Бандиты - Элмор Леонард

Сворачивая на Кэнэл-стрит, Джек спросил:

– Волосы-то у индейца были влажные?

Они зашли выпить в бар «Мандина», и там Джек рассказал Хелен, что произошло, когда Фрэнклин де Диос вошел в комнату. Ему пришлось заодно рассказать и про то, что полковник собирает в Штатах деньги. На этом он пока остановился. Остальное он расскажет ей в местечке поспокойнее. Машину они оставили у бара и пошли пешком. Хелен поинтересовалась, куда, собственно, они идут.

– Увидишь, – ответил он ей.

Увидев вывеску «Муллен и сыновья», Хелен заупрямилась.

– Нет, нет, ни за что. Здесь я ночевать не стану. Ты в своем уме? – Потом присмотрелась при свете фонаря к серому зданию с башенками и спросила: – Тут что, когда-то жили люди?

В освещенном холле она остановилась, а Джек пошел проверить гостевую. Вернулся, покачивая головой, взял Хелен за руку и, мягко подталкивая, повел к лестнице на второй этаж. Она все еще сопротивлялась.

– Когда меня нет под рукой, Лео вызывает специальную службу. В смысле, чтобы они доставили покойника.

– Джек, я не хочу смотреть на покойников! Они уже поднялись наверх.

– Нет тут никаких покойников. Вот, смотри. – Не заходя в комнату, он протянул руку и включил свет. – Это бальзамировочная. Когда тело привозят, его кладут сюда, на стол.

– Господи! – выдохнула Хелен, не двигаясь с места. – Что это за штука?

– Специальный аппарат для бальзамирования.

– Для бальзамирования? Господи ты боже мой… А как он действует?

– Ладно, пошли. – Джек выключил свет, и они прошли по коридору в его комнату.

– А тут что?

– А тут я жил последние три года.

– Слушай, да тут у тебя славно, Джек! Дизайнера приглашал?

– Хелен, – сказал он, надеясь, что она наконец поймет. – Хелен, я стоял там, в ванной, рядом с парнем, который думал, что я его пристрелю. Ты только представь себе: он не плакал, не пытался умолять. Тот самый парень, что вчера в ресторане… Ты же была там.

– Я вовремя ушла.

– Ну, тот самый парень. Он стоял передо мной в ванной, думал, я собираюсь его убить, и спросил меня, заберу ли я себе его ботинки. Ты мне скажи, как же это так, что это за человек такой?

Хелен ничего не ответила. Она молча следила, как Джек достает бутылку водки из холодильника – кроме холодильника и старого дивана, который Джек перетащил сюда снизу, из холла, в комнате почти ничего не было. Хелен так и не проронила ни слова, пока Джек, усевшись рядом с ней на старый диван, не рассказал ей все по порядку, начиная со своей воскресной поездки в Карвиль и заканчивая событиями, произошедшими вечером того дня в отеле «Сент-Луис».

– По-моему, ты кое-что пропустил, – заметила она.

– Не знаю, может быть, – откликнулся он. Хелен поудобнее устроилась на диване, внимательно глядя на Джека.

– Вчера ты ночевал у нее?

– Мы все трое там ночевали.

– Ну да.

– Я же говорю: тот парень видел нас в ресторане. Он знает, где живет Люси. Мы боялись, как бы он не явился ее навестить.

– Но он не пришел.

– Не пришел. А сегодня я снова столкнулся с ним. Он меня знает. Знает, кто я. Мы с ним встречаемся уже в третий или четвертый раз. Можно сказать, старые знакомые. Но он ничего не сказал ни полковнику, ни тому, Криспину. Может, он потом им рассказал? Да нет, он же застукал меня в комнате. Он должен был сразу же позвать их. Странно как-то. Почему он им ничего не сказал?

– Где ты спал?

– Чего?

– Вчера ночью, в ее доме. Где ты спал?

– В кровати, разумеется. У них не то девять, не то десять спален.

– С кем ты спал?

– У меня была своя комната. У Роя с Калленом тоже… Или ты думаешь, ночью я прокрался к ней в спальню?

– Либо она к тебе.

Джек выждал минутку и признался:

– Собственно, так оно и было. Ей хотелось поговорить со мной.

– Она забралась к тебе в постель?

– Она сидела сбоку. В смысле, на краешке.

– Да что ты? Ври больше.

– Тебе все мерещится. Она же монахиня.

– Будто монахини этим не занимаются.

– Я не знаю. Ты пойми, я впервые в жизни вижу человека, который думает не только о себе. У нее есть цель в жизни.

– И ради этого она на все готова, верно?

– Хелен, она не из тех монахинь, что преподают в школе. Она провела девять лет в больнице для прокаженных. Она принесла показать мне свой револьвер. Я спросил, неужто она пустит его в ход? Она сказала, заранее такие вещи не планируешь, но будь у нее при себе оружие, когда люди полковника резали ее больных, она бы постаралась убить Берти, не задумываясь ни на минуту, хоть и знала, что его подручные тут же ее прикончат.

