Взмах чёрного крыла - Вера Окишева

— Ты же так мечтаешь забрать его из этого ужасного мира? Ну же, Тина, — уже мягче позвал меня этот черноглазый монстр, протягивая ко мне руку. — Не скромничай, раздевайся. Я всё уже видел под этим платьем.

— Вот именно, ты всё уже видел, так чего ещё тебе надо! Бери тех, кто согласен подчиниться праву сильнейшего, — не выдержала я накала, вспыхнувшего между нами. Его властность, его мощь душили меня, он мог бы сделать со мной всё, что пожелает, даже убить. От собственного бессилия я готова была разреветься.

— А я хочу только тебя, только твоё прекрасное тело может насытить меня, — нежность словно острой бритвой прошлась по нервам. Я заморгала, сгоняя непрошеные слёзы. Думает меня подкупить лаской, раз приказами не может сломить? — Я хочу увидеть тебя, обнажённую, покорную, страстную.

— Это нечестно — пользоваться моим положением! — крикнула в ответ.

Продолжая пятиться, чуть не споткнулась о кресло, оглянулась назад и решила сбежать. Но даже прикоснуться не смогла к дверям, так как огонь, который всё ещё окружал меня, поднялся высокой стеной, отгораживая меня от заветного выхода и обжигая пальцы.

— Теряешь контроль, — голос Гетера всё так же был спокоен. — Перестань бояться. Страх мешает тебе, моя наложница.

Я обернулась, не видя ничего вокруг себя, кроме пламени, которое вдруг стало пугать. Прикрыв глаза, попыталась взять себя в руки. Советник прав, вырвавшаяся из-под контроля стихия могла поглотить своего хозяина.

— Ровнее дыши, — слышала я голос Гетера сквозь треск пламени. Запах гари забивал лёгкие, мешая концентрации, сбивая дыхание.

Глаз не открывала, шепча заклинание, чтобы развеять огонь.

— Молодец, — похвалил советник, а я открыла глаза.

В душе было полное спокойствие, я даже не удивилась преобразившейся спальне. Кресла обуглились, как и деревянный пол. На некогда безупречно белом потолке появился чёрный рисунок. Сам Гетер, продолжая сидеть на нетронутой кровати, поманил меня к себе пальцем.

— Трусиха, научись управлять своим страхом. От него много неприятностей. Ты же храбрая, Тина. Ну же, иди ко мне.

Я рассматривала оборотня, у которого уже и плечи покрылись перьями. Глаза заволокла тьма. Крылья, словно на ветру, чуть раскрывались и снова складывались за спиной. Концентрация помогла пересилить страх.

— Не хочу, — продолжала упорствовать. — Это низко — требовать за свою помощь секс. И почему именно секс?

— А что у тебя есть? — тихо уточнил Гетер, сложив руки на коленях и сцепив длинные пальцы в замок. — Что ты можешь мне предложить, Тина? Денег у тебя нет, положения в нашем обществе никакого, даже отцу и тому ты не нужна.

— Ну и что, что я ему не нужна? Что с того? — зашипела я рассерженно. — У меня есть мама, есть брат!

— Нет у тебя никого, кроме меня, Тина. Мать о тебе не помнит, отцу не нужна.

— Что? — опешила я. — Как не помнит? Что ты такое говоришь! Мама не могла меня забыть!

Гетер прикрыл глаза и опустил голову.

— Могла и сделала это. В этом и заключалась моя работа, Тина. Чтобы никто ничего не помнил про твоего брата. А ты мешала. Из-за тебя никто не мог забыть о наследнике, — я задрожала от сдерживаемых слёз. Как он мог! Гетер взглянул на меня нечеловеческими глазами и печально шепнул: — Я убрал мешающий фактор, и никто теперь не помнит ни о наследнике, ни о тебе. Даже твоя мать.

