Волга. История главной реки России - Дженет Хартли

часто с одобрения тех. В 1724 году один поп из Нижегородской губернии сообщал, что некий Иван Иевлев в воскресенье говорил «неподобающие слова», отказывался крестить детей и мешал венчаниям, а в конце концов даже пытался убить попа[393]. Были подозрения, что это попытка сманить крестьян в старообрядчество. В правление Николая I староверов попросту стали считать преступниками. Царь и Бибиков хотели искоренить старообрядчество в рамках общего стремления устранить всех несогласных, способных бросить вызов режиму; однако их убеждения в том, что староверам нельзя доверять, укрепились в результате действий разбойничьей шайки на Волге, которая скрывалась в старообрядческой деревне Сопелки Ярославской губернии, а также открытия на Волге одной из старообрядческих сект – бегунов, которые отвергали царя как Антихриста[394]. Это, в свою очередь, привело к еще более настойчивым выяснениям мест проживания старообрядцев на Волге и в других районах империи.

Смерть Николая I в 1855 году устранила непосредственную угрозу старообрядцам (например, его запрет на регистрацию старообрядцев в русские торговые гильдии, принятый в 1853 году, новый царь не продлил), однако подозрительность в их отношении не утихала и во второй половине XIX века.

В 1856 году в канцелярию казанского губернатора поступил тайный донос на государственного крестьянина Зиновия Рыжева, который в 1849 году крестился в православие из старообрядчества, но разрешил дочери выйти замуж за старообрядца и теперь подозревался в том, что вместе со всей семьей вернулся в староверы[395]. Три года спустя правительство расследовало деятельность старообрядческой секты, возникшей в селе Коробово Костромской губернии на Верхней Волге; она привлекала в свои ряды дезертиров и бродяг и якобы вызывала смущение народа из-за «религиозного фанатизма»[396]. В 1862 году самарская городская полиция и губернская канцелярия получила доносы на двух крестьян – Петра Ковалева и Алексея Авуничева, якобы ставших староверами[397]. На следующий год министерство внутренних дел требовало выяснить места проживания старообрядцев в Саратовской губернии, напоминая, что местная полиция имеет право выселять их на 50 верст от дома (чуть более 50 км)[398]. В 1868 году священник деревни Мураса в Спасском уезде Казанской губернии докладывал, что около 200 крестьян отказались соблюдать православные ритуалы на Пасху и украли икону, потому что стали старообрядцами. Зачинщиками выступили два отставных солдата, вернувшихся в родную деревню после военной службы[399].

Главным образом правительство старалось не допустить, чтобы православные стали старообрядцами. Были, однако, случаи, когда старообрядцы возвращались к православию (или просто становились православными). В 1852 году канцелярия ярославского генерал-губернатора получила имена 215 староверов из 30 деревень, которые, по данным отчета, «вернулись» к православию. В списке были целые семьи, включая детей в возрасте 11–12 лет и мужчин и женщин всех возрастов – от 20 до 60. Никакой причины такого обращения не приводилось[400].

В России существовали и другие религиозные секты – главным образом в отдаленных регионах. Местные власти проявляли интерес к членам этих сект и местам их пребывания на Волге. Одной из таких сект были молокане, прозванные так за то, что пили молоко во время Великого поста, то есть отвергали один из важнейших ритуалов народного православия[401]. Зародилась секта в Тамбовской губернии в Центральной России, но жили молокане и на Волге. В 1856 году в Самарскую губернскую канцелярию поступил донос на молокан, появившихся в деревне Ивановка. Расследование показало, что в секту входило восемь семей, хотя неизвестно, были ли против них предприняты вообще какие-то действия[402]. К концу XIX века новая угроза православию стала исходить от баптистов. Власти были обеспокоены ростом влияния этой секты и установили тщательный контроль над ее членами. В 1881 году полиция должна была давать отчет о пребывании баптистов в Казанской губернии[403]. В 1893 году Казанская духовная консистория получила отчет о том, что в одной из деревень Тетюшинского уезда живут 13 практикующих баптистов[404].

Несмотря на все беспокойство и тщательный контроль со стороны местных властей, иногда происходили такие обращения, которые не поддавались никакой логике и доказывали, что личные отношения могут приводить к странным результатам. Один из таких поразительных случаев произошел в 1867 году в Казани. В Казанскую духовную консисторию обратились два человека с прошением о переходе из православия в иудаизм. Это были мещанин Степан Матвеевский и унтер-офицер Дмитрий Юсупов, желавший обратиться вместе с женой и тремя детьми. Оказалось, что Матвеевский жил в одном доме с неким евреем и попал под его влияние. Просителей допросили в казанской полиции, которая установила, что Юсупов на самом деле обращаться в иудаизм не хотел, в отличие от Матвеевского. Прошение последнего было отклонено, и его выслали из города – как и его соседа-еврея[405]. Такова была участь тех, кто шел против правил!

Глава 7

Эпидемии и наука на Волге

Вполне привычной уже кажется поступающая каждый год в июле информация о случаях холеры на Волге. Потом отмечается, что в других городах заболело столько-то и столько-то человек, столько-то из них умерло. Каждый год появляются новости о том, что случаи холеры зафиксированы на юге, в центральных регионах и на периферии[406].

Река Волга приносила на Русь множество заболеваний, в особенности чуму и холеру, главным образом с юга, через Астрахань. Затем эпидемии поднимались на север, вверх по реке. Они путешествовали на судах – их переносили крысы и блохи в трюме или же матросы на своей одежде. Волжские корабельщики и другие речные работники, а также купцы играли в распространении заболеваний ключевую роль[407]. Серьезные эпидемии на Волге вызывали значительные сложности как у местной администрации, так и у русского правительства, и с этими проблемами удавалось справляться лишь кое-как. Власти осознали, что эпидемии поднимаются по реке, и потому во время крупных эпидемий на Волге запрещалось судоходство и устраивались кордоны для ограничения перемещений жителей зачумленных поволжских городов. Со временем опыт борьбы с эпидемиями помог добиться лучшего понимания природы инфекционных болезней и улучшить их профилактику и лечение. Кроме того, Волга была предметом научного интереса и сама по себе. В XVIII веке в Российской империи, как и по всей Европе, начались попытки научного описания жителей, флоры, фауны и почвы. Экспедиции на Волгу спонсировались царями или ведущими государственными академическими учреждениями. Знание – сила, и процесс обретения знания о новых землях и живущем на них нерусском населении был средством укрепления контроля над многонациональной империей со стороны царей и русского правительства.

Чума – это бактериальная инфекция, которая передается человеку с укусом зараженной блохи. Блохи – основные переносчики заболевания, которое сами они получают, укусив зараженных бактерией крыс. Когда зараженные крысы умирают, блохи начинают искать нового хозяина, которым может оказаться другая крыса или человек (особенно если все крысы уже вымерли); так и происходит