Обмен убийствами - Саймон Керник

Я записал название этой компании и имя ее представителя, затем проверил, имеется ли у нее свой. сайт. Разумеется, его не оказалось, и я ввел в поиске слова «Международные контракты» и обнаружил множество газетных статей об этой фирме. Основанная в 1991 году Леппелом со штатом служащих примерно в двести человек, она участвовала во всех мировых конфликтах, но я сосредоточился только на Боснии. Мне удалось выудить, что в их деятельности в этом регионе не было ничего предосудительного. Можно было даже сказать, они оказывали действенную помощь мусульманам, сильно страдавшим от недостатка вооружения. Но другие воюющие стороны потребовали, чтобы после Дейтонского договора они немедленно покинули Боснию считая их присутствие провокационным. Вместе с тем имелись сведения, будто в нарушение соглашения кое-кто остался на месте и продолжал свою работу.

Время близилось уже к полуночи, когда я открыл статью из «Шпигеля» от сентября 1997 года, в которой увидел название «Международные контракты». Я слишком устал и не обратил внимания, что она писалась в Германии, но мне сразу бросился в глаза черно-белый снимок двух мужчин, идущих по горной дороге. Один из мужчин, более молодой, был в военной форме, второй – в темном костюме. Они разговаривали друг с другом, не глядя в камеру. Казалось, они даже не подозревают, что их снимают.

Тот, что стоял слева, солдат, напомнил мне кого-то, но я не мог вспомнить кого. Снимок был не очень четким, но я точно не ошибался. Определенно я уже видел этого человека.

А что касается мужчины в костюме, его я сразу узнал. Да иначе и быть не могло. Я не только видел его на фотографии, присланной Маликом, но и лично столкнулся с ним всего несколько дней назад.

Это был человек Нила Вэймена, Джеки Слэп Мерриуэзер.

Суббота,

восемью днями раньше

Айверсон

На город обрушился тропический ливень. Целый месяц не было ни капли, и вдруг сразу такая масса воды, прямо как лондонские автобусы, которых ждешь-ждешь, а потом они появляются один за Другим. Окна машины захлестывали струи воды, вокруг почти ничего нельзя было разобрать, но в каком-то отношении это оказалось мне на руку. Благодаря дождю я не привлекал внимания, сидя в машине напротив ярко освещенного четырехэтажного здания, в котором находился бордель «Райские девушки».

В сотый раз я посмотрел на часы: час пятнадцать ночи. Я торчал здесь уже около двух часов, наблюдая за подъездом и гадая появится ли этот извращенец Крис Хольц. К подъезду то и дело подкатывали машины, высаживали мужчин, по-разному одетых и обутых, но всегда выглядевших людьми с большим достатком, который позволял им заплатить запрашиваемую в заведении высокую цену. По рассказам Элейн, здесь работают около тридцати женщин, но для поддержания интимной атмосферы одновременно находятся не более десяти. Я подумал, что этим десяти девицам приходится трудиться без перерыва, если сегодняшний вечер типичный; и когда мы заявимся в клуб, там будет человек двадцать пять, не меньше. А значит, придется действовать стремительно. При таком количестве людей и помещений трудно было проследить за каждым, так что кто-то из них может успеть позвонить в полицию. Полицейские не склонны реагировать слишком быстро, но если дежурный услышит в голосе звонящего отчаяние, то они могут и поторопиться. Поэтому запас времени у нас будет небольшой.

Но пока что все складывалось нормально, а это главное. Джонни Хексхэм, вечно рыскающий в поисках денег, уже угнал первую машину, в которой я сейчас и находился, и теперь охотился за фургоном, в котором мы должны будем увезти Хольца за город. Джо под видом переутомленного работой бизнесмена, срочно нуждающегося в отдыхе, договорился снять один из фермерских домиков, подобранных мной, сроком на месяц, начиная с завтрашнего дня, и собирался через несколько часов поехать в агентство, чтобы заплатить деньги и забрать ключи. Джонни на следующей неделе был свободен по вечерам, так что наша группа была сформирована, хотя я не успел еще познакомиться с братом ювелира Калински. Если все пойдет по плану, я присмотрюсь к нему повнимательнее завтра вечером, когда мы встретимся вчетвером, за исключением Джонни окончательно обсудим все детали операции.

