Клинок Шарпа - Бернард Корнуэлл

– Это правда, – кивнул Кертис. – И это напрямую касается меня, мистер Шарп. Ее муж – человек, которого я считаю другом. Я священник. Насколько мне известно, вы женаты, и я взываю к вашей совести, мистер Шарп.

Шарп расхохотался:

– Вы что же это, притащились в такую даль, да еще в плохую погоду, чтобы мне свои чертовы проповеди читать? – он уселся на резную скамейку, огибавшую беседку изнутри. Да, он заперт здесь, пока идет дождь, но будь он проклят, если позволит священнику лезть ему в душу! – Забудьте об этом, святой отец. Не ваше это дело.

– Но Божье, сын мой, – спокойно возразил Кертис. – Маркиза мне не исповедуется, она предпочитает иезуитов: у них довольно сложные взгляды на грех, но даже их это, должно быть, смущает. А у меня взгляды простые: я знаю, что супружеская неверность – грех.

Шарп запрокинул голову и тихо произнес:

– Не хочу обижать вас, святой отец, но вы меня раздражаете.

– И?

Шарп опустил голову:

– И я помню, что Леру рвался именно в ваш кабинет. А еще я слышал, что вы сражались против англичан. Я знаю, что в городе есть французские шпионы. На то, чтобы утопить вас в реке, понадобится всего пара минут, и я не знаю, через сколько дней или даже месяцев вас найдут.

Кертис уставился на него в упор:

– Вы имели в виду именно то, что сказали?

– Да.

– Простое и естественное решение, правда? Армейский способ, – Кертис явно передразнивал Шарпа, голос его был жестким. – Если люди не знают, что делать дальше, они зовут солдат. Сила решает все, правда? Так было и с Христом, мистер Шарп: просто позвали солдат. Не знали, что с ним делать – и позвали таких, как вы. Не думаю, что те хорошенько подумали, прежде чем заколачивать гвозди. Вы бы тоже так сделали, а?

Шарп не ответил. Он зевнул и перевел взгляд на мелкую рябь волн там, куда падали капли дождя. Небо почернело, лишь горизонт за западе светился темным золотом. Интересно, собирается ли маркиза дожидаться конца грозы или уже направляет карету к дому у реки?

Кертис разглядывал ковры и подушки за спиной Шарпа, которые маркиза распорядилась принести в беседку:

– Чего вы боитесь, Шарп?

– Ночных бабочек.

– Я серьезно.

– Как и я. Ненавижу ночных бабочек.

– А как насчет ада?

Шарп вздохнул:

– Святой отец, мне не хотелось бы оскорблять вас или, еще хуже, бросать в эту чертову реку, но я не собираюсь сидеть здесь и слушать лекции о судьбе моей души. Ясно?

Очередной раскат грома расколол небо так внезапно, что Кертис подпрыгнул. Молния осветила реку, в воздухе запахло озоном. Эхо укатилось на запад, в сторону города, и вернулось назад, а потом все затихло, кроме шума дождя. Кертис взглянул на реку:

– Завтра будет большая битва, – Шарп ничего не ответил. Кертис повторил громче: – Завтра будет большая битва, и вы победите.

– Завтра мы будем убегать от французов, – голос Шарпа был усталым.

Кертис поднялся. Его ряса в полутьме казалась сгустком мрака. Он вышел к самой границе дождя, повернулся к реке и продолжил, стоя спиной к Шарпу:

– У вас, англичан, есть древнее поверие, что великие победы приходят после ночной грозы, – седые волосы священника белым пятном выделялись на фоне темных облаков. – Завтра вы будете сражаться, приводить в жизнь свое солдатское решение, и вы победите, – раздалось отдаленное ворчание грома. Шарпу показалось, что священник, подобно какому-то древнему волшебнику, заклинает грозу. Когда эхо раската затихло, Кертис посмотрел на Шарпа: – Имя убитым будет легион[88].

Шарпу показалось, что он слышит шорох шагов в саду. Он приподнял голову, прислушался, но только ветер шумел в кронах деревьев да дождь стучал по крыше. Он глянул на Кертиса, который снова сел на скамейку:

– И когда же рухнет наш мир?

– То божья забота. Битвы устраивают люди. Разве вам не хочется, чтобы эта битва произошла именно завтра? – Шарп прислонился к стене и ничего не ответил. Кертис смиренно развел руками: – Вы не хотели говорить о душе, я начал говорить о битвах, и вы снова отказываетесь разговаривать! Значит, придется говорить мне, – пожилой священник склонил голову, как будто собираясь с мыслями. Потом он снова выпрямился, кустистые брови поднялись: – Давайте считать, что гром не врет: завтра будет большая битва, и англичане победят. Что тогда? – он поднял руку, не давая Шарпу сказать. – Вот что будет: французам придется отступить, освободив эту часть Испании, а полковник Леру окажется в ловушке, – стрелок сел, его внимание теперь было приковано к Кертису. Тот продолжил: – Полковник Леру практически наверняка прячется в городе. Он ждет, пока британцы уйдут. Как только они уйдут, мистер Шарп, он тут же объявится снова, и, без сомнения, сразу же начнутся убийства и пытки. Я прав?

