошлась к кушетке, на которой стоял пакет с ее вещами. Начала выкладывать их, чтобы одеться.

— Куда ты собралась?

— Домой, не вижу смысла тут находиться, я прекрасно себя чувствую.

— Кэндис, надо