Будь моим мужем - Вайолетт Лайонз

— Спасибо за заботу. А ты подумал об Элизе, обо всех наших знакомых? Кем я буду выглядеть в их глазах — брошенной женой, которой предпочли первую встречную, да? — Натали заметила, что на них начинают с любопытством оборачиваться посетители ресторана, и понизила голос. — Как я буду жить после всего этого, ты подумал?

Этьен сжал под столом кулаки. Вот что ее волновало на самом деле: как на это посмотрят окружающие. Глупец, он еще надеялся, что, сообщив о своем решении, сможет хоть как-то расшевелить эту женщину!

— Дорогая, поверь, ты окажешься в выигрышном положении. Тебя будут жалеть, а меня презирать. И думаю, очень скоро найдется тот, кто сможет тебя утешить.

Натали задохнулась от возмущения.

— Как он смеет быть таким циничным? Сузив глаза, она окинула мужа презрительным взглядом.

— Надеюсь, что найдется! И сможет понять… — Она оборвала себя и, схватив сумочку, встала. — Спасибо за прекрасный ужин. Я более чем сыта. Я увожу.

Этьен, подзывая официанта, тоже поднялся. Он был взбешен, меловая бледность залила лицо.

— Подожди минуту, я только заплачу по счету. — Он с трудом сдерживался от того, чтобы не сорваться на крик. — Мы поедем домой вместе.

— Мы больше ничего не будем делать вместе. Никогда.

Натали, не обращая внимания на окружающих, решительно направилась к двери, глотая слезы. Она была разбита и обессилена. Забраться бы сейчас под одеяло, спрятаться от всех, исчезнуть. Никогда — это такое страшное, такое отчаянное слово. И уже ничего невозможно изменить…

Этьен догнал ее уже на улице и, подозвав такси, почти насильно усадил в машину. Всю дорогу они молчали, стараясь держаться как можно дальше друг от друга. Натали комкала в руках платок, Этьен перебирал дрожащими пальцами холодные монеты в кармане пиджака.

Когда они вошли, в гостиной было пусто:

Элиза, наверное, поднялась к себе. И Натали обрадовалась этому, меньше всего ей хотелось, чтобы мама увидела ее заплаканное лицо.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — напряженным голосом спросил Этьен.

— Я хочу вернуть тебе вот это! — Натали резким движением сорвала с пальца обручальное кольцо и со звоном бросила на стол. — Насколько я понимаю, оно мне больше не понадобится. И забери свой подарок!

— Дорогая, успокойся. Ты разбудишь Элизу, если будешь так кричать.

Этьен старался говорить спокойно. Боль и ярость затопили его сердце. Натали была так близка, стоило только сделать пару шагов и обнять ее, поцелуями осушить слезы, подхватить на руки и унести далеко-далеко… Но она не хотела этого. Она, наверное, с отвращением оттолкнула бы его, попытайся он приблизиться. Слишком поздно.

— Давай хотя бы простимся по-хорошему. Все-таки мы долго прожили вместе. И иногда нам было очень хорошо вдвоем, — сказал Этьен тихим голосом. — Если ты помнишь…

Натали, отступив назад, прислонилась к стене. Что она натворила! Если бы только можно было все вернуть назад… Как она будет жить без его рук и губ, без сладких прикосновений, без его хмурости или улыбок? Ей незачем просыпаться завтра утром, потому что Этьена не будет рядом.

— Ты слышишь меня, Натали? — Мягкий голос мужа заставил Натали вздрогнуть — Я улетаю рано утром, мне еще надо собрать вещи. Да и ты выглядишь усталой. Давай простимся, хватит с нас ссор.

— Прощай, — прошептала Натали. Ей пришлось изо всех сил ухватиться за перила лестницы, чтобы не упасть.

— Прощай.

Уже три недели Этьен, просыпаясь от ласковых прикосновений солнечных лучей, слышал мерный шум и плеск моря за окном. Он жил, как в тумане: выпив утром чашку кофе, целыми днями лежал на пляже, пропуская сквозь пальцы струйки горячего песка. Или отправлялся бесцельно бродить по пустынному берегу. Или уезжал в многолюдные Афины и, смешавшись с шумной толпой, часами блуждал по лабиринтам улиц, заходил в маленькие таверны, пил горьковатое прохладное, вино.

Но где бы он ни находился, мысли о Натали постоянно преследовали его. Потеря любимой женщины — это как потеря самого себя. Он совершенно забыл о работе, о делах и заказах, о тиражах и выгодных сделках. Он повторял как завороженный дорогое имя — это была его ежедневная молитва.

Почему Этьен приехал именно в Грецию? Здесь все напоминало о медовом месяце, шептало о несбывшемся счастье — море, горы, солнце. Он носил в себе жгучую боль и даже был этому рад. Если бы Натали в тот вечер попыталась его удержать — взглядом, жестом, тихим словом, — он остался бы в Париже. Но Этьену невыносимо было оставаться рядом с ней, слишком тяжелыми были последние месяцы.

Ему ведь приходилось постоянно контролировать свои эмоции и поступки. Та ночь в мотеле была такой страстной, и он испугался, что выдаст себя. Глупец, стоило послушаться сердца и кричать о любви, а не изображать каменную статую.

Этьен лежал на песке, глядя на ярко-алый закат, разгоравшийся над глубокой синевой моря. Осталось пережить еще семь томительных дней и все будет кончено. Захочется ли ему возвратиться к нормальной жизни делового человека, и какой теперь в этом смысл? Не лучше ли поселиться здесь насовсем, вдали от людей и забот, днем нежиться под жаркими лучами солнца, по ночам рассказывать золотистой луне о своих несбывшихся мечтах…

— Этьен…

Он вскочил и оглянулся. Невдалеке стояла рыжеволосая женщина в голубом, развевающемся на ветру сарафане. Этьен протер глаза, словно пытаясь избавиться от наваждения. Похоже, у него уже начались галлюцинации. Но он согласен быть сумасшедшим, лишь бы чудное видение не исчезало.

— Дорогой, что с тобой? Разве я похожа на привидение? — со смехом спросила Натали и, подойдя к мужу, поцеловала его в соленые обветренные губы. — Ты так похудел и загорел! Вылитый грек — стройный, зеленоглазый…

— Господи! Я не могу поверить! Как ты здесь оказалась? — Этьену наконец удалось справиться с изумлением.

— Я очень ревнивая жена. Приехала проверить, с кем ты развлекаешься… — Шутливый тон не мог скрыть тревоги и смущения Натали. — Надеюсь, я тебе не помешаю?

— Нет, конечно, нет! Я думал о… — Этьен на мгновение замолчал, но все-таки продолжил. — Думал о тебе.

— Правда? Я… Я тоже, — призналась Натали, потупившись. — Я соскучилась.

Они стояли друг против друга, не решаясь приблизиться. Оба боялись, что любое неверное движение или слово нарушит хрупкое равновесие. Этьен не мог насмотреться на Натали — в жизни она была еще прекрасней, чем в мечтах. Но молчание слишком затягивалось и становилось неловким.

— Ты голодна? — спросил он прерывистым голосом.

— Да, очень. И еще я бы выпила немного холодного вина.

— Отлично, пойдем. Я, правда, обходился бутербродами, но в холодильнике найдется что-нибудь более приличное. Хочешь, я приготовлю тебе рыбу в винном соусе?