У заведения остановилась черная «тойота-лендкрузер». Водитель не заглушил двигатель. Через пару секунд оттуда выт здоровенный высокий парень. Это был Фитц, если Элейн правильно его описала. С другой стороны машины вылез еще один человек, чуть пониже, но такой же мощный. Ага, вот и Большой Майк. А затем открылась передняя дверца, и на тротуар шагнул Крис Хольц собственной персоной. Крис оказался ниже своих телохранителей, ростом приблизительно пять футов десять дюймов, но и он отличался могучим телосложением. Внешне он был далеко не картинка; понятно, почему ему приходилось выкладывать за девочек такие огромные денежки. Он носил дорогой черный костюм и кожаное пальто, лицо Криса было толстым и обрюзгшим, а прическа с длинной черной челкой в стиле Элвиса, вышедшая из моды, когда король рока весил еще меньше двухсот фунтов, полностью растрепана. Ему было около тридцати, но выглядел он лет на десять старше. Удивительно, но его вид не вызвал во мне ярости. Напротив, я спокойно наблюдал за ним, понимая, что мне нужно будет действовать еще решительнее и стремительнее.

Крис быстро поднялся по ступенькам в сопровождении этих двоих, в это время дверь открылась и вышел крайне довольный Таггер Льюис. Он сразу посторонился, уступая дорогу этой группе, шагавшей так, словно его там и не было. Подойдя ко мне, Таггер обернулся, чтобы убедиться, что Крис и его люди вошли в заведение, затем уселся рядом на переднем сиденье. Я включил мотор и отъехал от кромки тротуара. Было час двадцать пять ночи.

– Ну как дела?

– Превосходно, – произнес Таггер с сильным шотландским акцентом. – Должен сказать, девочки здесь первый класс.

– Еще бы! За такую-то цену.

– Да уж! Двести фунтов за полчаса. Считай по два фунта за один толчок. Жуткие цены. Пару лет назад в Пуэрто-Банус я зашел в один притон, и это стоило мне тридцать восемь с половиной фунтов, если пересчитать по обменному курсу. И тебе давалось целых сорок минут.

– Ну, это я понимаю, честная сделка. По фунту за минуту. Не дороже, чем станцевать вальс на ярмарке.

– Зато куда интереснее.

– Вот именно. Так что там за обстановка?

– Комната администратора на втором этаже. Нужно подняться на лифте. Выходишь из лифта прямо в фойе, и перед тобой стойка, за которой торчит барышня.

– А охрана?

– Двое вышибал в манишках с бабочкой. Здоровенные парни, но без оружия. Насколько я понимаю, их только двое, и с ними у нас не будет проблем. Дальше за фойе – бар, где девочки околачиваются, когда не заняты. Туда можно войти и выпить с ними; если тебе кто понравится, следуешь с ней в одну из комнат. Точно не знаю, сколько там спален, но не больше дюжины. Я поднялся на следующий этаж и насчитал там шесть комнат, все просторные и уютные. У них есть номера и на четвертом этаже, там, наверное, такое же расположение. Второй этаж – просто приемная, а на первом расположены квартиры для штата. Главное, они занимают все здание.

– Таггер, ты же знаешь наш план. Как по-твоему, он сработает?

Он немного подумал.

– Да, но не сомневайся, риск есть.

Я усмехнулся:

– Зато подумай о вознаграждении. Представь, что ты сможешь получить за сто тысяч фунтов. За эти деньги где-нибудь на северо-западе можно купить себе целую улицу.

– Может, оно и так, но тебе тоже придется туда переехать, Макс. Здесь на эти средства не купишь даже садового сарая. Стоит ли из-за этого рисковать шеей.

– Тут работы-то всего на час, – заметил я, останавливаясь на красный свет светофора, и вдруг вспомнил, что почти то же самое услышал от Фаулера при нашей первой встрече.

Но ведь недаром говорят: за одного битого двух небитых дают.

Понедельник,

шестью днями раньше

Гэллен

Выходные прошли спокойной безмятежно. Мы с Рэйчел погуляли, чего никогда не делали, когда жили вместе, потому что тогда я не испытывал в этом потребности. Мы посетили Тауэр Лондонский аквариум, музей мадам Тюссо и даже здание парламента. Вернувшись домой, мы отдыхали и наслаждались обществом друг друга. В субботу вечером я приготовил карри, и мы уплетали его, поставив кассету с фильмом «Чокнутый профессор». Еда была ужасной, фильм – не лучше, но нам было все равно. Мы просто приятно проводили вечер. Я позволил Рэйчел лечь около одиннадцати, только попросил не рассказывать об этом матери.

– Не то она больше не разрешит тебе остаться у меня.

Она заговорщицки мне подмигнула и ответила, чтобы я не волновался, это будет нашей тайной. Девочек так легко уговорить.

Так или иначе, мне стало куда более тоскливо, чем я думал, когда в воскресенье вечером отвез ее домой. Я пообещал через две недели снова забрать ее на выходные, и она призналась, что будет очень этого ждать. Значит, я вел себя с ней правильно, но все равно оказалось очень грустно возвращаться домой.