Имперская мозаика (трилогия) - Олег Маркелов

— Мы будем там часов через пять.

— Добро. И свяжитесь с кораблями Легиона. А то и вправду начнут обстрел.

— Принято. Если позволите, я на минуту отлучусь… — Командир отошел отдать приказы. Тотчас за приглушающими звук переборками командного мостика завыла сирена боевой тревоги.

— Как пить дать — чужие! — Стингрей заметил, что сонливость с Гаррета словно рукой сняло. — Откуда могли взяться подразделения, достаточные для противостояния десанту мобильной пехоты? Их же до этого не было! Опять-таки, у пехоты и броня есть. Вообще ничего не понятно.

— А что тут не понять? Нас кто-то постоянно бьет по носу за глупую самоуверенность. А мы все равно ходим, распустив хвосты. По-нормальному — надо завалить Глот десантом с поддержкой штурмовиков! И чтобы на каждого таракана в конурах местных жителей — по пять пехотинцев. И все. Никаких вопросов не возникло бы. И дело сделали бы, и мышцами поиграли, и навыки обновили. Всем хорошо, все счастливы.

— Прошу прощения… — Риги Хайли вернулся к агентам заметно повеселевший. — Наш лайнер стартовал чартерным рейсом «Пограничная База — Глот». Капитан корабля и экипаж приветствуют вас. Чуть позже стюардессы предложат прохладительные напитки и прессу.

— Вот это да! — Стингрей удивленно вытаращился на подошедшего офицера. — Полагаю, хорошая новость. Наш капитан имеет чувство юмора и умеет шутить.

— Прошу прощения, господа. — Командир крейсера стушевался. — Просто засиделся без дела.

— Ничего. Так какой десерт нас ждет? — Гаррет настороженно ждал. — Мы отвыкли от хороших вестей.

— В трех портах провинции Шума причалили шесть больших транспортных и пассажирских кораблей. При разгрузке выяснилось, что все они заполнены членами экипажа пропавшего «Улья». Условия — не ахти, зато все живы. Как говорится, в тесноте, да не в обиде.

— Корабли задержаны? — Майкл даже привстал с кресла, на котором сидел.

— Нет. Их сопровождали несколько боевых кораблей. Наместник Шумы под угрозой атаки не решился на агрессивные действия. К тому же он получил от человека, руководившего этим флотом, слово, что подданным провинции не будет нанесен урон. Все происходило в сугубо гражданских портах, соответственно, жертвы были бы только среди мирного населения. Лично я считаю, что он совершенно прав. У него не было иного выхода.

— Черт! Опять никаких концов. Остается надеяться на показания членов экипажа «Улья». Но, коль скоро их выпустили живыми, могу поспорить: они знают не больше нашего! — Майкл откинулся на спинку кресла. — А этот человек, раздающий гарантии наместникам, случайно, не назвал свое имя?

— Случайно назвал. — Офицер усмехнулся. — Он представился командором одной из семей Вольного Мира Дикаевым.

— Дьявол! Как они быстры! — Адмирал Баук громко стукнул увесистым кулаком в свою ладонь.

Бой был скоротечен и совсем не так победоносен, как рассчитывал адмирал. Вернее, назвать боем то действо, что только что завершилось, не позволила бы даже самая изощренная фантазия.

Корабли чужаков просто мчались сквозь шквальный огонь 3-го Имперского Флота, не изменяя траекторий и не переходя в боевой режим. Огромная скорость позволяла им избежать многих ударов. Канониры, натренированные до автоматизма, с трудом перестраивались на стрельбу по столь быстрым целям. Несколько кораблей беглецов тем не менее были уничтожены.

Но неожиданно и флот адмирала Баука понес потери. Линкор класса «Орка» вел огонь по быстро приближавшемуся кораблю противника. Канониры линкора находились в выгодном положении. Они не промахивались, потому что корабль неприятеля шел прямо на них. Командир линкора уже собирался дать команду на маневр уклонения в сторону, когда чужак, вспухнув, превратился в огненную бурю, пожиравшую разлетающиеся обломки. Единый возглас ликования, прокатившийся по отсекам Линкора, сменился воплем ужаса.

Из пузыря беснующегося пламени, словно посланец ада, вынырнул огромный корабль, шедший, видимо, в кильватере погибшего товарища. Делать что-либо было уже поздно, но командир, понимая бесполезность маневра, успел скомандовать: «Огонь!» Он даже ни к кому не адресовался конкретно. Просто крикнул всем службам корабля. Но каждый принял приказ на свой счет.

