Хранитель забытых тайн - Кристи Филипс

Он вздымает одну бровь и смотрит на Анну.

— Ну так позвольте это сделать мне. Юная леди, перед вами сэр Грэнвилл Хейнс. А вас зовут…

— Миссис Девлин.

— Миссис Девлин, — повторяет он с коротким поклоном, — А я — Ральф Монтегю. Преданнейший слуга его величества…

— И негодяй к тому же, — добавляет сэр Грэнвилл.

— …и до недавних пор посланник нашей страны во Франции. Пожалуйста, простите неучтивое поведение сэра Грэнвилла. Его нужно простить, ведь он — один из врачей короля и, боюсь, его переполняет тревога по поводу здоровья мадемуазель де Керуаль.

— Именно так, переполняет, — поддакивает сэр Грэнвилл. — Я слышал, что ей до смерти нужен хороший врач.

— Если до смерти, это уж точно вы, сэр Грэнвилл. Но я почему-то уверен, что вы не хотели бы, чтобы мадемуазель де Керуаль нуждалась в хорошем враче и после смерти.

— Мм… я… Разумеется, нет, сэр! — промямлил он. — Впрочем, вы несете какую-то чушь. Что касается мадемуазель, из самых достоверных источников я узнал, что всего три дня назад с ней случился серьезный припадок: истерика на грани безумия. А причина может быть только одна: бешенство матки.

По лицу бывшего посланника видно, что поставленным диагнозом он восхищен.

— Умоляю, продолжайте, пожалуйста, — ободряет он сэра Грэнвилла.

— Бешенство матки, — нараспев произносит сэр Грэнвилл, по-видимому, очень довольный тем, что имеет возможность просветить собеседников, — это такая болезнь. Причина ее в том, что матка в организме женщины начинает медленно двигаться вверх, — он старательно демонстрирует, как это происходит, поднимая перед собой развернутые вверх ладони, — пока не застревает у нее в голове, в результате вызывая истерики и даже обморок — именно это и происходило с мадемуазель совсем недавно.

Анна понимает, что сейчас ей лучше помолчать, но удержаться она уже не может.

— Сэр Грэнвилл, вы сами-то при осмотре своих пациенток хоть раз наблюдали это удивительное явление природы?

— При осмотре пациенток? — фыркает сэр Грэнвилл. — Настоящему врачу нет нужды осматривать своих пациентов!

— В медицинской литературе ни слова не сказано о том, что матка способна вдруг оторваться от окружающих ее органов и путешествовать по телу до самой головы.

Если бы такое чудо случилось, то в научном мире давно бы стало известно. Но не было зафиксировано ни одного факта, говорящего о том, что матка в теле женщины может находиться где-то не на своем естественном месте. Более того, сам доктор Сайденхем не раз отмечал, что истерия подобного типа бывает не только у женщин, но и у мужчин, из чего он делает вывод, что для этой болезни должна быть какая-то другая причина. Или вы полагаете, что у мужчины в голове тоже может появиться матка?

Под толстым слоем пудры лицо сэра Грэнвилла густо краснеет.

— Нет-нет, ни в коем случае! Матка в голове у мужчины! Доктор Сайденхем… как же, как же!

Анна сразу сожалеет о том, что не удержалась: если она будет и дальше так себя вести, ей никогда не удастся уходить незамеченной. Даже опытный Монтегю слегка удивлен ее самоуверенным монологом, но он безукоризненно вежлив и, чтобы сгладить неловкость и успокоить старого врача, вступает в разговор.

— Сэр Грэнвилл, расскажите нам лучше про ваше новое удивительное лекарство! Кажется, вы совсем недавно упоминали о нем.

— Да-да, конечно, — говорит сэр Грэнвилл, вновь обретая самообладание, — Это эффективное средство при лечении таких недугов, как подагра, газы, лихорадка и любое заболевание, сопровождаемое высокой температурой, бешенство, сифилис, оспа, чума, ревматизм, дизентерия, бешенство матки, фанатизм, ночные кошмары и все другие душевные расстройства. Я назвал его «сладкий клистир сэра Грэнвилла».

— То есть, если я правильно понял, слово «сладкий» говорит о том, что это лекарство надо принимать внутрь… но двояко: и как напиток, и в виде клизмы? — живо интересуется Монтегю.

— Совершенно верно, — важно отвечает сэр Грэнвилл.

— Очень удобно.

По лицу Монтегю видно, что он старается подавить смех и ему едва это удается. Анна избегает смотреть ему в глаза, чтобы не рассмеяться самой, это было бы невежливо, но она тоже едва сдерживается. К счастью, Монтегю знает, что делать.

— Миссис Девлин, кажется, вы сказали, что уже покидаете нас? — оживленно спрашивает он.

— Что? — не сразу понимает его сэр Грэнвилл.

Монтегю, подмигнув Анне, делает легкий поклон.

— В таком случае позвольте вас проводить, — продолжает он.

Анна ни разу в жизни еще не была свидетельницей — хуже того, участницей — такого откровенного издевательства над человеком, но в душе не может не чувствовать благодарности Монтегю: фактически он сейчас ее спасает.

— Благодарю вас, мистер Монтегю.

Монтегю поворачивается к сэру Грэнвиллу спиной, Анна делает перед эскулапом легкий реверанс, и они немедленно направляются к выходу.

— Вы были крайне неучтивы, — выговаривает она ему.

— Кто, я? Ни в коем случае! Быть учтивым — мой священный долг. Скоро сами увидите. Прошу вас, позвольте проводить вас до экипажа.

Они идут по каменной галерее, ведущей к внутреннему двору и главному выходу из Уайтхолла.

— У меня нет экипажа.

— Тогда позвольте проводить вас до дому.

— В этом нет необходимости.

— Не можете же вы запретить мне проводить вас хотя бы до ворот.

— Ну если вы так настаиваете…

— А вы жестокая женщина. Можно подумать, согласие я вырвал у вас силой.

Монтегю прижимает ладонь к сердцу, но на лице его играет усмешка.

— Я уязвлен до глубины души. Почему женщины не понимают, сколько горя они сеют оттого, что не ценят возвышенных чувств мужчины!

Анна смеется.

— А мне так кажется, вы неуязвимы.

— Но вы все-таки верите в то, что я способен на возвышенные чувства. А это уже неплохо. А скажите, — он снова усмехается, — что вы думаете о сэре Грэнвилле?

— Не могу поверить, что этот человек — врач, — горячо отвечает Анна, — Да еще королевский! Скажите, что это неправда, иначе я буду думать, что нашей бедной стране угрожает серьезная опасность.

— Боюсь, что вы правы, — отвечает Монтегю и, не в силах больше сдерживаться, весело смеется.

— А вы всегда говорите то, что думаете, да еще столь откровенно? — спрашивает он, лукаво заглядывая ей в глаза.

— Думаю, да, пожалуй.

— Для человека, который служит при дворе, это вряд ли пойдет на пользу.

— Я не служу при дворе.

— Но откуда мы сейчас с вами идем? Вы ведь не просто так там оказались, а значит, и вы при дворе, по крайней мере, пока. А что касается сэра Грэнвилла, и тут вы абсолютно правы. Круглый дурак, круглее я в жизни не видел, зато очень богат и верный сторонник короны. Следовательно, на ногах стоит крепко. Но вам нечего опасаться. Даже король и тот понимает, что он — шут гороховый. Во время последней своей болезни он послал за врачом, но при этом особенно подчеркнул, чтобы прислали кого угодно, только не сэра Грэнвилла.