Валерий Чкалов - Александр Беляков

Но ничего особо интересного не произошло. Наш номер не удался. Минуты через две Валерий постучал нам и крикнул:

— Ребята, вылезайте, генерал нас приглашает завтракать!

Генерал, по фамилии Маршалл, высокий и сухощавый блондин с обветренным лицом и седыми висками, был первым представителем властей Соединенных Штатов Америки, с которым нам пришлось иметь дело. В его штабе оказался рядовой Козмецкий, по происхождению поляк, который говорил немного по-русски. Генерал привел его с собой, так как опознавательные знаки севшего самолета и особенно его красные крылья не оставляли сомнений в том, кому он принадлежит.

Мы с Байдуковым быстро выпрыгиваем из самолета, знакомимся с хозяином аэродрома, но от завтрака, небритые и усталые, мы пытаемся отказаться. Я через переводчика прошу отправить нас в гостиницу — не действует. Генерал Маршалл и слышать ничего не хочет.

Собирается толпа. Но вокруг — полный порядок, и у самолета никакой толкотни. Аэродром все-таки военный. Впрочем, если не считать нескольких суетящихся фотографов, спешащих «увековечить» наши небритые физиономии.

Генерал Маршалл установил около самолета караул и быстро отвез нас к себе домой, где мы вымылись и побрились.

Несмотря на воскресный день (а в воскресенье в Америке магазины закрыты), генерал быстро заказал для нас костюмы и обувь.

Наконец мы уселись завтракать. Очень хочется пить. Взятые нами на самолет запасы воды замерзли, и мы изредка глотали куски льда. Во время полета мы ели мало, поддерживали силы в основном чаем. Поэтому теперь с большим аппетитом приступили к столь гостеприимно предложенному завтраку.

Весть о нашей посадке распространилась чрезвычайно быстро. Приветственные телеграммы начали поступать одна за другой. Президент США даже нарушил традиционный воскресный отдых, чтобы прислать нам свое поздравление.

Но, безусловно, самой радостной телеграммой для нас явилось приветствие из СССР. Руководители партии и нашего 170-миллионного народа по-отечески и любовно писали нам:

«Соединенные Штаты Америки.

Штат Вашингтон, город Портленд.

Экипажу самолета — Чкалову, Байдукову, Белякову.

Горячо поздравляем вас с блестящей победой. Успешное завершение геройского беспосадочного перелета Москва — Северный полюс — Соединенные Штаты Америки вызывает любовь и восхищение трудящихся всего Советского Союза.

Гордимся отважными и мужественными советскими летчиками, не знающими преград в дела достижения поставленной цели.

Обнимаем вас и жмем ваши руки».

Значит, страна довольна нами! Что может быть лучше этого?! Всю усталость как рукой сняло. Мы снова были готовы выполнить любое задание партии и правительства.

Завтрак окончен. Мы собираемся отдохнуть, и вдруг телефонный звонок. Просят Байдукова… из Москвы.

Вот тебе и Америка! Словно мы не летели тысячи километров, а сидим у себя дома.

— Алло! — кричит Георгий в телефонную трубку. — Слушаю… Говорите громче.

Вначале слышимость была плохая. Ведь разговор велся с другим полушарием. В Москве на Центральном телеграфе у аппарата был начальник авиационного Главка. Из Москвы разговор передавался в Лондон, из Лондона в Нью-Йорк, из Нью-Йорка в Портленд.

— У телефона Москва. Привет из Москвы. Поздравляем с успехом… Как вы себя чувствуете?

— Все здоровы, — волнуясь, отвечает Байдуков, — сели благополучно. От имени экипажа передаю привет партии, правительству и всей нашей социалистической Родине.

— Мы все вас обнимаем, целуем, шлем горячий привет!

Разговор окончен. Оказывается, Москва совсем близко!..

Если к этому прибавить, что в это же время наш полпред в США А. А. Трояновский уже летел на пассажирском «Дугласе» из Сан-Франциско к нам в Ванкувер, то станет понятно, какие чувства мы испытывали в первый день своего пребывания в Америке. Однако усталость давала себя знать. Несмотря на утро, мы ложимся спать, и генерал Маршалл с военной строгостью обеспечивает нам нужный отдых.

Разбудил нас небольшого роста штатский человек в просторном светлом костюме. Говорит тенорком, и только седеющие виски выдают в нем человека, который много повидал на своем веку. Это полпред СССР в США А. А. Трояновский, старый большевик и подпольщик.

Маевки в Киеве, арест и ссылка в Сибирь, годы борьбы в подполье — вот университет жизни, который подготовил этого мужественного, уравновешенного и вместе с тем очень душевного человека к такому ответственному посту.

Примеряем полученные из магазина костюмы — как будто все в порядке. На обеде знакомимся с семьей генерала Маршалла. Принимаем репортеров и фотографов, которые терпеливо ждут нас уже несколько часов. На улице дождь. Телефонные звонки с разных концов и расстояний превратили квартиру генерала в своеобразный штаб.

В конце дня состоялось наше первое официальное выступление. Мы говорили по радио, а Трояновский переводил.

В этот первый день, проведенный на американской земле, мы долго не ложимся спать. За ужином вспоминали Москву и, наконец, фотографировались с товарищем Трояновским и генералом Маршаллом.

День 21 июня начался с разных формальностей, связанных с самолетом. Надо было снять опечатанные барографы и передать их американским спортивным комиссарам. Снова появились газетные репортеры, возобновилось бесконечное фотографирование. В этот день мы должны были разобрать вещи на самолете, побывать у мэра города Ванкувер, у генерала в его «офисе», у мэра Портленда, для чего нам надо было переехать через реку Колумбию. Затем была назначена наша встреча с местным гарнизоном.

Поездка в Портленд надолго останется в памяти. Америка — страна автомобилей и прекрасных дорог. Автомобилей так много, что приходится буквально расчищать себе путь. Эту миссию выполняли сопровождавшие нас виртуозы своего дела — полисмены-мотоциклисты. Одни с диким завыванием сирен неслись впереди нашей автоколонны, другие сновали вдоль нее, наводя порядок.

В Портленде в Торговой палате был устроен завтрак. Произносились прочувственные речи. Пришлось выступать и нам. Нашим переводчиком опять был товарищ Трояновский. Возвращение на аэродром в Ванкувер надолго останется в нашей памяти и не столько из-за приветствовавших нас людей, сколько из-за одной встречи.

Огромная толпа окружила нас, стремясь прорвать цепь. Вдруг отчетливо слышим совершенно явную русскую речь:

— Да пустите же меня к ним, я ведь вятская!

Смотрим — стоит «американка». Мы попросили пропустить ее к нам.

— Родимые мои, да я же ваша, русская… Двадцать шесть лет здесь живу, но говорить еще не разучилась. Дайте хоть посмотреть на своих земляков! — говорит женщина, бросаясь от Чкалова к Байдукову и ко мне.