Ушли торпеды, дали последний залп батареи, обозначив агонию умирающего хищника. Успели сработать даже батареи последнего рубежа — словно могли спасти линкор от раскалывающейся громады чужака. Корабли сошлись, родив яркую маленькую звезду, живущую несколько мгновений. Пламя спало, съев весь кислород. Батареи последнего рубежа ближайших к взрыву кораблей быстро уничтожили представлявшие опасность разлетевшиеся обломки. И все стихло. Чужаки, потеряв несколько кораблей, стремительно умчались к своему дому.

— Дьявол! Как они быстры! — Адмирал был раздосадован глупой гибелью могучего линкора и его экипажа. Ненадолго он задумался, оценивая все «за» и «против» зреющего в его голове решения. Потом, наконец приняв его, он отдал команду. И вновь, как после первого боя с чужаками, 3-й Имперский Флот, проведя контрольное тестирование систем защиты, построился в походный порядок и, соблюдая строгую очередность, устремился в межпространство.

Амос подъехал в назначенное время к дому Дика, но не успел отпустить такси, как тот словно угорелый выскочил из двери, почти бегом направляясь к желтому гравитолету.

— Мы что, опаздываем? — На самом деле Мердок уже привык к изменениям в планах своего хозяина. А главное, он усвоил, что любое такое изменение несет кому-то благо.

— Нет. Просто нужно застать одного типа, а я боюсь, что он нас может не дождаться. — Пират быстро сел в машину, — Гони к бару «Трансвааль». И побыстрее, мы опаздываем.

Какое-то время они ехали молча, потом Дик нарушил молчание:

— Скажи, а ты ведь не верил, что я отпущу имперцев с «Улья»? — Черная пластина оптики ничего не выражала, но Амос буквально почувствовал внимательный взгляд.

— Не верил… — Пилоту было немного стыдно, что он считал командора Дикаева таким же подонком, как рисует кинематограф Империи всех вымышленных пиратов.

— Хе-хе. Это еще один имперский стереотип, который нам часто вредит. Именно этот стереотип не позволял наместнику Шумы поверить мне, когда я объяснил ему суть и дал слово, что не причиню вреда его провинции. Он уперся и даже собирался просить помощи у военных. Но со мной, к счастью, было несколько боевых кораблей. Я стал действовать согласно стереотипу, пообещав утопить Шуму в крови мирных жителей. Только после этого он сдался и позволил стыковку с портами. Я до последнего ожидал от него какой-нибудь пакости, но у него хватило ума или трусости не сделать ничего.

Тем временем такси остановилось около яркой вывески с причудливой надписью «Трансвааль». Дик, расплатившись, быстро прошел внутрь в сопровождении старавшегося не отстать Мердока. Бармен кивнул ему, указывая на ряд дверей в приват-кабинеты.

— Он — в третьей кабине. С ним — наши барные девочки.

— Не волнуйся. Их не обижу… — Командор повернулся к Амосу. — Тебе не стоит ходить со мной. Можешь посидеть у стойки. Я угощаю.

Не задерживаясь более, пират прошел в третий кабинет. Мучимый противоречивыми чувствами, Мердок последовал за ним.

Распахнув дверь, Дик ринулся к подавшемуся навстречу гурянину. Но прижимавшиеся к сластолюбцу молоденькие полуобнаженные гурянка и девушка людской расы помешали ему действовать быстро. Времени освободиться от них командор ему не дал.

Сильный пинок в живот заставил гурянина, согнувшись, рухнуть на диван. Девушки, испуганно вскрикнув, вскочили и, заметив выпроваживающий жест вошедшего, выскочили из комнатки. Гурянин предпринял вторую попытку подняться, одновременно выхватывая большой выкидной нож. Перехватив руку с оружием в районе кисти, пират, резко подавшись бедрами вперед, нанес сильный удар стальным коленом искусственной ноги в лицо противника. Брызнули кровь и слюна. Голова гурянина откинулась назад. Продолжая удерживать руку с ножом у самого кистевого сустава, командор резким движением второй руки свернул кисть врага внутрь, заставляя разогнуться пальцы. На лету подхватив выпавший клинок, пират запрыгнул на лежавшего на пологом диване гурянина верхом, зажимая ногами его верхние руки и тем самым лишая подвижности нижние. Ладонью искусственной руки Дик уперся в запрокинутую челюсть, не давая поверженному пошевелиться. Лицо командора при этом оказалось у самого уха врага, а нож слегка рассек кожу на незащищенной шее. Гурянин замычал от ужаса близкой смерти.

— Ты меня не знаешь. Но ты зарезал три месяца назад моего друга и компаньона, члена моей семьи. Мы чтим законы крови. Я пришел за долгом… — Гурянин забился и попытался закричать, но пират, не прекращая говорить, коротким толчком вонзил лезвие глубже, доставая голосовые связки. — Перестань. Умри достойно, раз не имеешь иного пути. Ты должен узнать мое имя. Меня зовут Ник Дикаев.