– Да, – Кертис не сказал ничего, до чего нельзя было додуматься самостоятельно. – И что с того?

– Если нужно Леру остановить, если нужно прекратить убийства, вы должны завтра дать бой.

Шарп расслабился и снова откинулся назад: похоже, Кертис был не более чем доморощенным стратегом.

– Веллингтон ждет боя больше месяца. Вряд ли он получит его завтра.

– Почему же он ждет?

Шарп подождал, пока затихнет раскат грома. Он взглянул на реку и понял, что дождь опять усилился. Почти стемнело. Скорее бы ливень кончился: тогда Кертису придется уйти. Шарп заставил себя продолжить разговор:

– Он ждал, потому что хотел, чтобы Мармон совершил ошибку. Он хотел поймать французов на марше.

– Точно! – энергично закивал Кертис, как будто Шарп был школьником, ухватившим тонкий нюанс. – А теперь давайте вместе, мистер Шарп. Завтра, насколько я понимаю, Веллингтон переправится на южный берег, а потом повернет на запад, в Португалию? Так? – Шарп кивнул. Кертис взволнованно подался вперед: – Допустим, он не пойдет на запад. Предположим, он решит спрятать армию, а французы, предположим, об этом не узнают. Что тогда будет?

Это выглядело просто: завтра обе армии перейдут реку и повернут направо, как на бегах, причем британцы будут на внутренней части виража. Если они хотят опередить Мармона и выиграть гонку к португальской границе, им надо побыстрее покинуть вираж и двигаться вперед. Но если Кертис прав, и Веллингтон спрячется на повороте, французы пойдут мимо него, армия растянется, и ее будет легко поймать в ловушку. Никакой гонки в сторону границы не будет: не сложнее, чем стае голодных волков расправиться с овцами, потерявшими пастуха. Но все это только плод воображения. Шарп пожал плечами:

– Французы, конечно, будут разбиты. Но в одном вы не правы.

– В чем же?

Шарп вспомнил о письме Хогана:

– Завтра мы пойдем на запад так быстро, как только сможем.

– А вот и нет, мистер Шарп, – голос Кертиса был уверенным. – Ваш генерал спрячет армию у селения под названием Арапилы. Он не хочет, чтобы Мармон об этом знал: пусть французы думают, что в Арапилах остался только арьергард, а остальная армия движется на запад так быстро, как только может.

Шарп улыбнулся:

– При всем уважении к вам, святой отец, я сомневаюсь, что французов так легко одурачить. В конце концов, если вы слышали об этой задумке, то и другие могут о ней знать.

– Нет, – улыбнулся в ответ Кертис. Дождь продолжал молотить по крыше, но снаружи стемнело, и не было видно, насколько он силен. – Я сегодня провел весь день в Арапилвх. Есть лишь одна проблема.

Шарп напрягся, забыв про дождь:

– Какая?

– Как нам передать шпионам Мармона, что Веллингтон завтра уйдет к границе.

Шарп покачал головой:

– Вы ведь не шутите?

– Нисколько.

Стрелок встал, подошел к двери и выглянул в сад, но ничего не увидел, кроме гнувшихся под натиском ветра деревьев. Он обернулся, теряясь в догадках:

– Что вы имеете в виду, говоря «нам»?

– Я имею в виду «нашей стороне», капитан.

Шарп вернулся на скамейку, схватив по пути винтовку. Он чувствовал, что земля уходит у него из-под ног: сперва Кертис провоцировал его, потом передразнивал, теперь же он выставлял его дураком. Он пробежался по затвору винтовки, такому приятно-твердому, и взглянул на священника:

– Говорите, что хотите сказать.

Кертис запустил руку в вырез рясы и достал лист бумаги, сложенный в узкую полоску.

– Это прислали вчера. Собственно, поэтому я и поехал повидаться с Веллингтоном. Было зашито в корешок сборника проповедей. Это из Парижа, капитан.

Шарп коснулся пальцем кромки кремня: он забыл о том, как болит его рана, сейчас он мог только слушать пожилого священника, внезапно оказавшегося такой важной фигурой.

– Леру – опасный человек, капитан, даже очень опасный, и мы постарались разузнать о нем побольше. Я написал одному из своих корреспондентов, моему другу, который работает в министерстве в Париже. Вот его ответ, – он развернул письмо. – Не буду читать его целиком, поскольку вы многое слышали от майора Хогана. Прочту только последнюю строчку: «У Леру была сестра, столь же способная к языкам, как и он сам, но я не могу выяснить, куда она делась. Она была крещена Еленой».