Г.Р.О.М. 3 - Никита Киров

разведён, занимается недвижимостью. Ну как, занимается… Классический чёрный риелтор, хотя это выражение особо ещё не в ходу. Сами квартиры он не продаёт, он спец другого рода — освобождает жилплощадь.

Занимается одинокими стариками, чтобы они переписывали свои квартиры на нужного человека, организовывает всякие афёры со ссудами на это жильё и придумывает схемы по приватизации жилья — настоящей «прихватизации». А порой действуют жёстко, чтобы прежний хозяин уж точно не помешал. И тогда люди бесследно исчезали…

Крепили мы его в 2005-м, когда вскрылся случай аж тройной мокрухи. Степанюк тогда развернулся по полной, работал нагло, особо не скрывался. Когда за городом начали строить новую дорогу, идущую через старую деревню, он за этот шанс ухватился сполна, чтобы продать территорию для строительства подороже.

Но чтобы продать землю по высокой цене, он решил взять её за бесценок от прежних хозяев, тем более, планы строительства никто не знал. Скупил несколько участков по дешёвке у деревенских алкашей, но вот с одним домом не выходило — там хозяева умерли, а их дочь участок продаваться отказывалась. То ли хотела продать его напрямую, то ли ждала цены повыше, то ли просто место было дорого как память.

В итоге Степанюк отправил своих громил «торговаться», но всё пошло не так: избу хозяйки подожгли, пока все спали. Погибли трое жильцов, выжил только младший сын, который в это время ночевал у знакомых.

Случай был резонансный, показывали даже в новостях по центральному телевидению, но прошло время, и народ, требовавший расправы над поджигателями, об этом случае подзабыл. Тогда за дело взялись матёрые адвокаты и начали его разваливать.

До суда всё же дошло, но хоть сообщники и сообщали, что Степанюк несколько раз отправлял одиноких старушек не в домик в деревне, а сразу на тот свет, но суд эти показания не принял. Да и вообще, адвокаты весь процесс кричали, что это просто кто-то пьяный уснул с сигаретой, вот всё и сгорело.

Да и мой старый знакомый Басмач тогда подсуетился, подмазал кого надо, чтобы с этой схемы перепродажи что-нибудь поиметь. После этого они со Степанюком в саунах гуляли и водку-пиво с коньяком кушали. В итоге, посадили кого-то из шестёрок, а сам Степанюк зоны избежал.

Так что на роль козла отпущения он подходит, не в той жизни, так в этой. Тем более, к этому дню на нём уже должно висеть несколько мокрух, он занимается такими делами с 1995-го. Тем более, он мошенник, как и Лесник, так что их легко свяжут друг с другом.

Ну и главное — той семье он уже не навредит.

Пообщался с Глебом, он про этого товарища знал, ведь он и его сообщники были под прицелом у РУБОП, но они пока собирали против него материал. Мокрухи были, но только с косвенными уликами, в суд не пойдёт, но впечатление все уже составили, были уверены, что на счету Степанюка есть убийства. Нам же проще, переживать о нём Некрасов не будет.

Короче, уже утром в десять часов я был в офисе дельца и расписывал ему преимущества, которые даст обладание тем заброшенным кафе «Алина», куда так упорно меня звал Лесник. Степанюк внимательно меня слушал.

Суть в том, что, якобы, москвичи хотят строить там торговый центр как раз под планы о строительстве нового микрорайона, но кто-то уже прочухал, что там будет, и собирается выкупать всю доступную территорию для перепродажи, поэтому нужно успевать, пока есть что покупать и пока законы позволяют.

Причём я пришёл не просто так, а с рекомендациями, якобы меня направил сюда сам Атаман. Хозяин офиса звонить и проверять, само собой, не стал, откуда у него номер главы крупной ОПГ? Не настолько он пока ещё большой делец.

Офис у него маленький, буквально небольшой кабинет в местном торговом доме, на третьем этаже. Нет секретарши, а громилы Степанюка обычно где-то крутятся. Всё оформлено, скорее всего, на какого-то бомжа, а самой фирме принадлежат разве что скрепки.

Очень тесно, большую часть помещения занимал шкаф с одеждой и стол, стул для посетителя едва помещался в промежуток между столом и побеленной стеной. Но к нему клиенты и не ходят, просто он организовал это место для статуса, мол, есть офис в центре.

Вся мебель дешёвая, разве что настольный канцелярский прибор с часами смотрится дорого, под малахит.

— Надо успевать, — толстый усатый мужик с косым правым глазом быстро перебирал бумажки, якобы работал, но я видел, что это старые квитанции, телеграммы и лотерейные билеты. — И цена вопроса?

У него дорогой пиджак, но ему маловат, потому что пуговица пиджака на животе едва сходилась, как и пуговицы на его рубашке.

— Пять тонн зелени, — я усмехнулся. — Старый владелец вообще думает, что скоро там всё будет стоить ещё дешевле, вот и торопиться продать. У него инсайд, что там свалка будет, но на деле — торговый центр. Надо сегодня в восемь вечера подъехать обязательно. Деньги — с вас. Прибыль делим так: мне семьдесят процентов, а вам тридцать. Это же я выгодное дело нашёл.

Степанюк принялся торговаться с неожиданным жаром, и сошлись на том, что мне шестьдесят, а ему сорок, и такой же вклад вносит каждый. Получим-то мы всё равно по нулям, ведь никто там ничего не продаёт и не строит, но нельзя, чтобы он заподозрил подставу, поэтому я торговался так, будто действительно должен был получить с этого долю…

День прошёл в подготовке, а к вечеру поехали со Степанюком на точку на «Хонде» Лесника. Но у кафе мне показываться было нельзя, они могли сразу открыть огонь. Стрелять пока рано, и сегодня большинство бандитов должно выжить, чтобы паханы группировок не смогли замолчать это дело. Тогда братва будет недовольна, и паханам придётся давать ответку. Но меня там видеть не должно.

Мы придумали план, что мне кто-нибудь позвонит и скажет пару слов, из-за чего я должен буду выйти. Связь в этом районе всё равно плохая, Степанюк услышит только шипение, но обыграть всё надо естественно.

Подозрения будут в любом случае, но тут я рассчитывал на другое — на жадность Степанюка. Если я отойду, он решит, что сможет без меня договориться насчёт участка, и поедет выбивать себе лучшие условия. Он клюнет, сто пудов.

Сошлись на том, что когда мы будем рядом, мне позвонит Валера из больницы и что-нибудь будет говорить, чтобы в трубке слышалось бормотание. Ну а я же сделаю вид, что якобы на точку приехал мой недруг,