Избалованные смертью - Нора Робертс

— А это новая модель.

— Рорк мне ничего не говорил. Как вернешься, хочу пощупать.

— Посмотрим, — уклончиво ответила Ева. — Мне пора. — Она увидала направляющегося к ней продавца.

— А вот и ваш список, — объявил он, протягивая диск. — Чтоб вы знали, одну пару десятого размера в таком цвете мы продали в марте и еще одну десятого с половиной — в прошлом месяце. А в цвете «Вороново крыло»…

— Про цвет «Вороново крыло» я не спрашивала. Вы за четыре месяца продали всего две пары?

— В этом магазине, таких размеров и в таком цвете — да. А по городу у нас несколько универмагов и бутиков.

— Те, что куплены здесь, кто купил? Постоянные клиенты?

— По правде говоря, да, — кивнул продавец. — Наверно, это не того типа люди, что вы ищете. В прошлом месяце — Сэмпсон Энтони, продюсер, а в марте — Уинстон Дадли, лекарственный магнат.

— Интереса ради, пока моя напарница исходит слюной над туфлями, кто продал им эту обувь?

— Мистера Энтони обслуживал Патрик, а мистер Дадли работает только с Чикой.

Ева демонстративно глянула в сторону Пибоди.

— Думаю, пара минут у меня еще есть. Так почему бы не пообщаться с этой вашей Чикой, пока напарница там развлекается? Будет что написать в отчете.

— Конечно. Вон она там, как раз заканчивает с клиентом, волосы цвета баклажан.

«Баклажан, — хмыкнула про себя Ева. — По мне, просто фиолетовые».

— Спасибо.

Ева подошла к продавщице, села и поманила ее пальцем.

— Что я могу вам предложить?

— Меня мои туфли вполне устраивают, — ответила Ева и показала жетон.

— Отлично. Для полицейского вполне подходящая обувь. Классический стиль, отличное вложение денег.

— Вам виднее. Что можете сказать об Уинстоне Дадли?

— О Винни? Десятый размер, средний подъем. Свод слегка высоковат, но ботинки налезают без проблем. Любит пробовать все, что только что с подиума. Предпочитает классический стиль, но периодически покупает что-нибудь оригинальное.

— Часто сюда заходит?

— По-разному, зависит от его расписания. Иногда я к нему с образцами езжу.

— Обувь на дом возите? — удивилась Ева.

— Обувь, ремни, галстуки, сумки и прочие аксессуары. Это такой сервис для VIP-клиентов.

— На днях к нему не собираетесь?

— Нет. Он же тут сам заходил, буквально недавно. Шесть пар купил. Теперь, наверно, до следующего месяца его не увижу, а может, и дольше, если он куда-нибудь уедет.

Ева вытащила визитку.

— Сделайте нам обеим одолжение. Если он вам позвонит, вызовет вас на дом, сообщите.

Чика внимательно изучила карточку и, казалось, впервые забеспокоилась.

— А зачем?

— Потому что я — коп в хороших ботинках.

Чика усмехнулась, но продолжила нерешительно вертеть визитку в пальцах.

— Понимаете, он очень хороший клиент. Я с него неплохие комиссионные получаю, и с чаевыми за выезды он не скупится. Ужасно не хотелось бы все испортить.

— Не беспокойтесь, не испортите.

— Ну, видимо, это не моя забота.

— Точно. — Ева поднялась и направилась к выходу. — Эй, Пибоди, утри слезы восторга, мы уходим.

— Божечка мой! — объявила, сев в машину, сияющая Пибоди. — Лучшие пять минут в моей жизни. Ты видала те…

— Вот только не надо мне описывать очередные дурацкие туфли с ненормальным ценником.

— Но они же…

— Сейчас кому-то сделаю больно. В марте у них эти туфли купил Дадли, прямо в этом магазине. Десятого размера.

— Что, правда? Без балды? — обрадовалась Пибоди.

— Без балды. Второго покупателя мы тоже проверим — кроме Дадли, всего-то один — и по всем их магазинам тоже — для порядка. Но Дадли — это просто чертовски удачно. Улика, конечно, косвенная, но о многом говорит. Поехали, испортим ему день. Позвони в их штаб-квартиру, проверь, на месте ли он. Если нет — выясни где.

На этот раз в вестибюле «Дадли и сын» их встретила молодая женщина в черном костюме в тонкую полоску, весьма умеренно прикрывавшем ее длинные ноги и подчеркивавшем отличный бюст. У нее были задорный острый носик, полные губки и большие синие глаза, а вьющиеся волосы были забраны в длинный хвост.

— Лейтенант, детектив. — Она протянула им руку. — Я — Марисса Клайн, личный помощник мистера Дадли. Пойдемте, я вас проведу к нему в кабинет.

— Отлично, спасибо.

Марисса пригласила их следовать за собой и проворно зацокала по полу ярко-красными шпильками. «Интересно, она тоже их считает хорошим вложением денег?» — пришло в голову Еве.

— Мистер Дадли весьма обеспокоен сложившейся ситуацией, — объяснила Марисса, — и тем, что компания оказалась косвенно причастна к преступлению.

У лифта она приложила ладонь к сканеру отпечатков, вставила электронный ключ, и они вошли в кабину лифта.

— Марисса и двое посетителей, на шестидесятый.

Подтверждено, — послышался компьютерный голос. — Можете подниматься.

— И что, мистер Дадли лично управляет компанией? — поинтересовалась Ева.

— О да, конечно. Он принял бразды правления три года назад, когда его отец решил частично отойти от дел. Занимается главным образом делами местного отделения.

— А до того? — уточнила Ева.

— До чего? — непонимающе улыбнулась Марисса.

— До того, как принял бразды, он чем занимался?

— А-а. Мистер Дадли работал в других отделениях, изучал рынки сбыта, набирался опыта на всех уровнях управления компанией.

— Ясно, — кивнула Ева и подумала, что в переводе с пиара на человеческий это, скорее всего, означало, что сынок катался туда-сюда по свету, развлекался, а папаша платил ему зарплату.

Двери лифта открылись, и они вышли в просторную стильную приемную с глубокими белыми креслами и встроенными компактными экранами. Обстановка включала бар с прохладительными напитками, цветы и трех красоток, активно работающих на компьютерах. Все три красотки были очень заняты, что-то там делая на своих компьютерах.

Марисса проворно подошла к двойным дверям в центре зала и — казалось, все, что делала, она делала проворно, — постучала, а затем рывком распахнула обе створки.

Кабинет Уинстона Дадли больше походил на шикарный номер в отеле с роскошной мебелью, потрясающим видом из окна и хрустальными люстрами.

Мебели было много, она помогала заполнить пространство — повсюду, как и в приемной, стояли небольшие группы кресел. Хозяин кабинета поднялся из-за полированного черного стола.

В жизни он оказался привлекательнее, чем на фотографии. Ева списала это на то, что обычно зовется харизмой: то, как он улыбался, как смотрел собеседнику прямо в глаза, как изящно и плавно двигался. Во всех его движениях, улыбке, выражении глаз, казалось, проскальзывало некоторое заигрывание, словно он давал понять, что перед ним соблазнительная женщина, а он соблазнительных женщин любит.