Дайте нам крылья! - Клэр Корбетт

Я набрал номер Кам. Домашний. А что поделаешь — надо значит надо.

— Привет. Прости, что дергаю дома, — извинился я и вкратце поведал, как нашел Пери и что из этого вышло. Про Луизу я рассказал очень скупо: — Пери упомянула свою приятельницу, некую Луизу Перрос — та тоже служила няней у летателей. У меня есть сильное подозрение, что и она из картотеки агентства «Ангелочки». Так вот, Кам, я хочу выяснить, были ли, помимо Пери, еще девочки-сироты, которые сначала стали приемными детьми, а после оказались в картотеке «Ангелочков».

— Это исключено, — отрезала Кам, едва дослушав меня. — Никаких поисков вслепую ты от меня не дождешься, даже и не проси. Я не могу привлекать лишнее внимание в Управлении. А если я начну с бухты-барахты рыться в наших досье и искать незнамо что — это сразу заметят. Добудь мне в «Ангелочках» конкретные имена, если получится, — вот тогда я попробую поискать. Да и то ничего не обещаю. — Она простилась и повесила трубку.

Какое еще лишнее внимание? Кого она там боится в Управлении? Хорошо еще, у меня хватило ума смолчать и не брякнуть, что Луизу Перрос убили!

Экран инфопластины безмолвно мерцал на столе. Я задумчиво смотрел на него и невесело размышлял о том, что медленно, но верно истощаю запасы терпения у своих бывших коллег. Еще запрос-другой — и все, прости-прощай золотая жила. Ладно, вернемся к работе.

«Жанин Шау. Приемной матери подозреваемой приходится родной сестрой, — мерно диктовал я. — Худощавого телосложения, рост примерно сто семьдесят сантиметров». Большинство моих собратьев-сыщиков работу свою заваливало, а все почему? Не умеют товар лицом показать, отчеты клиентам написать как следует не могут. Оно и понятно: в наше ремесло идут не те, кто мастера отчеты строчить. И все-таки именно эта рутинная сторона играет решающую роль: ты и только ты, сыщик, — рассказчик каждой очередной истории. Если ты неспособен внятно изложить ее, предъявить клиенту связный сюжет — все, тебе кранты, доверия от клиента не жди. И достойной оплаты тоже.

Я всласть потянулся, опустошил бутылку, выбросил ее в мусор и решил перечитать и отредактировать последний абзац отчета, где подводил итоги. У меня брезжило смутное подозрение: пропустил, просмотрел в собственном отчете нечто важное. Но что? Так, еще раз. Промежуточный отчет. Перечитываем внимательно каждую фразу. Да, в своем роде шедевр — мастерски выполненный сплав правды и лжи, точнее, умолчаний, а также ясности и обнадеживающих обещаний. Я ни словечком не упомянул мотивы поступка Пери, как и ее намерение обратиться за советом к адвокату. Довольно для каждого дня своей заботы *. /*Матфей (6:34)/. Я просмотрел все файлы, скопившиеся в папке по делу Пери. Ага, вот он, голубчик, — каталог агентства «Ангелочки». Сейчас пороемся. Я пролистал каталог. Луиза в нем не числилась, но это еще ровным счетом ни о чем не говорило. Каталог-то составляют за полгода. В любом случае, он мне пригодится. Я послал кое-какие сведения Кам на домашнюю почту. Ох, и разозлится же она. Правда, она и так уже на меня разозлилась.

Потом я вернулся к письму Чеширу. Скачал с инфокарты сегодняшнюю фотографию Пери с Хьюго (Ну и денек, и когда же он кончится!), прикрепил к письму, отослал. Налил Плюшу свежей воды в миску, пошел проведать Томаса.

На пороге спальни я постоял в полутьме, прислушиваясь к ровному дыханию спяшего сына. «Что готовит тебе будущее?» — подумал я. Том спал на боку, отвернувшись к стене. Ему было жарко и верх от пижамки он во сне сбросил. Худенькая спинка, все позвонки наперечет, и лопатки остренькие — кажется, вот-вот кожу прорвут. Отсюда и вырастут у него крылья, — и их плавные, закругленные линии будут скрадывать угловатую хрупкость детского тела. Даже не представить: мой мальчик, мой малыш — и за спиной у него распростерты сверкающие крыла. А какой они будут масти? Лили непременно пожелает что-нибудь этакое, блестящее, поярче. У меня стиснуло горло от ярости. Вот, пожалуйста, снова ребенок как вещь, как какой-то проект, задуманный! А ведь сами выбрали ему цвет глаз и волос — еще до его рождения. И теперь будем выбирать цвет его крыльев. Но ярость мгновенно угасла, стоило мне вспомнить Окраины и сегодняшнее посещение помойного поселка, носившего горделивое имя Венеции. Нет уж. На что угодно согласен, на что хотите пойду, лишь бы сын никогда и близко не знал такой жизни.

Я уже направился было спать, как вдруг непонятный шум заставил меня насторожиться. Я замер. На подъездной дорожке у дома завязалась какая-то возня. Затрещали кусты, потом что-то громко зашуршало, а потом раздалось низкое басовитое ворчание. Плюш! Я ведь выпустил его погулять после ужина. Такое ворчание я уже от него слыхивал — оно означало, что маленький лев не на шутку рассердился. На кого это он так грозно? Ворчание внезапно перешло в громкий раскатистый рык, который все повышался и повышался. Похоже, Плюша кто-то здорово напугал.

