Молдавские сказки - Автор Неизвестен -- Народные сказки
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сидит Иван задумавшись, лоб рукой подперши, и вдруг мысль его осеняет:
— Стой! Нашел, кажется, выход. Будь что будет, но только зря не будет… Все равно один мне конец!
Покупает Иван на свои два рубля плотницкий инструмент, два горбыля толстых, четыре дверные петли, гвоздей, два кольца и замок здоровенный. Раз-два, смастерил себе гроб на славу, хоть царя в него клади.
— Вот, Иван, последнее твое убежище, — сказал он. — Три локтя земли — все, что тебе осталось! Видишь теперь сам, сколько проку от всей этой жизни!
Не успел Иван слова эти вымолвить, глядь — Смерть тут как тут:
— Ну, Иван, готов?
— Готов, — отвечает Иван, улыбается.
— Если готов, то хорошо. Живее в гроб ложись, а то мне некогда. Меня, может, еще и другие ждут, чтобы благословила я их в дорогу.
Лег Иван в гроб лицом вниз.
— Не так, Иван, — говорит Смерть.
— А как же?
— Ложись, как мертвому подобает.
Повернулся Иван набок, ноги свесил.
— Ты что ж это, Иван? Тебе стрижено, а ты брито; долго ли меня держать будешь? Ложись, брат, как следует!
Повернулся Иван снова лицом вниз, голову — набок, ноги свесил.
— Ой, беда мне с тобою! Неужто и этого не умеешь? Видать, только на бесчинства всякие и был ты годен на этом свете. Ну-ка, вылезай, покажу тебе, безмозглая твоя башка!
Вылезает Иван из гроба, стоит пристыженный. А Смерть, решив по доброте своей научить Ивана, ложится в гроб лицом вверх, ноги вытянула руки на груди сложила, закрыла глаза, говорит:
— Вот так и ложись, Иван.
Тут Иван, не долго думая, — хлоп! — крышку закрыл, запер на замок, взвалил гроб на плечи, понес и пустил его по широкой и быстрой реке, приговаривая:
— Тут-то я тебя и прикончил. Катись, пропадай! Выйдешь из гроба, когда тебя бабушка из могилы выкопает. Отобрал у меня господь турбинку из-за тебя, так и я ж тебе удружил.
— Видишь, господи боже, — сказал апостол Петр, смеясь, — чего еще надумал Иван, любимчик твоей милости? Хорошо сказал тот, кто сказал: дай дурню волю, заведет в неволю.
Узрел господь дерзость Иванову, забеспокоился. Приказал он тот гроб отыскать, открыть и выпустить Смерть; а она пускай отомстит Ивану. Сказано — сделано, и когда уже и не снилось Ивану, что придется еще повстречаться со Смертью, выходит она к нему лицом к лицу и говорит:
— Что ж, Иван, разве таков был наш уговор?
Опешил Иван, слова вымолвить не может.
— Еще дурачком прикидываешься? Эх, Иван, Иван, только долготерпение и бесконечная доброта господня могут превозмочь твои преступления и упрямство твое. Давно бы ты сгинул и стал у чертей посмешищем кабы не полюбил тебя господь, как сына родного. Знай же, Иван, что отныне сам ты будешь смерти желать, на четвереньках за мною ползать, умолять будешь душу твою прибрать, а я прикинусь, будто вовсе и забыла про тебя, оставлю тебя жить, сколько жить будут стены Голии[27] и город Нямц, чтоб увидел ты, как несносна жизнь в глубокой старости!
И оставила его Смерть неприкаянным жить.
С той поры, как создан свет,
На полатях ветра нет.
А когда увидел Иван, что конец ему не приходит, сказал он сам себе:
— Неужто я колом себе голову прошибу из-за ведьмы? И не подумаю. Пускай она себе это сделает, коли охота.
И с той поры, сказывают, пустился он, Смерти назло, махоркой дымить и цуйку[28] с горелкой тянуть, словно его огонь сжигал.
— Гуляй да гуляй, Иван, не то с тоски свихнешься! — говорил он.
И что было делать бедняге, когда Смерть будто ослепла, его не примечает?
Так вот и жил Иван, не знающий смерти, век за веком без числа, и может и поныне живет, если не умер.
СКАЗКА ПРО ЛЕНТЯЯ
Жил-был в одном селе человек ужасно ленивый, до того ленивый, что даже пищу не разжевывал. И село, видя, что человек этот не хочет работать, хоть убей, решило повесить его, чтоб и другим не повадно было. Выбрали двух поселян, пришли они к лентяю домой, схватили его, взвалили на телегу с волами, как чурбан бесчувственный, и повезли на виселицу.
Так уж было заведено в то время.
Повстречалась им по дороге барыня в коляске. Увидала барыня в телеге человека, похожего на больного, пожалела его и спросила у провожатых:
— Люди добрые! Видно, человек у вас в телеге больной и везете вы его, беднягу, в больницу на излечение?
— Вовсе нет, барыня, — отвечал один из крестьян. — Не во гнев твоей милости, уж это такой лентяй, которому равного, верно, в целом свете нет; а везем мы его на виселицу, чтобы избавить село от лодыря.
— Ай-ай-ай, люди добрые, — сказала барыня, содрогнувшись. — Не жалко разве, если погибнет бедняга, как бездомная собака? Отвезите-ка лучше его ко мне в имение; вот она, усадьба, на откосе. Есть там у меня амбар, полный сухарей. Так, на черный день припасено, избави боже! Пускай себе ест сухари и живет при моем доме. В конце-то концов, не обеднею я из-за кусочка хлеба. Должны же мы помогать друг другу.
— Эй, ты, лентяй, слыхал, что барыня сказывает? — спросил один из крестьян. — Посадит тебя на откорм в амбар с сухарями. Экое счастье тебе привалило, побей тебя гром, пакость ты этакая! Скорее слезай с телеги, кланяйся барыне, ведь она тебя от смерти спасла; будешь теперь жить припеваючи у нее под крылышком. Мы-то думали тебя мылом да веревкой наградить, а барыня в милосердии своем приют тебе дает и сухари в придачу; век живи, не умирай! Заступиться за такого и кормить, как трутня, — чудеса в решете! Хорошо сказал, кто сказал: волы пашут, а лошади жрут. Да ну же, отвечай барыне либо так, либо этак, потому нет у нее времени с нами тут толковать.
— А сухари-то моченые? — спросил лодырь, едва раскрывая рот и не двигаясь с места.
— Что он сказал? — спрашивает барыня.
— Да что сказал, милостивая барыня, — ответил второй крестьянин. — Спрашивает, сухари моченые ли?
— Вот тебе и на, — удивилась барыня, — еще такого никогда не слыхала. А сам он мочить их не может?
— Слышь ты, лодырь: берешься ли сам сухари мочить?
— Не берусь, — отвечал лентяй. — Везите лучше дальше. Уж больно много хлопот ради брюха поганого!
