Юрий Богатырев. Чужой среди своих - Наталья Боброва

Но потом судьба нас столкнула еще раз.

Спустя дней десять после того, как я увидела спектакль, у меня заболела дочь. А обычно в таких случаях я покупала ей пластинки со сказками, чтобы она слушала их в постели. И я поехала в магазин «Мелодия» на Калининский проспект. Накупила там дочке разных пластинок. А было это уже перед Новым годом. Я стояла с сумками на Калининском проспекте – ловила машину до Марьиной Рощи. Напомню, что это было время жуткого дефицита всего, такси в том числе. И вот я останавливаю такси, машина немного проезжает вперед – и вдруг выскакивает откуда-то высокий мужчина в дубленке, открывает дверцу моей машины и садится в нее!

А я с тяжелыми сумками! У меня дома лежит больной ребенок! И вдруг у меня перехватывают из-под носа машину!.. Я, озверевшая, рывком открываю дверь:

– Молодой человек, может быть, вы все-таки уступите мне машину?

Он поворачивается, и я вижу, что это Юра!

– Птичка моя! Тебе куда?

– В Марьину Рощу.

Он не знал даже, где я живу, потому что тот дом на Цветном бульваре, где я жила раньше, снесли (на его месте построили Дом политпросвещения). Юра не знал ни моего нового адреса, ни телефона. А я не знала, где он живет за городом. Так мы и растерялись.

А в этот день он ехал в цирк к своим друзьям. И мы обменялись телефонами. Я пригласила его в гости. И вскоре он позвонил и стал часто приезжать к нам. И так восстановились наши отношения.

Поскольку мы жили рядом – он на улице Гиляровского, а я в Марьиной Роще, – он к нам часто заезжал.

Я любила творчески готовить. Любила хорошо покормить гостей… И вот нажарю ему целую сковородку мяса, а он:

– Нет, птичка, я не могу…

Но он же большой мужчина, крупный. У него всегда хороший аппетит. Юра съедал у меня по пятнадцать наших татарских пирямячей – беляшей по-русски. Ему они ужасно нравились.

Я уже говорила, насколько Юра вживался в роль и был неузнаваем в жизни. Из-за этого он страдал:

– Ты представляешь, птичка, разве Боярский стоял бы в очереди за водкой?

Тогда была проблема купить водку. Тем более ночами она не продавалась, только с одиннадцати утра. Юра жаловался:

– Я прихожу магазин, приходится толкаться – никто не узнает.

А если после «Двух капитанов» и стали узнавать, то никто не говорил, что это Юра Богатырев. Все говорили: «Ой, гляди, Ромашов!» Это его очень обижало. И поэтому он старался ездить на такси.

Помню, как-то он приехал ко мне. У меня были гости – брат, его друзья. И мы сидели за столом, смотрели по телевизору фильм с его участием – «Открытая книга». Я испекла наши татарские перемячи, и Юра их ел с большим удовольствием.

А рядом с ним сидела одна важная дама, супруга замминистра. И вот мой брат встал и сказал тост. Он говорил о том, что впервые в жизни испытывает такое чувство нереальности – он сидит за столом вместе с актером, которого тут же показывают по телевизору, и как это странно… И тут эта дама вдруг встрепенулась и говорит:

– Да? А это вы там в телевизоре?

Она очень удивилась. А Юра так томно потупил глаза:

– Да, это некоторым образом я…

Она продолжает:

– Я весь вечер сижу и думаю: на кого же вы так похожи?

Немая сцена.

И таких случаев у него было достаточно.

Но были и приятные встречи. Юра рассказывал мне, что когда он первый раз со МХАТом поехал на гастроли в Австрию, то там к нему за кулисы пришел певец Борис Рубашкин. А тогда, в советские времена, он был у нас персоной нон грата и в России не появлялся. И вот он пришел после спектакля за кулисы именно к Юре, который понравился ему больше всех актеров. Он подарил ему пластинку, сказал массу всяких добрых слов. Юра был очень этому рад.

А потом они с театром поехали в Венгрию, там продолжились гастроли МХАТа. И вместе с Андреем Мягковым они пошли в ресторанчик. Юра, как культурный человек, повесил сумку на стул, и они пошли помыть руки. А когда вернулся, выяснилось, что из его сумки украли все деньги. И он остался в Венгрии без копейки. А гастроли должны были еще длиться. И он там очень страдал от вынужденной нищеты.

И тем не менее…

У меня был очередной день рождения. А тогда в моду только входили электронные наручные часы, которые за границей стоили копейки. У нас они стоили около тридцати рублей – по тем временам это было много.

Помню, у нас собралась компания, все уже веселые. И вдруг, смотрю, входит Юра, прислонился к двери и стоит, вытянув вперед руку, на которой болтаются часы. Я обрадовалась:

– Ой, Юрочка, ну что ты так поздно? Давай скорей проходи, доводись до нашей кондиции.

Он отвечает:

– Во-первых, я не пью (он тогда уже лечился), так что ты наливай мне в фужер вместо водки воды, потому что никто же не поймет. А во-вторых… Птичка, ты прости меня, пожалуйста. Я ничего не мог тебе стоящего подарить – у меня денежки украли… И я тебе привез эти часики.

И протягивает часы. Я поняла, что он там все-таки наскреб какие-то копейки и купил мне подарок на день рождения. Все это было так трогательно. Сколько времени прошло с тех пор – я это вспоминаю.

Много у меня друзей. Но Юра был особенный. Какой-то очень нежный, мягкий, добрый. Он никогда не приходил к нам домой с пустыми руками. Не мог просто зайти – обязательно принесет что-то моей дочке (он очень нежно к ней относился и даже называл ее своей дочкой, и мой ребенок всегда ждал его прихода). Мне в подарок – или бутылку хорошего вина, или фужеры, однажды принес молдавский сувенир, игрушку из суровых ниток: мужчина, женщина и ребенок – он тогда решил, что это символ моей семьи. Этот подарок до сих пор украшает мои стеллажи…

А на Новый год он одаривал всех друзей – и именитых, и неименитых – астрологическими открытками, нарисованными собственноручно. Мы все обязательно получали такие рождественские поздравления. Например, будет год Змеи. Он рисовал змею, но непременно со своими глазами, со своими губами и писал какое-то свое четверостишие или личное пожелание. Умел устраивать людям праздник. Умел нравиться, был исключительно галантен. Когда женщина входила в комнату – всегда вставал. Обязательно целовал руку, открывал дверь, подавал пальто.

Такой большой, уютный… Очень любил уютные вещи – мягкие шарфы, свитера. Не любил и не носил галстуков, строгих костюмов. Как-то пожаловался мне:

– Я совершенно раздет! Не в чем показаться в «Кинопанораме»!

Как «помощник по снабжению» я тут же озаботилась проблемой – ведь Юра должен был вести с Евгением Стебловым очередную «Кинопанораму». И не в чем! И вот знакомые поляки по моей просьбе привезли для Юры костюм – рыжую вельветовую тройку. Причем его, нестандартного, размера.