Познающий НеЖизнь - Александр Иванович Гуринов

— Ни откуда. Меры исчисления используют сами чародеи. В моей голове рождается мысль и смысл того, сколько это, половина метра в секунду, что такое Секунда, что такое метр, что такое направление движения и так далее. Всё это рождается в нашем сознании, сдабриваемое подсознанием. От того, какую скорость ты представишь, зависит то, с какой скоростью будет двигаться, например, та же щепка. Точнее… разум определяет предел и потенциал того, что может быть достигнуто, а вложенная магия, её количество и сила, определяет то, насколько этот потенциал будет реализован. Если чародей сможет создать чары, что потенциально двигаются в сотню раз быстрее стрелы, выпущенной из лука, но вложит столько же магической силы, сколько вкладывает в чары, что движутся со скоростью быстро летящего ворона, то чары и не превысят скорости ворона — чтобы реализовать потенциал таких чар, нужны соответствующие магические силы. Ну, или действительно, такие чары полетят в сотню раз быстрее стрелы, выпущенной из лука, но что толку, если пролетят такие чары пару метров, а после рассеются, потратив всю вложенную магическую силу на огромное ускорение?

— Как… как вы вообще все это придумали? Это же… безумие какое-то. Досконально продумывать и заучивать каждое действие, каждый шаг… даже представить не получается. — Медленно качая головой, сказала Лунара.

— Это дело практики и… бесспорно, ещё многое зависит от таланта. Но в основном, практика и тренировки все решают. За некоторыми исключениями. А вообще… как бы не казалось это безумием и чем-то жутко сложным, задумайся вот о чем — пока Пиромантия существовала с древнейших времён, зародившись с предательницей Ведьмой Изалита, Прародительницей Демонов, Чудеса придумал Лорд Гвин ещё до зари Эры Огня в те далёкие времена, когда Вечные Драконы ещё бороздили бескрайние небеса, Чары… люди начали постигать их лишь за семь столетий до того… до того, как я умер. И уже к тому моменту, Чары и Чародеи, если не превзошли, то уж точно сравнялась с этими древнейшими искусствами. Почему? Потому что чары — в большей части, это расчёты, можно сказать, наука, а древние искусства… Искусства. Вот и все.

Прислушавшись к себе, я ощутил практически полную наполненность магической силой, отчего поднялся на ноги, держа в одной руке посох и направляясь к заваленному проходу в комнату, начав его неспешно разбирать.

— Ладно, отдохнули, поговорили — пора отправляться. Скоро мы доберёмся до нашей цели.

— А куда мы идём? Конкретно сейчас, а не в общем.

— Город над Долиной. В простонародье его все звали Долинным Городом. Оттуда мы сможем попасть ко входу в Анор Лондо.

Глава 34

— Ты уверен, что нам нужно именно сюда? — спросила меня Лунара.

— Абсолютно. — Уверенно ответил я, одни за другими откидывая в сторону доски, остатки ящиков и прочий хлам, который стоит на пути ко входу в дом, куда мне и Лунару срочно нужно попасть. — Сам я использовал его только один раз за время своей службы в армии. Нужно было срочно спуститься в этот район и мне тогда рассказали про этот спуск/подъём, а после и показали. Но вот запомнил я его на всю жизнь. И не с самой лучшей точки зрения.

— И что в нем такого особенного? — подняла маленькую бровь Лунара. — Очень узкий лифт? Не волнуйся, я занимаю очень мало места, как-нибудь влезем. И вообще, если он тебе так не понравился, то зачем мы идём именно к нему?

— Поверь, Лунара, я бы с удовольствием сходил в другие места, но… в случае всех остальных мест, я не уверен, что подъёмники там всё ещё целы.

— А в этом ты, выходит, уверен. — Поняла она.

— Именно тем, из-за чего он мне так не понравился, я и запомнил его до конца своих дней… и даже после них — тоже.

Наконец, последняя доска была отброшена и перед нами предстала только толстая деревянная дверь, запертая и, судя по звуку, заколоченная ещё и с другой стороны.

Отойдя на два шага, лишь глубоко вздохнул, под любопытными взглядами моей рыжеволосой спутницы.

— Всё, — медленно выдохнув после глубокого вдоха, сказал я, и взмахом руки запустил мгновением ранее созданные чары, от которых все преграды утонули во вспышке голубого света и щепки с запахом подпалённой древесины. — Не хотел я использовать магию для такой мелочи, но кто-то очень основательно забаррикадировался там, внутри.

После заклинания Большой Стрелы Души, от двери и всего, что было за ней, вообще ничего не осталось — все, что стояло на пути, взорвало к чёртовой матери и направленны импульсом зашвырнуло внутрь помещения.

Одна проблема — пыли поднялось и шума очень много.

— Идём, — сказал я и первым вошёл в пустую дверь.

Внутри было темно — все окна и двери были заколочены изнутри и снаружи, притом, очень надёжно, отчего свет внутрь не попадал. Стены здесь были целыми и не зияли дыра и, как многие другие дома, а потому внутри была кромешная тьма.

От вершины посоха в моей руке отделился сгусток света, что осветил стены вокруг, повиснув над моей головой и не слепя глаза.

Здание было очень просторных, имело много комнат и коридоров. И повсюду что сильно выбивало из колеи, находились деревянные игрушки, в большинстве своём старые, почти развалившиеся, от краски на которых не осталось и следа, но, что больше всего настораживало, так это деревянные игрушки, созданные, казалось, совсем недавно. Свежие, относительно, или реально свежие краски, чёткие углы…

— Эм… — А что здесь было до того, как ты умер? — спросила меня Лунара, настороженно и явно напряжённо осматриваясь вокруг, уже держа в руках два ножа — махать верёвкой в помещении, пусть и немного более широком, чем обычные дом, было неудобно и очень непрактично.

— Детский приют. Почти все дети, что по тем или иным причинам лишились родителей, жили и росли в этом приюте. А что? — спросил я у неё, на неё же посмотрев, а после быстрым взглядом осматривая многочисленные рисунки, которые будоражили часть моей памяти, вводя меня в небольшой ступор.

— Стены… — сказала она тихо и подошла к одной из стен, пальцами проведя по хорошо различимым рисунками на стене. — Они все изрисованы.

— Думаю, это нормально для детей, рисовать на стенах? — спросил я и ещё раз огляделся вокруг, услышав, кажется, какой-то звук, понимая, что место это, кажется, уже захвачен кое кем, кого я, похоже, знал ещё до того, как умер.

— Эти рисунки нарисованы на других рисунках. А те на других. Тут огромное количество слоёв краски. И сама краска… — одним из