Перекрестье. Исконный Шамбалы - Анастасия Новых

Вспышка яркого света… Полковник вновь ощутил себя в собственном теле. Только оно больше напоминало огромный заржавленный скафандр. Он почувствовал биение большого сердца, как кровь вновь хлынула по жилам, словно прорвавшаяся вода в гигантском тоннеле. Ему было отвратительно находиться в этом скафандре, точно он попал в замкнутое пространство — западню, точно кто-то насильно засунул его в этот аквариум. Вся его сущность рвалась назад, к тому далёкому свету. Но увы… Откуда-то послышался приятый мелодичный голос, будто кто-то пел, а не говорил: «Не время тебе ещё умирать, не время…» И тут же последовал толчок извне.

Полковник очнулся. Ему показалось, что прошла целая вечность. Но его вечность укладывалась буквально в несколько секунд. Обманчиво время в своих границах, особенно если это касается сфер подсознания. Прозрачны его рубежи: реальное — нереальное, было — не было, вечность — секунды. Всё перемешалось, всё перевернулось… Всё существовало по каким-то иным законам, превращая бытие в иллюзию, важное — в пустое, смерть — в новую жизнь. Он увидел перед собой всё те же добрые глаза. От них исходил приятный свет. На душе стало спокойно и хорошо. Такого блаженного состояния он никогда ещё не испытывал. Постепенно размытые вокруг него неясные пятна приобрели конкретные черты.

«Ну что, очухался, вояка?» — услышал полковник откуда-то издали всё тот же приятный голос. Не совсем ещё понимая, где реальность, а где вымысел, он спросил слабым голосом: «Ты кто?» Спросил так, словно надеялся услышать однозначный ответ, связывающий его именно с той прекрасной реальностью, в которой он недавно побывал. «Сейчас важней КТО ТЫ ЕСТЬ НА САМОМ ДЕЛЕ», — ответил всё тот же певучий голос. «Я?» — удивился сам себе полковник. «А действительно, КТО Я?» — подумал он.

Наконец последняя пелена, связывающая его с далёким, но очень родным по ощущениям миром, окончательно исчезла. Сознание полностью овладело его военным мозгом. И нечто злое воцарилось в его разуме. Он увидел над собой склонившегося человека в чёрной униформе с откинутой наверх лицевой сеткой. В его глазах отсвечивали блики от валявшегося неподалёку фонарика.

— Твою мать… — тихо выругался полковник и попытался встать, но не смог даже пошевелиться, так как всё его тело сковало судорогой.

— Вот и хорошо. Раз материшься, значит точно пришёл в себя, — по-доброму, тихо рассуждал сидящий рядом человек.

Полковник по-чёрному выругался:

— Ах ты… Ты ещё кто такой?.. … … Чего смотришь, добивай, гад… … … Чего мучаешь… Слабак… ненавижу тебя… Сволочи!!!

— Зачем зря воздух портишь? — спокойно сказал Сэнсэй и, наклонившись к самому уху лежащего, тихо произнёс настоящее имя того и фамилию.

Гнев полковника вмиг утих, его сменило неподдельное удивление. Тридцать лет назад, работая в ГРУ, ему пришлось полностью изменить своё имя, инсценировав смерть и отлежав в гробу на собственных похоронах. Это было связано с опасным для государства инцидентом. Много лет он жил под чужой фамилией и внешностью. А его настоящее имя знали только два генерала, и то один из них недавно умер.

— Как ты уз… — слова полковника оборвались на полуслове, глаза расширились от охватившего его ужаса.

— Спокойно, спокойно…

Сэнсэй снова наклонился над ухом полковника, чтобы его не смогла услышать замершая «статуя» с базукой, и тихо прошептал ему его настоящий год рождения и место рождения, имя родителей, цифры его личного дела, личный номер бывшего разведчика, фамилии людей, фигурировавших в том инциденте, из-за которого и произошёл неожиданный поворот в судьбе полковника.

— Достаточно или продолжать?

— Достаточно, — смирившимся голосом сказал тот.

В это время в кустах послышался лёгкий шорох. Это Вано тащил на себе увесистый груз — второго наблюдателя вместе с базукой. До уха Сэнсэя долетело тихое недовольное бурчание отца Иоанна: «…бо сказано же „не убий”, „не возненавидь творящих нам напасти”… Господи, до чего ж ты тяжёл, чадо Божье, со грехами своими…» Приблизившись, он уложил свою ношу на землю и замер, словно его тут никогда и не было.

— Вы кто? — спросил полковник.

— Ну, во всяком случае не МВД, не КГБ и не ГРУ. Скажем так, у нас здесь свой интерес…

Пока Сэнсэй всё это говорил, полковник лихорадочно вычислял, кем могли быть эти ребята. Версию о бандитах он сразу же отмёл, уж слишком всё было профессионально выполнено. Их униформа говорила об их принадлежности к спецподразделениям. Оружия не было. Но они мастерски владели неизвестными даже ему приёмами. И самое главное — информация, которой они обладали, говорила о том, что эти ребята принадлежали к высшей военной элите бывшего СССР. А с этими шутки плохи. Намного легче было, если бы они принадлежали к личной охране Президента… Но почему этот парень позволил посмотреть ему в глаза? Почему?! От этой мысли лёгкий холодок пробежал по скованному телу полковника.

