Пожиратели призраков - Чэпмен Клэй Маклауд

– Не в то горло попало.

Сайлас снова болтает, как будто не случилось ничего необычного, как будто этот разговор совершенно нормальный, а я просто пытаюсь не отставать.

– Кстати, в соседний дом наконец-то заехали.

– …Здесь? Кто? – тут не достроен ни один дом. Как там можно жить?

– Молодая пара. Моложе нас. Стефани и Адриано. Детей нет… пока, – Сайлас вытирает губы салфеткой. Ткань того же цвета, что и стены, кремово-розового оттенка, и слегка переливается при свете свечей. – А ты не думала попробовать еще раз?

– Что попробовать?

– Ну, знаешь… – Сайлас берет меня за руку и сжимает пальцы. – Завести нашего.

Внезапный визит

– Как тебе этот цвет? – голос Сайласа вырывает меня из тумана. Я медленно возвращаюсь в сознание и понимаю, что валяюсь на диване.

Разве мы только что не были в столовой? Сколько я тут лежу? Я, что, уснула?

Что со мной происходит?

Сайлас нависает надо мной, прижимая к стене карточки с примерами цветов.

– Вот этот оттенок? Неплохо, да? Приятный. Я голосую за него.

– Он… яркий, – с трудом выговариваю я, все еще не придя в себя и морщась от розовых нот. Они практически кричат на меня. Мне приходится поднять руку к глазам и закрыть их от цвета.

Я теряюсь во времени. Не понимаю, ночь это или день.

Сколько я уже в этом доме?

– Тебе не нравится, – у Сайласа кончается терпение. В его словах чувствуется тяжесть, которой не было раньше, словно его голос изменился. Он звучит иначе. Я едва различаю его силуэт на фоне ослепительно розового. И не могу встать с дивана. Я приросла к месту, не в силах пошевелить ни единым мускулом. От подушек исходит слабый аромат плесени, словно их оставили под дождем.

– Нет, мне нравится. Просто он… режет глаза.

Его лицо морщится.

– А мне кажется, комната станет светлее.

– Как называется цвет?

– Это… – Сайлас бросает взгляд на образец, – Саркофиллум.

В голове словно прокручиваются воспоминания о переезде. Я помню, как обустраивала кухню, нашу спальню… Осталась гостиная. Сайлас был очень щедрым и разрешил мне выбрать цветовую гамму. Наш дом уже начал становится родным.

Я всегда этого хотела, верно? Дом? Семью?

Жизнь?

Мебель покрыта пластиком для защиты от брызг. Пол тоже закрыт. С каждым шагом Сайласа по комнате разлетается слабое шуршание пластика.

– Ты заставишь меня одного все красить?

– Похоже, ты справляешься.

Сайлас осторожно наливает краску в лоток, буль-буль-буль, смешивая с белым. Я смутно припоминаю охлажденный суп. Вечеринка на папин день рождения. И я вдруг борюсь с очередной внезапной волной тошноты. Кажется, я…

Я вот-вот…

– Все хорошо? – спрашивает Сайлас. – Налить тебе воды?

Морская болезнь проходит. Я делаю глубокий вдох.

– Я в порядке. Это все пары краски.

Сайлас берет кисть и наобум проводит по дальней стене. Я теряюсь в извилистых движениях. Он не проходится вверх-вниз – его зигзаги образуют узор. Символ.

– Что это? – слышу я свой вопрос. Я ведь уже видела это раньше? Но где?

– Что «что»? – спрашивает Сайлас, поворачиваясь ко мне.

– Это, – я поднимаюсь на локте и показываю пальцем. Пытаюсь сосредоточиться на текущем знаке. Я знаю, что он там, хоть Сайлас и притворяется, что его нет. Кисть летает по стене. Краска практически пульсирует. Я замечаю, что лоток на полу стал более темного оттенка, уже не такой ярко-розовый, как раньше. Теперь он красный.

В комнате внезапно становится тесно. Краем глаза я вижу, как задрапированное пластиком кресло сдвигается, поворачиваясь, забирая меня с собой. К прозрачному брезенту прижато лицо женщины. На нас – на меня – смотрит множество глаз, злобно выглядывающих из теней. Пластиковые листы перемещаются сами по себе, словно мебель под ними смыкается. Это вовсе не мебель – я не одна.

