Десять поворотов дороги - Оак Баррель

Аврил крутнулась, посмотрев через плечо:

— Из моего ничего не сыпется. Нет?

— Слушайте! Перестаньте, а?

— У твоей сестры язык змеи, Хвет.

— И попка богини, — отозвалась «змея», тормоша сомлевшего на мешках макака.

— Я бы не пошел туда, — пророкотал Бандон. — Ни шиша мы там не заработаем да еще нарвемся. Тут, поди, куча егерей с дубинами. За таким-то добром смотреть…

Несмотря на габариты, верзила был весьма благоразумен в поступках и, если дело не касалось раскрашенной в радугу рубахи или иного кричащего образчика деревенской моды, проявлял завидную сдержанность. Сейчас на нем красовались просторный балахон с надписью «Болею за Катыщиеся валуны из Сыра» во всю спину, грязно-оранжевые штаны и неизменная зеленая кепи, венчавшая полированное темя.

— А с другой стороны, — прорвало на авантюры Гумбольдта, — нас могут тут неплохо принять. В конце-то концов, в этаком захолустье развлечений с кошачий глаз. Если даже хозяев нету, то слуги там и управляющий. Дом-то по виду целый, кто-то же за ним смотрит. Мест в конюшнях, смекаю, там на три обоза… — В кои-то веки устами печального клоуна сказанула истина, опоздав лишь на пару столетий.

— Слышал я, у таких богатых отщепенцев случаются развлечения не из самых… — скривился Хвет, но как-то уж очень вяло и его мнение растворилось незамеченным.

— Мы можем показать им «Предстательную мистерию» или «Забавные вертушки и черепа»… Наконец, Гумбольдта можно раздеть и облепить перьями! И еще у них может найтись довольно горячей воды для ванны… — мечтательно добавила Аврил.

Найдите что-то, чего не можете получить в дороге, и тут же станет ясно, насколько важно сделать хорошую остановку. «Ванна» тут сыграла за целую колоду козырей. Маловероятно, что такое чудо из чудес досталось бы остальным, но знать, что хотя бы кто-то насладился главным благом цивилизации… К тому же у Аврил могло улучшиться настроение, и она бы на некоторое время перестала всех доставать, кидаясь макаком.

Через пару минут повозка уже неспешно тянулась по дороге, выложенной желтым кирпичом. На мгновение показалось, что с неба, устроившись среди облаков, на скитальцев смотрит огромный голубоглазый кот — но впечатление это никого не удивило и не задержалось, ибо выпало на долю не склонной к рефлексии старой лошади…

Уже у самого дома среди озелененной пустыни на дороге возникла человеческая фигура. Аврил с опаской посмотрела на нее: не окажется ли видение очередным скелетом… Но ничего скелетообразного в ней не было, и даже более того: на приближающуюся труппу подозрительно смотрела средних лет дама в неохватных юбках и крахмальном чепце, делавшем ее круглое лицо выразительным комплиментом ватрушкам и блинчикам, щедро политым маслом. Женщина держала скрещенные руки под белоснежным передником и, по всему, не собиралась отступать или ронять достоинство, крича на всю округу, кого, мол, занесло ветром, куда не звали.

Подпустив незваных гостей на десяток шагов, она выпростала руки из-под оборок и сложила их на груди, имеющей сродство с литосферой. Когда же Кляча, ведомая Хветом под уздцы, встала в трех шагах, экономка (а никем иным она не могла быть) вопросительно подняла брови, храня молчание. Судя по всему, дама обладала адмиральской выдержкой.

Лошадь шумно вздохнула и, ей-ей, сделала неглубокий книксен, насколько позволяла ей упряжь. Вся команда выстроилась поперек дороги, стараясь произвести благоприятное впечатление. Кир, первым нарушивший молчание, многозначительно снял шляпу и произнес немного нервозным тоном:

— Мир вам, достопочтенная дама!

Выражение лица под чепчиком не изменилось.

К приветствию присоединились остальные, не считая лошади, которая уже поздоровалась. Два войска стояли одно напротив другого, символизируя что-то вроде окопной войны как идеи.

— Что вам угодно? — наконец спросила женщина неожиданно густым контральто.

Скажем, что росту в ней тоже было прилично. Миролюбивые рюши маскировали настоящую валькирию, из тех, что собирают павших воинов на поле брани и уносят их… Лучше не спрашивать, куда они их девают. Конкретно эта валькирия, безусловно, располагала широким выбором таких мест — от гулких сырых подвалов до лесной чащи, в которой пачками бросают златокудрых принцесс, чтобы принцы помучались подольше. Даже громила Бандон почувствовал себя маленьким мальчиком, которого вот-вот накажут за воровство печенья. Темный чулан, пауки и отсутствие пудинга за ужином было наверняка самым безобидным из того, что грозило незадачливому воришке в руках недовольной экономки.