— Что за черт?! — вырвалось у меня.

Я схватил фонарик и пистолет и выскользнул на улицу, не забыв запереть дверь. Плюш заходился от оглушительного рыка — у меня аж уши заложило.

Мимо, сшибив меня с ног, метнулась огромная темная фигура. Я с трудом поднялся. Прямо передо мной распахнулись гигантские зубчатые крылья, порыв ветра хлестнул меня по лицу. Таких летателей я еще не встречал — настоящий великан. Он взмыл в воздух и меня снова едва не свалило на землю. Я поспешно зажег фонарик. Ах вот как, он еще и в маске во все лицо! Ничего себе масочку выбрал — с металлическим клювом.

На миг черная фигура с распростертыми крыльями заслонила все небо. Снова порыв ветра — и летатель унесся прочь.

Плюш, распушив шерсть, припал к земле. Он все еще рычал всем нутром, а иногда принимался шипеть и показывать клыки. Глаза у него сверкали яростным золотом. Вот тебе и ручной карликовый лев!

— Молодчина, Плюш, — я осторожно потрепал его по вздыбленному загривку. — Ты только что прогнал нашего Хищнику.

Глава девятая

Беспощадная стихия

Спозаранку в среду — а именно на среду я записался на прием к доктору Руоконен — за Томом заехал Ричард. Быстро забрал и укатил, мы и двух слов не сказали. Спал я плохо, вскидывался от малейшего шороха. Все-таки одно дело — подозревать, что за тобой следит Хищник, и совсем другое — увидеть его лицом к лицу, во плоти. Занервничаешь тут, пожалуй.

Едва я успел вернуться в дом, как позвонил Чешир. Разговаривая с ним, я ходил туда-сюда и занимался делами: менял Плюшу воду в миске, составлял грязные тарелки со стола в кухонную раковину.

— Вы получили мой отчет? — спросил я первым делом. А хотел сказать, собственно, вот что: «Отзовите свою крылатую тварь, она вам уже ни к чему». Оставалось надеяться, что Чешир умеет читать между строк.

Положение складывалось бредовое: зачем Хищнику следить за мной, а не за Пери? Или он так быстро летает, что успел обернуться с Окраин до Города, а потом вернулся к «Совиному ручью» и дальше следил уже за Пери? Что-то не стыкуется. Или Чешир разошелся и нанял для слежки двоих Хищников?

— Да, отчет я получил, спасибо, — ответил Чешир.

Я открыл дверь и выпустил Плюша в палисадник. Он прошествовал под манговые деревья, задрал хвост и, переходя от одного к другому, важно пометил у корней.

— Осталось всего три дня, — сказал я Чеширу. Наступила пауза. А что еще было говорить? Я послал ему отчет девять часов назад и за это время новостей не прибавилось. Вовремя я прикусил язык! Еще немного — и проболтался бы. Чешир-то поверил, будто я прилепил к Пери маячок и в точности знаю, где сейчас она с Хьюго. Вот и пусть верит дальше, от этого зависит их безопасность.

— Так вы отслеживаете весь их маршрут? — помолчав, спросил он. Ну вот, я не ошибся.

— Да-да, — поспешно солгал я. — Маячок показал, что они уже движутся в сторону Города. А сам подумал: «Господи Иисусе, только бы так оно и было!» Потому что если Пери осталась на ферме или упорхнула куда-то еще, и если крылатый наемник Чешира это выяснит, то… даже не представляю, как обернется дело. Пока что Чешир верит в мою ложь, вот и хорошо.

Прежде чем проститься, он попросил меня встретиться с ним, но зачем — не объяснил. Да и место меня заинтриговало: Заоблачная цитадель — так назывался его новый проект, не иначе, очередная постройка для летателей.

Плюш прошествовал обратно в дом. Я вспомнил, что надо позвонить моему автомеханику, Тьен, и записал Таджа на срочную диагностику и ремонт — как раз сегодня успею его отогнать до приема у Руоконен и встречи с Чеширом.

Не успел я договориться с Тьен, как на меня насел Санил — у него было ко мне дельце насчет Церкви Святых Серафимов. Договорились на девять утра, в баре «Камчатский Джо», куда мы обычно хаживали. Да, опять получается насыщенный денек…

Выезжая со стоянки перед домом, я отвел глаза, лишь бы не отвечать на вопросительный и встревоженный взгляд Рэя, бессменного сторожа, который всегда караулил Таджа. Автомобиль утратил ироничный нрав Таджа и ехидный скрипучий голосок, но этого было мало: внешне его тоже было не узнать. Ободранная обшивка, вмятины, внутренние повреждения… и это далеко не полный перечень, с которым предстояло разбираться автомеханику. Пока я добрался до гаража, у меня уже успел разыграться насморк — такая сырость царила в заплесневевшем за ночь салоне. Климат у нас влажный, так что после купания в ручье автомобиль заплесневел за считанные часы, и запах от него шел еще тот. Тьен возилась с автомобилем, а я горевал по Таджу. Кому я теперь скажу: «Не скучай, не тускней, дуди веселей» — наше с ним шутливое присловье? Жанин с ее допотопным рыдваном легко говорить, мол, купите себе новый автомобиль. Такого, как Тадж, мне второй раз не купить, особенно если предстоит оплачивать процедуры превращения для Томаса — пусть и частично.