Дом черного дрозда - Элис Хоффман

Дин был странным мальчиком и с возрастом становился еще страннее. Он пугал людей. Как–то раз местные мальчишки направлялись порыбачить на Хафвей–понд и вдруг неожиданно натолкнулись на него, сидевшего в траве в полном одиночестве. Видели его и у бухты в сумерках, когда рыбаки ставили к причалу свои лодки, — снова совсем одного, он пускал плоские камушки по поверхности воды так, будто весь остальной мир не существовал.

Когда мальчику исполнилось четырнадцать лет, Билли Гриффона пригласили переделать старую летнюю кухню в садовый сарай. Или, по крайней мере, так сказал муж. Человеку не часто предоставляется шанс отплатить за старые обиды, и поэтому Билли согласился прийти и посмотреть.

Но когда Билли пришел, Мег Стенли объяснила, что хочет переделать сарай в помещение для мальчика. Билли Гриффон не спешил. В уме он подсчитал, что возьмет с них двойную цену в качестве возмещения за ущерб его гордости и его кошельку, нанесенный ему тогда, когда его выгнали в прошлый раз. Да работа и на самом деле предстояла серьезная. Они хотели, чтобы там была встроенная двухъярусная кровать, новые окна и теплоизоляция, чтобы он перекрыл крышу и сделал стол с книжными полками.

Мег Стенли вышла и смотрела, как Билли снимает мерки. Билли было не до глупой болтовни, его жена Лори недавно оставила его и переехала во Флориду, так что теперь плата за работу, которую он подсчитывал в уме, все время возрастала. Получалось, что вполне возможно, если он правильно разыграет свои карты, то сможет поехать в январе во Флориду на целый месяц.

— Ему не нравится с нами, — сказала Мег Стенли о своем мальчике.

Слова ее прозвучали совершенно неожиданно, абсолютно без всякого повода, и Билли Гриффон не удивился бы больше, если бы вдруг с ним заговорила маленькая мышка в поле.

— Уж эти мальчишки в таком возрасте… — пробурчал Билли.

Должен же он был что–то сказать. А как она там стояла, какое у нее при этом было лицо. Он просто не мог не обратить на это внимания. В сарае гуляло эхо, и его голос прозвучал странно. Раньше там держали овец, и в помещении горьковато пахло животными и сеном.

— Все они балбесы.

— Я подумала, здесь ему будет лучше. Здесь пахнет морем.

Мег сложила руки на груди и выглядела такой беззащитной, что Билли Гриффон вдруг захотелось отложить рулетку и поцеловать ее прямо в губы. Вместо этого он продолжил свои вычисления и выпил стакан холодного лимонада, который Мег Стенли принесла ему. На следующий день он прислал ей смету, она была высокой, но не чрезмерной.

Люди в городе без обиняков объяснили Билли, что он простак, раз согласился на эту работу. Он понимал, что они правы, да какая разница! Он и раньше попадал в идиотское положение. И неоднократно. Он и понятия не имел, что Лорри собирается уйти от него, пока она не выложила весь свой план.

Да и о чем тут было говорить, год был такой, что всем приходилось потуже затягивать пояса, такие плотники, как он, буквально выпрашивали работу, так что с ним все было ясно. Мег Стенли одобрила его планы и цену, и, когда муж, у которого, казалось, хватало ума держаться подальше, прислал чек на треть от общей суммы, Билли Гриффон начал потихоньку перетаскивать к ним материалы для работы и инструменты.

К счастью, все складывалось так, что с самим семейством ему и дела иметь не придется, он даже не собирался начинать, пока они не уедут в город. Но в день, когда он приступил к работе, в лесу он увидел мальчика с луком и стрелами. Или, по крайней мере, так ему показалось. Он сморгнул, и мальчик исчез.

Билли Гриффон почувствовал, как озноб пробежал по всему телу. Поле слева от дома густо заросло цветущим душистым горошком, и в воздухе стоял гул от пчел, комаров и тех большущих оводов, от которых никак не отмахнуться. За сараем росли сосны, и за ними практически не был виден маленький пруд на самом краю участка. Если бы земля принадлежала Билли Гриффону, он первым делом вырубил бы эти сосны, а заодно и заросли остролиста, и тогда от самого дома открывался бы красивый вид на пруд. Но дом был не его, и все, что там происходило, его не касалось, да и мальчика он, может быть, и не видел вовсе.

Билли начал работать на второй неделе сентября. Было жарко, и красиво, и покойно, за исключением песни дроздов. Грушевое дерево во дворе было все покрыто плодами, а в воздухе стоял сладкий аромат. Как–то раз днем, пока Билли заново крыл крышу летней кухни, запах гудрона перекрыл приторный запах. И тем не менее он посмотрел во двор. Он увидел, что груши начали менять цвет и что они стали красными.

Он все думал об этих грушах, пока работал, и у него текли слюнки. Обычно он был честным человеком, но в тот день он сорвал две груши и положил их на подоконник в кухне, чтобы дошли. Потом Билли пришло в голову, что, если он съест одну грушу, случится нечто ужасное, и поэтому он только смотрел, как груши становятся из красных алыми, а затем багровыми с синеватым отливом. А потом он их выбросил.

В таверне Декой говорили, что Билли Гриффона заколдовали или, может быть, он покуривает марихуану, которая, по всеобщему мнению, росла диким образом в полях на земле у Стенли, посаженная много лет тому назад и почти забытая. Но какой бы ни была причина, казалось, он оттуда вообще не вылезает. И верно, он не спеша делал двухъярусную кровать и книжные полки из хорошего красного дуба. Он вручную отлакировал пол и поставил стропила такие прочные, что теперь никакой шторм, даже самый отчаянный, не смог бы при всем желании снести сарай.

Как только он закончил работу, начались неприятности, точно как все и предупреждали. В декабре явился сам Луис Стенли, чтобы проинспектировать завершенный проект. И вскоре после его приезда адвокат разразился письмом в адрес Билли Гриффона, где утверждалось, что тот злоупотребил доверием Стенли, используя для захудалого сарая дорогостоящие материалы. Он завысил объем работ и, следовательно, размер оплаты. Посему Луис Стенли произведет оплату только второго счета, представленного согласно контракту, но никак не третьего.

Никто в таверне не поднял глаз, когда туда вошел Билли, точно как тогда, когда Лорри уехала во Флориду. Люди жалели его, как всегда жалеют дурачков, действующих из лучших побуждений. Остановись на дороге пожалеть койота на обочине — и жди, что тебя покусают. Сделай это еще раз — и жди, что вдобавок тебя еще и пожалеют. Билли ничего не имел против и не удосужился сообщить хотя бы кому–нибудь о том, что жена Стенли прислала ему чек на остаток причитавшейся ему суммы. Пусть он и выглядел дурак дураком, но об этом факте он умолчал.

И когда грузовик Билли заметили припаркованным на дорожке к крыльцу дома Стенли, народ стал думать, что он орудует в сарае, забирая оттуда весь тот хороший красный дуб, чтобы использовать его где–нибудь в другом месте. Они думали, что он, наверное, там слегка пакостит, и никто не винил его за то, что он ищет возмездия.