Мне нужно уйти. Мной овладевает непреодолимое желание сбежать из этого дома – Беги! Убирайся! Я пытаюсь подняться с дивана, но как только сажусь, комната наклоняется.

– Чего ты от меня хочешь?

Сайлас фыркает.

– Ответа, в какой цвет красить гостиную.

– Я вижу…

Там ничего нет. Просто краска. Вертикальные розовые мазки на стене.

– Оно было там, – кровь, так ведь?

– Что-то ты позеленела, милая. Может, поднимешься наверх и примешь…

Сайлас замолкает. Слышит что-то – как и я.

Голоса. Клянусь, я слышу за домом детей.

– Ты слышишь? – спрашиваю я, уже не доверяя своим ощущениям.

Но Сайлас исчез.

– …Сайлас? – я поворачиваюсь и оглядываю всю комнату. Я одна. Свет меняется – он больше не отливает в бурлящем розовом сиянии. Пластиковый брезент теряет прозрачность, словно растопленный жир, сворачивающийся в густое сало, и гостиная медленно погружается в тень.

– Здесь все заколочено, – слышу я шепот мальчика. – Внутрь не заглянуть.

– Сюда.

Они приближаются. Я слезаю с дивана и сползаю на пол. Чтобы пошевелиться, требуется больше усилий, чем следовало бы, тупая боль в костях отягощает тело. Пластик сминается под руками и коленями, когда я ползу по брезенту к ближайшему окну.

– Видишь что-нибудь?

– Тш-ш! Тихо. Кажется, я кого-то услышал…

Туман в голове рассеивается, и внезапно я испытываю острую потребность позвать на помощь. Я пытаюсь, но голос слишком хриплый. Мне больно. Я хриплю, как будто несколько дней не говорила вслух…

Неужели прошло несколько дней? Как-то странно. Я же только говорила с…

Сайласом

…но теперь он ушел, разыгрывая передо мной еще один спектакль, а я тут валяюсь на полу, хрустя суставами, словно мое тело превратилось в высохшую шелуху.

Мальчики продолжают перешептываться, им не терпится подсмотреть, они спорят, кто пойдет к окну.

«Я здесь, ребята, – хочу я сказать. – Подойдите ближе. Совсем чуть-чуть поближе. Не бойтесь…»

– Как думаешь, туда можно забраться?

– Я туда не пойду!

– Кто-то зассал…

Три быстрых силуэта парят у окна, скрытые фанерой, не считая нижнего угла, где осталось несколько дюймов открытого брезента. Каждый мальчик по очереди заглядывает внутрь.

Если я просто доберусь до окна, если вылезу на обозрение, они позовут на помощь. «Спасите меня от этого дома», – хочу я сказать. Но слова – словно песок во рту. Спасите меня, пожалуйста…

– А если там кто-то есть?

– И кто? Призрак? Бууууууууу.

– Заткнись.

Откуда они взялись? Ближайший район ведь так далеко. Наверное, проехали на велосипедах не одну милю. И понятия не имеют, что я здесь, как тряпичная кукла на полу. Я задерживаю дыхание, подползая к стене и хватаясь за оконную раму. Помогите, спасите, помогите…

– Я видел, как люди заходили внутрь… но никто не выходил.

– Ага, конечно…

– Говорю вам, этот дом пожирает людей.

О нашем доме распространяются слухи. Кто-то слышит о доме с привидениями: он рассказывает друзьям, а те рассказывают своим, пока дом не обретает мощь, которой не было раньше, обрастает энергией, которая будет расти с каждым новым слухом. Эти мальчики – лишь первая волна. Будут и новые. Может, дом хочет именно этого. Больше гостей. Больше призраков.

– Подождите. Я что-то вижу.

– Что?

– Тш-ш! Там что-то пошевелилось.

– Где? Где?

– Дай посмотреть! Подвинься! Отойди.

– Да хватит все загораживать! Я хочу посмотреть…

Я его вижу. Маленький ребенок, всего лет десять. Он и его друзья даже и не представляют, что я смотрю на них в ответ. Брезент закрывает им обзор, превращая все в жирные тени.

– Твою мать! Я кого-то вижу!

– Врешь…

– Правда! Посмотри туда. В углу. Кажется, это женщина.

– Где? Где она? Дай посмотреть, дай посмотреть!

– Я не вижу…

Мне удается подтянуться к окну, прямо перед их лицами.

– Помогите…