Комната из листьев - Кейт Гренвилл

мысль: возможно, мой муж специально хочет удалить меня из городка. Ни одна женщина, даже самая энергичная, не сумеет организовать салон в сельской глуши Парраматты. Я была уверена, что мистер Макартур не заметил моего мимолетного увлечения капитаном Тенчем. Но в его натуре было думать наперед, просчитывая разные варианты. Женщина в кругу мужчин, соперничающих за ее внимание, волей-волей может посеять у мужа сомнения.

Из этой мысли родилась еще одна. В колонии мой супруг был одним из немногих офицеров, кто не искал плотских наслаждений в объятиях какой-нибудь молодой смазливой каторжанки. А ведь наверняка думал, что тоже имеет право на подобные удовольствия. А что, прекрасная идея. Поселить жену в глуши Парраматты, пусть себе в тишине и покое благополучно воспитывает его потомство, а он тем временем в городке будет развлекаться в более фривольной компании.

Приятная мысль.

Я притворно вздохнула, изображая, будто бы пытаюсь скрыть отчаяние. Сделала несколько стежков, смиренно склонила голову, как покорная жертва. Позволила себе недовольно поморщиться.

– Я удивлена, мистер Макартур. Но вы меня убедили. Конечно, я преклоняюсь перед вашим суждением.

– Не расстраивайтесь, дорогая супруга – сказал он. – Представьте, как мы отдыхаем там, сидя перед роскошным мраморным камином! У нас будут слуги в ливреях из синей шерсти, вы не согласны? Медные пуговицы с гербом – в виде оливкового венка. Как вам такое, дорогая? Простенько и со вкусом, правда?

– Ой, ради бога, давайте обойдемся без фальшивых гербов, мистер Макартур, – запротестовала я. – Я – дочь фермера и не стыжусь этого.

– Моя дорогая жена… – Я наблюдала, как он придумывает свой последний, самый убедительный довод. – Я назову ферму вашим именем, моя дорогая, «Ферма Элизабет», в признание ваших достоинств идеальной жены.

Я улыбнулась, будто бы соблазненная его лестью.

– Уверена, мистер Макартур, все сложится самым наилучшим образом.

Мистер Макартур не искал легких путей. Казалось бы, почему просто не попросить землю? Но нет, он предпочитал играть «вдолгую». Намеревался постепенно брать противника в окружение, и когда кольцо сомкнется, тот уже не сможет сопротивляться.

Первый шаг, что планировал мой муж, был довольно безобидным: добиться назначения на пост командующего гарнизоном Парраматты. Для этого, он знал, ему достаточно шепнуть пару слов на ухо ДЗ. Как командующий, он, само собой, будет обязан переселиться в Парраматту. И здесь мистер Макартур вытащит из-за пазухи козырь: у него ведь есть жена и сын. Офицер привычен к суровым условиям, он спокойно сможет жить и в казармах, но требовать того же от такой леди, как супруга Джона Макартура, да еще с маленьким ребенком на руках, просто недопустимо. Но и оставить ее в Сиднее, без защиты мужа, тоже никак нельзя. Единственный выход – обеспечить Макартуров домом, подходящим для проживания семьи, поблизости от Парраматты. Властям этим заниматься некогда, у них много других забот, но если мистеру Макартуру пожалуют участок земли, он сам все устроит.

Меня раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, я испытывала презрение к мужу за то, что он столь беспринципно использовал меня и Эдварда; с другой, меня грела надежда, что спасение, о котором я мечтала, возможно, уже не за горами.

Мой муж даже мысли не допускал, что губернатор ему откажет. Его интересовал один вопрос: удовольствоваться пятьюдесятью акрами или требовать участок в сто акров. Его честолюбие, подобно превосходной охотничьей лошади, несущей на спине джентльмена в розовом сюртуке, легко перелетало через любое препятствие в настоящем, чтобы плавно приземлиться на каком-нибудь сочном пастбище в будущем.

Я не разделяла уверенности мужа. На стороне губернатора был закон. Офицеры находятся на государственной службе и получают за это жалованье. С какой стати давать им землю, чтобы они обзаводились собственным хозяйством?

Реализация первой части плана прошла гладко: ДЗ объявил, что мистер Макартур назначается командиром гарнизона в Парраматте и должен приступить к своим обязанностям, когда позволят обстоятельства. Однако Морской Волк был далеко не простофиля. Он четко дал понять: майор Гроуз может распоряжаться офицерами Корпуса по своему усмотрению, но пожалование земельных угодий – это его прерогатива, и в этом вопросе он непоколебим.

Я ожидала, что муж, как это обычно бывает, придет в ярость или, напротив, впадет в мрачное уныние, но он отмахнулся от моих расспросов, будто я интересовалась пустяками. Отказ подчиниться его воле грозил разрушить самую сокровенную, самую хрупкую часть его самосознания. Но вместо того чтобы скорчиться от боли неудачи, он нарастил на ней панцирь.

– Поверьте, у меня все под контролем, – только и сказал он. – Поместье в Парраматте будет нашим. На этот счет даже не переживайте.

Тем не менее чувствовалась в нем некая напряженность, и в ту ночь в темноте он исполнял свой супружеский долг с остервенением; это было больно.

«Британия»

Спустя некоторое время однажды вечером мистер Макартур пришел в гостиную, где я находилась, и присел на краешек кресла, всем телом подавшись вперед, с явным намерением в чем-то меня убедить.

– Скажите-ка, миссис Макартур, – учтиво начал он, – за что здешний народ готов отдать любые деньги?

Я знала, что в его вопросе содержится подвох и, если отвечу неправильно, он будет недоволен. Но я вместе с тем понимала, что увильнуть от ответа не удастся. Он от меня не отстанет.

– Ну, за муку и топоры, – предположила я. – За обувь. Горшки. Табак, гвозди, веревки.

Я перечисляла собственные потребности.

– За чай и сахар. Да, собственно, за любые товары.

– Вот именно! – Возбужденный, он откинулся в кресле, барабаня пальцами по подлокотнику. – Именно это болтают между собой те гнусные алчные капитаны: везите в Новый Южный Уэльс – как вы выразились – любые товары и назначайте за них любые цены, у вас все купят.

Мой муж не преувеличивал. В те считанные разы, что в нашу бухту заходил какой-нибудь корабль, возникал безобразный ажиотаж: те, у кого имелись деньги – офицеры и некоторые другие, – скупали товары по совершенно бесстыдным ценам, которые заламывали капитаны. Ведь кто знает, когда придет следующее судно? Но общая масса колонистов – досрочно освобожденные осужденные, поселенцы, мелкие фермеры – продолжали обходиться малым.

Мистер Макартур вскочил с кресла и забегал по комнате, перескакивая с ковра на деревянные половицы и обратно, отчего его шаги звучали то громко, то приглушенно.

– Значит, мы, офицеры, должны сами зафрахтовать судно и отправить его на мыс Доброй Надежды, – сказал он. – Взять продажу товаров в собственные руки. Нарушить монополию этих грабителей.

Я вздохнула, намереваясь заметить, что они просто вместо одной монополии установят другую, но мой муж, не давая мне рта раскрыть, продолжал свою мысль:

– Имея в нашем распоряжении целое судно товаров на продажу, мы просто обречены на успех!

Мы с ним оба подумали про долг в пятьсот фунтов.

Мистер Макартур сам вызвался внести самый крупный взнос, – взяв деньги из полковой казны,