Дом черного дрозда - Элис Хоффман

— Вы тут, ребята, совсем рехнулись, — бормотал Уокер, добавляя язвительно специально для Кэтрин: — Все знают, что ты ни одной ноты спеть правильно не можешь.

Уокер застолбил для себя сарай в поле, который он превратил в свою крепость. На мать с сестрой у него не хватало ни времени, ни терпения. Очень скоро он научился вытаскивать клещей сам, без посторонней помощи, и потом сжигать их, а они только потрескивали. Он стал весьма профессионально избегать репьев и ядовитого плюща. Он загорел, смотрелся поджарым и мускулистым.

И все время хотел есть. Похоже было, что тело его готовилось к рывку с внезапным ускорением, который вот–вот должен был наступить. Будто Уокер тоже готовился к тому, чтобы стать кем–то новым.

Так все и шло до самой середины июля, когда Кэтрин заметила, что сын что–то скрывает от нее. Казалось, что он буквально за одну ночь утратил нежные детские свойства. Когда Эмма, как всегда выступая в роли спасителя, нашла в огороде жабу и сделала для нее домик в ямке у крыльца, Уокер спросил, чего она с ней возится, дескать, эта жаба всего лишь хорошая добыча для совы, что жила в их лесу.

— Жаба, тушенная с овощами! — засмеялся он, и Эмма, постоянно занятая спасением всех, кто попадался ей под руку, зарыдала при мысли о том, что ее жаба всего–навсего закуска.

— Ну зачем ты так вредничаешь? — спросила Кэтрин.

— А тебе–то что?

И Уокер гордо прошествовал обратно в поле, где росла такая высокая трава, что действительно можно было пропасть из виду.

Разговоры о черном дрозде начались на той же неделе. Когда на полу в кухне обнаружились разбросанные мелкие кусочки пирога с персиками, Уокер настаивал, что через окно влетела огромная птица. Когда оказалось, что свежестираное белье валяется на земле, вместо того чтобы висеть на веревке, Уокер объявил, мол, та же самая птица стащила с веревки все прищепки одну за другой.

— Так скажи этой птице, что я ей перья повыщипываю, когда поймаю! И скажи ей, чтобы прекратила безобразничать!

В тот день Уокер ушел с самого утра. Когда Кэтрин не смогла отыскать его, а солнце клонилось к вечеру, она в ужасе позвонила в местное полицейское управление. К ней приехал полицейский, взял описание внешности Уокера: возраст десять с половиной, волосы светлые, загорелый, худой; более сердитый, чем большинство мальчиков его лет; возможно, одет в плавки и кроссовки.

Уокер вернулся вскоре после того, как уехала патрульная машина. К тому времени Кэтрин впала в такое отчаяние, что два раза звонила Сэму и обкусала ногти до крови. Дважды она обыскала весь лес, по ошибке пробежав и по зарослям крапивы. Она была в панике, когда показался Уокер. Неторопливой походкой он приближался по дороге к дому в закатном свете.

— Где ты был? — закричала Кэтрин.

Она схватила его за плечи слишком яростно и грубо.

— Я пошел на пляж. Я оставил тебе записку на двери.

Уокер отстранился. В последнее время он не выносил, когда к нему прикасались. Она подошла к двери — действительно, на земле валялась серебристая кнопка. Но записки не было.

— Наверное, дрозд унес. Он большой шутник.

— Хорошо, — отрывисто ответила Кэтрин.

Пока она искала сына в лесу, она успела навоображать себе всякие разные ужасы. Она понимала, что должна испытывать чувство облегчения, но вместо этого начала сердиться.

— Это он, — настаивал Уокер.

Однажды Кэтрин и Эмма выдирали колючки вокруг кустиков черники, и Кэтрин спросила, видела ли Эмма когда–нибудь птицу, на которую Уокер сваливал вину за все неприятности.

— Я знаю, дрозду кажется забавным воровать вещи.

— Откуда ты знаешь?

Эмма серьезно посмотрела на Кэтрин.

— Уокер так сказал.

Недавно они познакомились с Джозефиной Брукс, она всю жизнь прожила в соседнем с ними доме. Они пообещали поделиться с мисс Брукс урожаем фруктов. Похоже, у них будет хороший урожай черники, ягоды уже меняли цвет с зеленого на серовато–голубой. Наступало время, когда нужно накрывать кусты сеткой, чтобы защитить ягоды от птиц.

— И наш дрозд не похож на других дроздов, — продолжила Эмма, не переставая работать. — Он белый.

— Понятно.

Мисс Брукс рассказала, что в былые времена крепость Уокера использовали как летнюю кухню. Соседи помнили сладкий запах, плывущий в воздухе, когда там медленно кипело варенье. Раньше варили великолепные варенья и джемы из морской сливы, абрикосов и персиков, да из той же дикой черники.

И точно, Кэтрин нашла в сарае очаг с двумя металлическими стойками, которые могли выдержать большую кастрюлю. Она заметила, что Уокер взял из дома метлу и начисто подмел пол в летней кухне. Но кроме этого, она увидела еще один секрет — старый лук и стрелы. Вещи такого рода Кэтрин всегда запрещала, они казались ей слишком опасными. Она решила, что поступит правильно, если выкинет лук со стрелами на помойку.

Но утром, когда она собралась выбрасывать мусор, лука и стрел там не было. И это еще не все. Огород, где они с Эммой так старательно сажали огурцы, помидоры и горошек, был весь беспорядочно перерыт, плети помидорных кустов заляпаны грязью, а молодые помидорчики валялись раздавленными на земле.

Кэтрин вошла в спальню Уокера гораздо более сердитая, нежели ей бы хотелось. Спящий мальчик выглядел младше, лицо в полосках грязи, а из–под неровно остриженных волос просвечивала кожа. В прошлом году, когда она сказала ему, что у Эммы лейкемия, на его лице ровно ничего не отразилось.

— Нет, — сказал он Кэтрин. — Ты врешь.

А теперь она разбудила его и спросила, что случилось с огородом. Уокер, сонный, пожал плечами.

— Наверное, это дрозд.

— Понятно. Ты к этому отношения не имеешь. А лук и стрелы тебе тоже дрозд принес?

— Я их нашел. Под полом у себя в крепости.

Возможно, это правда. Мисс Брукс рассказывала Кэтрин, что до них там жил мальчик–подросток, и он действительно мог баловаться с луком и стрелами.

— Почему ты не сказал мне? Теперь я не смогу тебе доверять.

— Прекрасно.

Уокер выбрался из постели. Одеяло упало на пол. Он казался выше, чем накануне.

— Значит, мы квиты.

Когда Уокер и Эмма пошли в лес, Кэтрин проследовала за ними на расстоянии. Далеко за полем, там, где жили койоты — тявканье их щенков слышалось по ночам. — Уокер сделал себе мишень. Это была охапка сена, скорее всего утащенная у соседа ниже по дороге — у него был загон для скота и два пони.

— Давай, будто я цыганская королева.

Эмма быстренько устроилась поудобнее на поваленном стволе, поросшем мхом. В темном лесу ее волосы выглядели не такими уж черными.

— Ты будешь делать все, что я прикажу, а я тебя награжу. Ты мне вручишь приз, и я тебя им награжу.

— А я буду рыцарь, — согласился Уокер. — Никому и никогда еще не удавалось победить меня моим же собственным оружием. Никому во всей стране.