Я упала на колени, оглушённая правдой. Я не могла принять этого. Мама, моя мамочка не помнила меня! Такого не могло быть. В голове творилась полная мешанина: одно заклинание забвения выплывало за другим, и я понимала, что Гетер не врёт. Он выравнивал полотно реальности для всех, но было одно «но» — я! Я была тем самым раздражителем, который сбивал настройки!

— Если я вернусь, она меня вспомнит, — не столько спрашивала, сколько утверждала. Надежда зажглась во мне, словно робкое солнце, согревая, отгоняя тьму, в которую погружал оборотень. Он кивнул в ответ.

— Если, — подчеркнул он важное условие. — Но у тебя нет сил, чтобы вернуться самой.

— Зачем ты требуешь, чтобы я разделась для тебя? Какая тебе разница? Ты же сильнее, отчего не берёшь силой?! — плакала я вслед за раненым сердцем.

Я поняла, я и есть та самая птица в клетке, о которой говорил Гетер. Я билась о жёсткие прутья и не могла улететь, пока он не откроет её, пока не позволит. А для этого я должна отдаться ему.

— Не хочу, — отозвался Гетер, тяжело вздыхая. — Ты должна сама решиться. Всё зависит от тебя. Если нет, я не против, чтобы ты жила со мной в горах. Там прекрасное небо, чистый воздух. Я не прикоснусь к тебе, пока ты сама не попросишь, обещаю, и буду любоваться твоей красотой до скончания твоих лет. Ты долго не состаришься, и впереди нас ждёт множество прекрасных рассветов. Я приму любой твой выбор, можешь сейчас уйти, но, открыв дверь, окажешься в своей спальне в моей горной резиденции. А если решишь подарить мне удовольствие, то разденешься сама, сама подойдёшь и сама поцелуешь.

Сила во мне пыталась вырваться наружу, огонь плясал по моим запястьям, спускаясь к пальцам. Я держалась из последних сил, сглатывая слёзы.

— Сама? — уточнила я и, получив в ответ лёгкий кивок головы, протяжно вздохнула.

Так сильно хотелось его ударить, но здравый смысл шептал не злить его. Он сильнее, ловчее. Но удержаться не смогла, приблизилась и выкинула вперёд руку, поджимая губы, желая причинить боль этому монстру, покрытому перьями. Гетер легко поймал мой кулак, сжал до боли, склонил голову набок, наблюдая, как я пытаюсь отобрать свою руку.

— Я предупреждал больше так не делать, Тина.

— А что ты от меня ждёшь? Я не буду безропотно отдаваться тебе! Я не торгую своим телом, как та землянка в академии. Думаешь, я мечтала стать наложницей? Да я вообще думала, что у меня муж будет единственным мужчиной. Единственным! А я стану единственной для него! А что теперь? Кто я? Кто я теперь? — я рыдала в голос. — Во что ты меня превращаешь? Зачем хочешь сделать ещё больнее? Зачем унижаешь меня?

— Унижаю? — удивился Гетер. — Унижаю? — настойчиво переспросил, а затем взорвался гневной тирадой: — Я хочу, чтобы ты подарила мне удовольствие, в ответ сделаю всё, что ты захочешь! Разве это называется унижением? И о какой землянке ты говоришь?

— О той, что оказывала тебе сегодня эти ваши «донорские услуги»!

— Что? Мне? Сегодня?

— Ты не понимаешь, — сокрушалась я. — Я не хочу становиться продажной девкой. Кому я такая буду нужна?

— Мне, — тихо шепнул мужчина, осторожно погладил меня по щеке, заставляя смотреть ему в лицо. — Мне нужна. Я же сказал, что буду твоим единственным. Ты будешь только моей, я обещаю. Никого другого, только я. И с тех пор, как я увидел тебя на Земле, меня никто не кормил кроме тебя. Это всё равно, что пытаться пить воду из застоявшегося болота после чистой родниковой слезы. Тебя жестоко обманули. Я всегда буду только твой.