Пролейтесь, слезы… - Филип Дик

– Близнецы, – ответил он.

– Я понимаю, – начала девушка, – но знаете, со стороны иногда кажется, что они муж и жена. Как они целуются, как держатся за руки. Он с ней так обходителен. А порой у них доходит до драки. – Девушка замолчала, потом, наклонившись вперед, сказала:

– Меня зовут Мэри-Эн Доминик. А вас?

– Джейсон Тавернер, – представился он. Не то чтобы это имело большое значение. После всего. После того, как ему на мгновение показалось… Но тут голос девушки прервал ход его мыслей.

– Я – гончар, – сказала она застенчиво. – Везу на почту горшки, чтобы отправить в магазины в Северной Калифорнии, главным образом, для Гампа в Сан-Франциско и Фрейзера в Беркли.

– Хорошо получается? – спросил Джейсон. Все его мысли сосредоточились на мгновении, когда он распахнул дверь ванной комнаты и увидел на полу скелет. Голос мисс Доминик едва доносился до его ушей.

– Я стараюсь. Впрочем, никогда не знаешь, что будет завтра. Пока продаются.

– У вас сильные руки, – сказал он, не сумев придумать ничего лучшего. Слова, как и прежде, возникали непроизвольно.

– Спасибо, – ответила Мэри-Эн Доминик, после чего они оба замолчали.

– Вы проехали больницу, – заметила она. – Надо было повернуть налево. – В голосе девушки снова почувствовалась первоначальная тревога. – Вам действительно надо туда или вы…

– Не бойтесь, – произнес Джейсон, стараясь говорить как можно мягче. На этот раз он вполне отдавал отчет в своих словах. – Я не беглый студент и не беглый каторжник. – Он развернулся и посмотрел ей прямо в лицо. – Просто у меня неприятности.

– Значит, наркотик вы не принимали? – Голос ее дрожал.

– Мы сейчас приземлимся, чтобы вам стало спокойнее. Только не бойтесь. Я не причиню вам вреда.

Однако девушка все равно оставалась в шоковом состоянии и ждала… Впрочем, чего она ждала, никто из них не знал.

Он приземлился на обочине у оживленного перекрестка и резко распахнул дверь. Затем, поддавшись внезапному порыву, остался в машине и повернулся к девушке.

– Прошу вас, выйдите. – Она вся дрожала. – Я не хочу показаться невежливой, но мне действительно страшно. Вы же слышали о студентах, которые каким-то образом перелезли через ограждения вокруг университета…

– Послушайте… – перебил ее Джейсон.

– Хорошо. – Мэри-Эн успокоилась, сложила руки на сверток и покорно застыла в ожидании.

– Не надо так бояться, – начал Джейсон. – Иначе вы просто не сможете жить.

– Понимаю, – прилежно кивнула она, словно сидела на уроке в колледже.

– Вы всегда Так пугаетесь незнакомцев?

– Да, думаю, что да. – Эн снова кивнула, словно он давал ей наставления.

– Страх хуже ненависти и зависти, – продолжал Джейсон. – Все время бояться – значит не жить; страх заставляет нас сомневаться.

– Я догадываюсь, что вы хотите сказать, – начала она. – Примерно год назад в мою дверь громко постучали. Я подумала, что кто-то хочет вломиться, и побежала в ванную, закрылась и притаилась, будто меня нет дома. Потом выяснилось, что у соседки сверху застряла рука в раковине, когда она пыталась достать оттуда нож. А ее сын прибежал ко мне за помощью.

– Тогда вы действительно понимаете, что я имею в виду.

– Да. Мне самой хочется измениться. Правда Но пока я не могу.

– А сколько вам лет? – спросил Джейсон.

– Тридцать два.

Это его удивило – выглядела она намыого моложе. Судя по всему, Мэри-Эн и в самом деле еще не повзрослела. Он чувствовал расположение к этой девушке. Как же ей, наверное, было трудно пустить его в вертушку. К тому же у нее действительно были основания его опасаться. Он с самого начала сказал ей не правду.

– Вы очень хороший человек, – произнес Джейсон.

– Спасибо, – робко ответила она.

– Видите кафе? – сказал он, указывая на полное посетителей заведение современного типа. – Давайте там посидим. Я хочу с вами поговорить.

Мне надо с кем-нибудь поговорить, подумал он. Иначе я свихнусь, несмотря на то что я шестой.

– Но я должна завезти свертки на почту до двух часов, – тревожно возразила девушка. – Иначе они вечером не уйдут.

– Хорошо, сначала завезем свертки, – согласился Джейсон. Он вытащил ключ из замка зажигания и вернул его Мэри-Эн Доминик. – Поведете вы. Как угодно медленно.

– Мистер Тавернер, – сказала она, – я хочу остаться одна.

– Нет, – возразил Джейсон. – Вы не должны оставаться в одиночестве. Это убьет вас, это вас разрушит. Вы должны постоянно находиться среди людей.

После долгого молчания Мэри-Эн произнесла:

– Почта находится на углу Сорок девятой и Фултон. Ведите сами, я очень разволновалась.

Джейсону показалось, что он одержал большую моральную победу. Ему стало очень приятно.

Он взял ключ, и вертушка полетела в сторону Сорок девятой и Фултон.

Глава 22

Спустя несколько минут они сидели в кафе, чистом, приятном месте с молоденькими официантками и в меру свободной публикой. Из музыкального ящика доносились “Воспоминания о твоем носе” Луиса Панды. Джей-сон заказал себе только кофе, мисс Доминик выбрала фруктовый салат и чай со льдом.

– Что это у вас за пластинки? – спросила она. Он протянул ей диски.

– Так это ваши? Если вы – Джейсон Тавернер? Это же вы?

– Я. – По крайней мере в последнем он был еще уверен.

– Боюсь, что я никогда не слышала, как вы поете, – призналась Мэри-Эн Доминик. – Мне было бы очень интересно вас послушать, хотя я и не очень люблю поп-музыку. Мне нравятся старинные народные песни, знаете, как у Бафи Мэри? Сейчас так никто не поет.

– Это точно, – произнес Джейсон. Он все еще думал о доме, ванной, о том, как ему удалось убежать от безумного охранника в коричневой форме. Это был не мескалин, в очередной раз сказал себе Джейсон. Потому что охранник тоже увидел скелет.

Во всяком случае, что-то он точно видел.

– Может быть, он не видел того, что видел я, – сказал Джейсон вслух. – Может быть, он видел, что она просто лежит. Может быть, она действительно упала. Может… – Джейсон замолчал. – А может, мне надо вернуться?

– Кто не увидел? – спросила Мэри-Эн Доминик и тут же густо покраснела. – Извините, вы сказали, что у вас неприятности. Я и сама вижу, что у вас на душе камень.

– Я должен выяснить, что же случилось на самом деле, – сказал Джейсон. – В том доме. – И с этими пластинками, мысленно добавил он.

Элис Бакмэн знала о моей передаче. Она знала о записях. Знала, какая из них самая удачная. Она их хранила. Но…

На пластинках не было музыки. Сломанная игла… Черт, все равно что-нибудь должно быть слышно. Ему немало пришлось в свое время повозиться с проигрывателями, в таких вещах он немного разбирался.