Ее испытующий взгляд неспешно прошелся по каждому. Картина, видимо, не вызвала у женщины одобрения. Если кто-то и мог рассчитывать на снисхождение, то лишь печально склонившаяся лошадь — скромная и безропотная труженица, не претендовавшая ни на что более горсти овса и стойла без сквозняков. Некоторые шансы еще оставались у Педанта, но тот все испортил неприличным жестом с плеча хозяйки.

— Итак? — повторила женщина, возвращая брови на место.

— Мы — странствующие артисты. И мечтали бы о чести…

— Вот уж верно! Есть вам о чем мечтать! — оборвала она Хвета на полуслове. — Проваливайте! Здесь вам не рады.

— О досточтимая…

— Я непонятно сказала?! — досталось той же монетой Гумбольдту.

— Эм-м… — Кир вопросительно поднял руку, как школьник на уроке, коему приспичило выйти.

— Что?!

— В ваших краях, мы видим, происходит нечто-то дурное, — неожиданно для всех начал он, склонив свою publicum figura в полупоклоне. — Быть может, вам что-то известно об этом? Нам, право, не по себе… Не желая причинить неудобства и в то же время…

— У тебя язык не переломится молоть воздух? И прекрати сгибаться! Уже рябит в глазах от твоей дерготни… — дама сделала многозначительную паузу, подбирая нужные слова. Все надеялись, что не слишком грубые. — Ну, мало ли что у нас происходит… Бегите на юг, вот вам мой совет. Да не задерживайтесь. В нехорошее время вы решили поколесить по нашей округе.

— Именно что — мы идем с юга и хотели бы тут немного поколесить, — развел руками Кир, будто роняя на дорогу копну соломы.

— Значит, вы, прости боже, идиоты, каких мало, — констатировала экономка, но уже значительно мягче. — Идите за мной. В доме вас накормят. Только никаких представлений! Хозяева этого не любят. Да и мне ваши кривляния ни к чему. Обращайтесь ко мне матушка Весна… И сотри с рожи ухмылку, юноша! Иначе переночуешь в свинарне.

Глава 36. ОБЕД В ВЕСТИНГАРДЕ

Как вы уже поняли, дом был настоящей громадиной — гораздо больше, чем могло в принципе понадобиться для жизни в далеком загородном имении и даже для весьма светского пребывания в столице, если вы, конечно, не собирались открыть собственное министерство чего-нибудь, превратив жилище в учреждение.

Камень, из которого состояло это чудовище, то ли потемнел от времени, то ли таким и был изначально, так что в целом оно, лежащее, обнимая подковой двор, смотрелось как не выветрившийся с рассветом остаток ночи, помешанной на квадратном. Множество дверей и окон были распахнуты. Кое-где за ними трепыхались белые занавески. Время от времени то одно, то другое с силой хлопало о раму от сквозняка, а затем снова распахивалось, следуя той же прихоти воздушных потоков.

Нигде не было видно ни малейших следов запустения или порчи, чего бы следовало ожидать от каменного колосса, стоящего среди леса. Даже вездесущие вьюны не тронули его стен и водосточных труб, хотя деревья вокруг были буквально увиты ими. И, конечно, грифельно-черные, как само здание, крыши были щедро заселены горгульями, каждая из которых так сурово глядела на пришедших, что хотелось попросить извинений за беспокойство.

Вся команда, включая двух лошадей и одну притихшую обезьяну, остановилась у правого крыла дома, прижавшись к какой-то засаженной ирисами обширной клумбе.

Прямо над головами раздалось очередное оконно-сквозняковое «бах!», так что все невольно пригнули головы, ожидая сверху потоков битого стекла. Но никаких осколков на них не сверзилось, а коварное окно, отдавая наружу вдох, снова распахнулось, прилично скрипнув.

Матушка Весна, уйдя куда-то за угол, не возвращалась уже с четверть часа. Это, учитывая размах постройки, могло означать, что она все еще идет туда и не далее как к ужину вернется обратно, чтобы предложить гостям чашку чаю (и желательно горячую ванну с хорошим куском мыла).

— Ну и домина… — покрутил головой Бандон, выражая в кои-то веки общее для всех мнение.

— Сколько же человек здесь живет? — поинтересовался Кир, внезапно получив ответ:

— Зависит от способа подсчета.

Сперва Киру показалось, что с ним заговорил большой куст, почти перекрывающий дорожку, ведущую вокруг дома. Довольно неприятное впечатление, тем более для уставшего в пути человека с натянутыми нервами. Все дружно посмотрели на растение, но не получили от него ни малейших комментариев.