— У нас здесь свой интерес, — повторил Сэнсэй. — А вы, ребята, своими базуками ломаете глобальную игру. Кроноса хотите завалить…

При упоминании имени Кроноса полковник оживился:

— Да Кронос нам на хрен не нужен! Он бандит. Можете его с потрохами забирать себе. Нам нужен лишь Минокс. Этот гад предал нас… Он давал клятву… Он преступил все законы офицерской Чести и Совести! Минокс предал людей, которые когда-то делили с ним последний кусок хлеба! Он превратился в скотину. Вы посмотрите, что он творит! Всё, чему его учили, чтобы защищать Родину, этот перевёртыш использовал для собственного обогащения, для процветания криминала, для уничтожения той самой Родины, которую когда-то клялся защищать. Такой падали нет места в этой жизни!..

Во время своей пылкой речи полковника охватила безумная ярость и гнев. Казалось, попадись ему Минокс сейчас на глаза, он бы растерзал его одними зубами на мелкие клочки.

— Тварь! Он всё равно не уйдёт от нашего возмездия!

Сэнсэй только вздохнул, глядя на такую кипящую ненависть, и сказал:

— Игра рассчитана на более высокие ставки. Кронос и Минокс — это всего-навсего нужные фигуры. Так что кипятись не кипятись, а охладить свой пыл тебе всё равно придётся.

— Да я всё прекрасно понимаю. Но пойми и ты нас! Минокс всё равно умрёт, чего бы нам это не стоило, даже если его смерть унесёт разом все наши жизни! Это дело Чести, понимаешь? Чести!!!

Сэнсэй покачал головой:

— Да, ребята, задали вы задачку… Ну хорошо, поступим так. Раз ваши стремления столь необратимы, то давайте договоримся, что до окончания нашей операции Минокса вы трогать не будете… Может, вы к тому времени и сами передумаете лишний грех на душу брать.

— Нет, — твёрдо заявил полковник, — не передумаем. Как мы узнаем, что ваша операция завершена?

Голос его уже стал ровным и спокойным. Он понял, что никто тут не собирается никого убивать.

— Скажем так. В день окончания операции в твоей квартире будет стоять свежий букет ярко-красных роз. Ну, а там сам решишь: подаришь ты его любимой женщине или положишь на могилу своего врага.

Полковник ухмыльнулся, подумав: «Ну и любят же эти ребята романтику».

— Согласен.

— Не подведёшь?

— Слово Чести.

— Ну вот и ладушки… А теперь, брат, нам уже пора. Нас, естественно, вы никогда не видели. Считайте, это был голос с небес.

Сэнсэй ткнул в какую-то точку на теле полковника. Тот не увидел даже взмаха руки. То же самое Сэнсэй проделал и с застывшим с базукой помощником, но перед этим предусмотрительно отвёл оттопыренный указательный палец возле спускового крючка в сторону.

— За своё здоровье не переживайте, ребятки. Ты очухаешься полностью через четырнадцать минут, а твой помощник — через пятнадцать. А этот, — Сэнсэй указал на человека без сознания, — через двадцать пять минут. Всё, пока! Не забудь о своём обещании.

Две тени мелькнули перед глазами полковника и бесшумно растворились в темноте. Он остался наедине со своими думами. Случившееся вызвало в нём целую бурю разных эмоций и мыслей, задев какой-то внутренний, глубинный смысл его жизни. Но постепенно эта буря стала сама по себе утихать. В конце концов, что-то словно переключилось в сознании полковника. Злость куда-то исчезла. Лёгкость и блаженство снова овладели его разумом. Он спокойно смотрел на усыпанное звёздами ночное небо. «Как они прекрасны, эти далёкие миры, какое их великое множество… И в каждом из них пульсирует своя гигантская жизнь, совершенно не похожая на нашу, человеческую. Кто мы по сравнению с этими светилами? Ничтожества, пыль придорожная…» Полковнику почему-то вспомнилась книга по увлекательной астрономии, которую он прочитал давным-давно, в молодости. Но её страницы просто поразили своей «вселенской» философией. В ней говорилось о том, что если на человека смотреть из космоса, то, с точки зрения эволюции планет, он в полном смысле есть «ничто». Его размеры настолько малы по отношению к «мегаполисам» галактик, вселенных, что его даже нельзя сравнить с пылью. Просто НИЧТО! И его жизнь в масштабах глобального космоса — это даже не доли секунды. Это то же самое НИЧТО. «Тогда зачем живёт человек? Зачем ему отведено время и этот скромный уголок Солнечной системы в огромных пространствах глобального Космоса с миллиардами звёзд? Зачем?! Кто я?.. Кто я на самом деле?..»