Сирийский пленник - Сергей Васильевич Самаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Куда придут?
– Убивать мою бывшую жену. В больницу.
– Рассказывайте! – твердо сказал Михалыч.
Раз уж подполковник Россомахов начал говорить, пришлось ему посвятить капитана в тонкости и подробности этой истории.
– Я с вами пойду! – выслушав все, категорично заявил Михалыч.
– Исключено. Я беру с собой только двух проверенных офицеров. Оба спецназовцы с опытом боевых действий. А тебя, опасаюсь, придется самого защищать. Это отвлечет нас от выполнения основной задачи. Мы не берем с собой посторонних.
– У меня богатый опыт, – попытался было настаивать на своем бывший капитан полиции.
– Я же сказал, что это исключено. – Россомахов проявил категоричность. – Если у тебя все, то я позволю себе слегка отдохнуть перед сложной работой ночью.
– Отдыхайте, – согласился Михалыч, но по его напряженному лицу Виктор Васильевич понял, что он что-то задумал. – Позже, даст бог, увидимся.
Подполковник Россомахов добрался до большой комнаты, где тихо дремали, сидя на ящиках, Гоша-футболист и Кирилыч. Компанию им составляли какой-то бомж средних лет и очень неаккуратно одетая дама того возраста, до которого бомжи обычно не доживают. Они пришли сюда в то время, когда подполковник беседовал с Михалычем.
При появлении Виктора Васильевича Гоша проснулся и сказал:
– Можешь ложиться, Василич. Отдыхай. Скажи только, когда тебя разбудить. Если точность нужна, то лучше мне часы оставить, а то наш хронометр иногда может и в обратную сторону начать стрелки крутить. – Футболист показал на старый будильник, пристроенный на трубе у стены.
Виктор Васильевич еще раньше обратил на него внимание и удивился. Зачем бомжам нужно знать время? Ведь они же обычно считают себя свободным народом, никаким принципам и условностям общества не подчиняющимся.
– Я сам проснусь. А ты, может, в машине посидишь? Там тепло и мягко. Я за нее переживаю. Все же она в чужом дворе стоит.
– Как скажешь. Я могу и там посидеть, покараулить.
Россомахов без сомнения протянул Гоше ключи на брелке с пультом сигнализации.
– Отоспишься потом, тебе же спешить некуда, – напутствовал бывшего футболиста подполковник. – Когда в машине кто-то сидит, в нее никто не полезет.
Виктор Васильевич расположился на ящиках, удобно вытянул длинные тощие ноги, что в последнее время ему редко удавалось сделать. А спать не раздеваясь он привык уже давно. Подполковник дал себе команду подняться в определенное время, расслабился, как и полагается, и сразу провалился в сон, глубокий, без всяких раздумий о своей судьбе, об упущенных возможностях и о том, что следует сделать.
Проснулся Виктор Васильевич, как обычно бывало, за пару минут до назначенного времени. Видимо, подсознание специально будило его чуть раньше, чтобы он успел прийти в себя, хотя обычно у него не было никакой необходимости в этом. Он всегда сразу вставал с ясной головой. Однако именно эту пару минут он всегда считал самыми приятными за все время отдыха. Вроде бы и спишь еще, а уже все видишь и понимаешь.
Подполковник встал, разглядел в полумраке высокую фигуру Кирилыча, который тоже по какой-то причине поднялся в начале ночи, и шепотом спросил у него:
– У вас здесь умыться есть где?
Кирилыч кивнул и молча двинулся в сторону дверного проема, где никогда не было створки. В коридоре было совсем темно, но здешний житель шел так, словно ему было все видно. Сказывалась, видимо, привычка.
– А свет здесь есть? – спросил подполковник.
Бомж молча протянул руку к стене и щелкнул выключателем. Это его движение Россомахов заметил только тогда, когда свет включился. Но лампочки были расположены так далеко одна от другой, что по-настоящему светло было только под ними самими.
Подполковник спецназа военной разведки и бомж двигались в сторону, где располагалась комната отставного капитана полиции. В ней свет не горел.
– Ты Михалыча куда-то послал? – спросил Кирилыч.
– Нет. Я думал, он спит. А давно ушел?
– Еще час назад ускакал куда-то. Сказал, что только к утру вернется. Это уже не в первый раз. Не иначе бабу себе завел. Он бомжих не уважает. А мужик в его возрасте потребность в этом чувствует. Это мне уже все одно, что есть они, что нет.
Они свернули налево как раз против двери в комнату Михалыча. Там был свет и раковина с двумя кранами, с горячей и холодной водой. Даже грязно-фиолетовое полотенце висело на гвозде, вбитом в деревянную перегородку.
– Это слесарь специально для Михалыча сделал. Мы-то уже и забыли, когда умывались в последний раз, – проговорил Кирилыч.
Россомахов умылся быстро, но воспользоваться грязным полотенцем не пожелал. У него возникло сомнение в том, что бывший капитан полиции утирается этим же полотенцем.
Подполковник вытер руки об одежду и с мокрым лицом направился к выходу. Кирилыч решил проводить его до самой машины, где, удобно устроившись на кожаном сиденье заднего ряда, спал Гоша-футболист. Ничего другого от этого сторожа Россомахов и не ждал. Поскольку машина была закрыта изнутри, ему пришлось постучать по крыше.
Гоша проснулся сразу, посмотрел испуганными глазами за стекло, но сразу узнал и Кирилыча, и подполковника, хотя во дворе было темно, и даже свет горел уже только в отдельных окнах дома. За стеклами больше работали телевизоры, свет которых во двор не проникал.
Гоша вышел из машины.
– Василич, наша помощь не нужна? – ненавязчиво спросил Кирилыч.
Скорее всего, он сделал это просто так, чисто для порядка, понимал, что в серьезном деле помощники из них, бомжей, никакие. Тем более в серьезных делах, о которых Россомахов им уже говорил.
– Спасибо, сам справлюсь. Да у меня уже есть помощники, боевые, проверенные в деле офицеры.
– Как скажешь. – Старый бомж только плечами пожал, больше не взглянул на подполковника и двинулся, шаркая стоптанными подошвами, по шершавому пористому асфальту.
Гоша-футболист вернул ключи с брелком сигнализации хозяину машины и заторопился следом за ним.
Виктор Васильевич опустился на водительское сиденье, вытащил телефон и позвонил сначала капитану Журавлеву.
– Игорь Олегович, это Россомахов. Ты готов?
– Я как юный пионер, всегда готов. Машину брать?
– Не надо. На моей поедем.
– Понял.
– Выходи на улицу. Минут через семь-девять буду у тебя. Стой у дороги, чтобы я тебя не искал и между домами не вертелся.
Подполковник не стал расспрашивать, удалось ли капитану выспаться, хорошо