– Должно быть, она метит в мученицы, – рассудила Хелен. – Хочет прямиком попасть на небеса.

– Ты смеешься, а она, может, и впрямь туда попадет.

– Я вовсе не смеюсь.

– Ты не думай, она не фанатичка какая-нибудь. Бывает, скажет что-нибудь странное, не как все, но, что в мире делается, она прекрасно знает, очень даже во всем разбирается. Говорит, нужно решить, на чьей ты стороне, нужно сделать свой выбор, и тогда, типа, будь что будет. И тот парень, индеец, он такой же. Он на их стороне, он готов убивать, но он и умереть не побоится за то, во что верит. Он думал, я убью его, и принял это с готовностью. Без крика, без сопротивления.

Хелен протянула Джеку пустую рюмку.

– К чему ты мне все это рассказываешь? Позвонил бы Люси или своим приятелям.

– Я увижусь с ними завтра.

– Похоже, тебе просто нужно выговориться, – решила она. – Ты вроде как хочешь посмотреть на себя со стороны.

– Ну да.

– Ты рассказываешь не затем, чтобы произвести на меня впечатление. В тот раз, когда мы с тобой познакомились, тебя просто распирало, так ты спешил выложить все свои секреты. Теперь все по-другому.

– Еще бы. Эти ребята – не те, что спали в номере.

– Но ты влез в эту историю не только ради денег и не для того, чтобы пощекотать нервы.

– Сам не знаю… – Джек вернулся с пустыми рюмками к холодильнику, налил еще по глотку ледяной водки, да так и остался стоять, держа рюмки на весу. – Сегодня вечером в новостях Том Брокоу брал интервью у Ричарда Никсона, – у Никсона, прости господи! – что, дескать, он думает по поводу того, стоит ли давать «контрас» сотню мильонов? Это он Никсона спрашивает, на которого шайка гангстеров работала, которого из президентов поперли! Конечно-конечно, говорит Никсон, надо дать, ребятам нужна наша помощь. «А это не повлечет за собой военное вмешательство?» – Брокоу его спрашивает. Нет, говорит Никсон, напротив, благодаря этому нам не придется посылать туда наших ребят. «Спасибо, господин президент», – говорит ему Брокоу. Это вместо того, чтобы спросить его: «Из ума выжил, старый пень? С какой стати нам посылать туда наших ребят? Отправляйтесь-ка туда сами и всех этих сраных советников из Белого дома с собой прихватите». Нет, Брокоу ему любезно так: «Спасибо, господин президент».

– Ну, так ведь полагается, разве нет?

– Знаю, знаю, наверное, я схожу с ума. С какой стати им понадобилось брать интервью у этого прохвоста? Его даже в тюрьму не посадили за его делишки.

И тут Хелен сказала:

– Знаешь, что я тебе скажу?

– Что?

– По-моему, ты уже выбрал, на чьей ты стороне.

Да, приснись кому-нибудь в тюряге такое, ему бы на целый день хватило. Джек раскрыл глаза пошире: Хелен вышла из ванной в крошечных белых трусиках.

– Ложись скорее в постель, а то замерзнешь до смерти, – посоветовал он ей.

– Вроде ты собирался за кем-то заехать к десяти часам?

– За Калленом. Мы с ним едем в Галфпорт.

– Я так поняла, вы уже ездили вчера?

– Ездили, но того парня не застали. Лезь сюда? – и он приподнял край одеяла.

– Осталось двадцать минут. – Хелен принялась делать зарядку: уперлась руками в бедра, расставила ноги, изогнувшись так, что груди легли ей чуть ли не на плечи. – Ты заметил, что мы не занимались любовью? Просто легли и уснули. Не могу поверить, Джек. Похоже, ты вышел в тираж.

– Отчего же, хоть сейчас. Это ты зачем-то встала.

– Такое у нас впервые – чтобы мы легли вместе в постель и не занялись любовью.

– Верно.

– Прямо как если б мы были женаты.

– Кстати, кухня внизу, сразу за бальзамировочной.

– Не напоминай мне про бальзамировочную!

– Я думал, ты мне кофе сваришь.

Постояв под душем, Джек натянул джинсы и рабочую рубашку, прихватил жилетку и спустился вниз. В кухне было темно. Дверь в бальзамировочную была открыта, оттуда доносился голос Лео. Джек заглянул туда.

– Нет, першагло – это раствор, которым мы заполняем артерии вместо крови. А это другая жидкость, ее мы через троакар впрыскиваем во все полости. Специальный состав, чтобы внутренности оставались упругими.

На бальзамировочном столе перед Лео лежал труп, кажется, мужской. Хелен в черном платье стояла у покойника в головах и внимательно наблюдала за действиями Лео.

– В рот тоже надо впрыснуть малость, а то губы западут.