Псионикум - So..The End

Это здесь такие порядки? Как в отеле, что ли? Гм… Неплохо он устроился для убийцы.

— Мне не хватило всего пары пунктов, чтобы получить статус. Я был бы рад даже первому уровню! Но это погрешность. Ошибка! Ошибка системы! Я говорил! Говорил им! Но меня не послушались. Зря не послушались, но ничего… Ничего… — Эдварда немного понесло.

Ему то ли нравился наш разговор, то ли он просто пытался делать вид — пока не ясно.

— Мистер Вейнс, мистер Вейнс, успокойтесь, иначе придется закончить нашу беседу.

— Да, да, простите. Простите. Я… я редко позволяю себе такое. Но это честь для меня.

— Вы сказали, что почти получили пси статус. Когда?

— В своё время после проверок я пять раз просился в Залы Разума.

— И?

— К сожалению, ничего не выявили. Тогда ещё не было таких средств и технологий. Возможно, проведи они сейчас проверку, я был бы среди нас. И сидел бы уже по другую сторону этого стола.

Нас? Кэс тоже заметила его слова.

— Считаете, что они ошиблись в вас?

— Я знаю, что подтвержденных псиоников единицы. Шансы слишком малы, даже с учётом всех проверок. И даже после подтверждения развить свой потенциал не так просто. Однако я всегда чувствовал себя особенным. С рождения.

— У вас есть на то причины? Ощущения или какие-либо признаки экстрасенсорных способностей? Может, что умеете? Не покажете?

Краем уха уловила нотки удивления в голосе Кэс.

И вправду, такого в его деле не было. Нигде не упоминалось о его псионических способностях, даже косвенных. Были случаи приема в Институте в девяностые, но архивы того времени не смогли сохранить его данные и зачем он туда обращался. Хотя, думаю, он просто пытается вызвать у нас сочувствие, соучастие, или получить возможность покинуть свою камеру хотя бы на время, чтобы пройти проверку в Псионикуме.

Но повторюсь, потенциал у него возможно имеется — не такой явный, но имеется. А раз агенты, занимавшиеся его делом до нас, видели в нем только человека, — я имею в виду, без экстрасенсорных способностей, — то они могли упустить ещё что-то. А вдруг этот человек реально что-то умеет? Что-то такое, что трудно объяснить, уловить, и самое главное — доказать.

Дополнительные способности открывают дополнительные возможности. Например, псионик с даром внушения мог бы всегда оставаться на виду, но быть невидимым для всех остальных. Может, это не существенно, я пока лишь отметила «возможное» упущение следствия, потом нужно будет поговорить с Каллиганом.

— Я вам расскажу, знаю, вы сможете меня понять. С детства я видел мир немного по-другому: его звуки, краски, фигуры, запахи, ощущения. В начальной школе я понял, что отличаюсь от остальных детей, постоянно орущих, плачущих, капризных. Все их действия, желания были предсказуемы, все они требовали внимания к себе и действовали по животному инстинкту, боясь за свою жизнь. Однако я не понимал одного, почему всё устроено именно так, а не иначе. И тогда задался вопросами. Например, почему насекомые перестают двигаться, когда наступаешь на них? Или, куда они так стремятся? Что ими движет? Для чего они живут, в чем их цель? И в чем моя…

Мистер Вейнс замолк. По его глазам было видно, как он погрузился в себя.

— И что узнали? — от вопроса Кэс он резко проснулся. И в тот момент я заметила мимолетный стальной блеск во взгляде, который заставил бы содрогнуться любого. Он переменился в лице по щелчку пальцев.

— Узнал, что насекомые — это всего лишь насекомые. У них нет разума. Их действия неразумны, значит бессмысленны. А их жизнь — вовсе не жизнь. Так же, как и остальных людей. Их отличие от насекомых лишь в том, что они издавали больше шума.

Внезапная перемена в настроении насторожило. Его псионика тоже изменилась. Я уже не могла видеть его образ столь чётко.

— Ладно, спасибо за занимательный курс биологии, Эд. Но что насчет псионики? Действительное умеешь что-то? Или это было просто мнимое чувство собственного интеллектуального превосходства гм… над насекомыми? Если это так, то, знаешь, это ничего не доказывает и как-то смехотворно.

Он не поддался на откровенную насмешку с моей стороны.

— Да, я знаю, знаю, кто я, Анна. Я, как пламя, чужд покоя. Жгу, сгорая и спеша. Охвачу — сверканье чуда, Отпущу — и пепла груда. Пламя — вот моя душа, — процитировал кого-то Вейнс и явно ожидал от нас правильного ответа.

Я не знала, зато знала Кэс.

— Ницше?

— Ох, вы читали его, агент Уильям? — во взгляде убийцы появилось некое признание.

А мне это имя ни о чем не говорило.

— Да, я люблю читать.

— Вот видите, у нас уже есть кое-что схожее, — вновь улыбнулся Вейнс.

Да уж… Кэссиди явно ему приглянулась. Что вообще не удивительно. И как-то стало обыденностью.

Но что в итоге получается, все его слова о собственной силе чушь? Без каких-либо доказательств. Он так и не ответил на мой вопрос. Ничего экстрасенсорного не продемонстрировал. Похоже, он просто любит себя и свой собственный голос. А мы просто зрители. Странное поведение его образа никак не связано с псионикой. Такое бывает. Редко, конечно, но бывает. К примеру, у не совсем психически здоровых людей.

Но нужно убедиться. Говорите дальше, мистер Вейнс, говорите. А я понаблюдаю, я узнаю, кто вы на самом деле.

Поставь себя на место охотника, — гласит первый негласный догмат детективов. Именно так я и мыслила. Вспомните фильмы о дикой природе: вот лев на просторах степи в Африке. Он следит за огромным стадом антилоп на водопое. Но каким-то образом — мы видим это по глазам — он выбирает одну из тысячи. Почему? Потому что он выработал в себе умение чуять слабость, уязвимость, нечто такое, что делает единственную антилопу из всего стада его будущей добычей. То же самое и с хищниками среди людей.

Мистер Вейнс искренне считал себя выше тех, кого он убивал — не животным. Но у него все те же повадки, как у хищников в природе. Он становился одним из них, каждый день, выходя на улицу, он приценивался, выслеживал жертву, выжидал удобный момент. Таких людей подстегивает возбуждение охотника. А сексуальное удовлетворение, как бы он этого не отрицал, он получал во время охоты, самого процесса охоты.

В момент выбора жертвы у них по коже словно пробегает легкий гальванический разряд, подобно оргазму. Думаю, лев в дикой природе испытывает примерно то же самое. При этом не имеет никакого значения, говорим мы о тех преступниках, кто выбирает только