Эсхатологический оптимизм. Философские размышления - Дарья Александровна Дугина

в православии женщина должна слепо подчиняться мужчине, нельзя. У нее есть свое предназначение.

Ризома и автономные сети

Вопрос: Не могли бы вы немного углубиться в вопрос о ризоме и о том, что в некоторых группах локальные инициативы теперь становятся более предпочтительными, чем корпорационные, гигантские? Хотя корпорация — это достаточно строгая вертикаль. А ризома, мне кажется, связана с локальными мелкими инициативами.

Дарья Платонова: У Делеза в работе «Тысяча плато» ризома понимается метафизически, как преодоление иерархии. У него она противопоставляется идее дерева, то есть идее фундаментального вертикального Логоса, у которого есть корни и крона. То, что вы сказали, интересно и более связано с идеями сетевого общества, то есть социальной организации общества, в котором централизованное управление уступает место различным локальным и автономным пространствам. Это интересно, это мне нравится. Речь идет об определенной автономии регионов, в том числе даже на уровне политическом. Потому что крупные корпорации, даже государственные, не всегда могут справляться с регулированием слишком мелких вопросов.

Но Делез говорит именно про метафизику. Он утверждает, что дерево пронизывает наш ум, углубляя тоталитаризм. И нам необходимо от вертикальной структуры «корни-ствол-крона» прийти к горизонтальной разрозненности. Локальные инициативы как модель общества — это интересно, но это рискованно, потому что иерархия — это то, что собирает человеческий разум каждый день, когда он просыпается. У русского философа Н. Федорова была формула о том, что человек, каждое утро вставая с кровати, осуществляет акт консолидации своего сознания, собирается вокруг стержня своей внутренней иерархии, как бы прилипает к нему. А когда человек ложится, спать (это тождественно смерти), он как будто разваливается на маленькие части. Поэтому ризома Делеза — это существование человека, философа в состоянии дефрагментации, несобранности. В то время как сетевое общество — это интересная модель, она может быть отчасти имплементирована.

Конец иерархии и вопросы веры

Вопрос: Как-то в эфире программы «Русский ответ» Андрей Афанасьев общался с Красовским. Красовский такой тезис задвинул, что любая иерархия, любая Империя обречена распасться, развалиться. Пророчил, что Россия распадется. Как вы считаете, действительно ли это так?

Дарья Платонова: Когда мы сегодня говорили об индуистской модели общества, мы упоминали, что касты связаны с манвантарами и югами, то есть с космическими циклами. В каком-то смысле, неизбежна и Кали-юга, темный век. Да и в христианстве так — неизбежен Конец Света. Видимо, сам ход истории от рая к аду заведомо предполагает когда-то, в ее финале, и конец иерархии. Но, в отличие от либеральной версии, этот конец иерархии не закончится царством равенства, победой антииерархии. Это может быть лишь эфемерным моментом, иллюзией воцарения темного начала. На самом деле просто закончится цикл и дальше будет установлена новая свежая иерархия. Но я не думаю, что мир живой способен существовать без иерархии.

Вопрос: Вы верующий человек?

Дарья Платонова: Да, верующий. Я единоверка. Единоверческая Церковь располагается между старообрядчеством и господствующей Церковью Московского Патриархата. У нас старый обряд, но при этом мы часть МП РПЦ, находимся под омофором Патриарха Московского и Всея Руси. Я из верующей семьи.

Опасности просветления

Вопрос: Как вы относитесь к нынешним идеям и тенденциям — таким, как просветление? Сейчас очень много об этом говорят, распространено это знание. Это какой-то духовный фазовый переход для общества в целом?

Дарья Платонова: Здесь есть две стороны. С одной стороны, просветление и практики, к которым люди апеллируют, очень часто бывают ловушками. Это — симулякр сакрального. Об этом как раз предупреждал Рене Генон, когда анализировал неоспиритуализм и тенденции повального увлечения мистическими учениями. Генон говорил, что люди понимают их слишком плотски — как некий алгоритм, инструкцию, как сделать жизнь веселее и легче. Это в какой-то степени симулякр подлинной Традиции.

С другой стороны, желание просветления и тяга к освобождению — это очень хорошо. «Просветление» — термин из буддийской философии. Это достижение внутренней ясности, выход из субъектно-объектной топики, плоскости, попытка разорвать повседневное функционирование жизни, это выход по ту сторону, обращение к чему-то иному. Это хорошо. В период последних времен это очень важно. Главное, чтобы люди обращались к правильным тенденциям. Если православие и некоторые другие традиционные религии имеют четкий ритуал, то есть остаются иерархичными, то другие стратегии, которые сегодня предлагаются как «просветленческие» (шаманские практики и так далее) на неадаптированную душу, непроработанное сознание могут очень пагубно повлиять. Поэтому и нужно оставаться в Традиции, сохранять ее и сохранять в ней себя. Она веками существовала, в ней отлажен полный алгоритм адаптации человека к тем или иным сложностям, даже физическим. Есть посты, физически все распланировано — 4 больших поста в год. Есть молитвы утренние и вечерние, до еды и после еды. Это все способствует консолидации человека — как внутреннего, так и внешнего.

Запрос на просветление — это очень благой показатель. Главное — чтобы человек не попал в капкан искусственного просветления. Порой страшно становится от того, куда человека может занести в поисках этого просветления.

Возвышенное и эстетика великого Пана

Возвышенное как сакральное

Я бы хотела немного поговорить про великого бога Пана. Говоря «великого», я ссылаюсь на произведение Артура Мэчена (или Макена) «Великий бог Пан»[108] 1890 года. Артур Мэчен — английский писатель, предшественник Лавкрафта, во многом повлиявший на него самого и на декадентскую литературу в целом. Артур Мэчен получил высочайшую оценку Х.-Л. Борхеса, который считается классиком направления «магического реализма». Повлиял он и на современное кино — например, фильмы Гильермо дель Торо во многом сделаны по мотивам и под влиянием Мэчена.

В книге Мэчена «Великий бог Пан» затрагивается вопрос соприкосновения человека с возвышенным. Возвышенное наряду с прекрасным является одним из двух главных начал эстетики, хотя об этом подчас и забывают. Возвышенное, le sublime (на французском), das Erhabene (на немецком) — это не просто нечто утонченное, изысканное или нагруженное эстетическим содержанием. Это скорее фигура, действие, история, ситуация, переживание, намного превосходящие нормы обыденного человеческого бытия, опыта. Поэтому ближе всего это понятие к термину «сакральное», в том смысле, как его понимал Рудольф Отто[109], а вслед за ним Г. Юнг, М. Элиаде и все остальные.

Операция по расширению возможностей

Возвышенное, сакральное проявляется в произведении «Великий бог Пан» в очень интересном и непривычном контексте. Повесть основана на материалах ирландского фольклора. Сюжет вполне классический для конца ХIХ — начала ХХ века. Герой повести — исследователь, доктор — путем хирургической