Торговцы жизнью - Николай Басов

Вот тут-то Ростик даже замычал от обуревающих его чувств, хотя позже уверял, что просто хотел привлечь к происходящему внимание Кима. А может, и вправду хотел… Так или иначе, он поднял бинокль, всмотрелся, напрягая глаза так, что в них едва блики не засверкали, и все понял.

Да, это был бегимлеси, крупный, с очень лихой, какой-то всаднической посадкой и в очень странных доспехах. На голове у него был почти куполообразный полетный шлем, вылепленный из какого-то прозрачного материала, на ногах и крыльях-руках были щитки зализанной, словно у спортивного мотоциклиста, формы, а грудь и спину закрывало что-то остроугольное, будто он пытался нарядиться небольшим ледоколом на детский утренник.

– Ким, видишь?

– И что мы теперь делаем? – спросил пилот почти спокойно, хотя Ростик знал, что это спокойствие дается ему нелегко.

– Держись-ка ближе к берегу.

– Только не стреляй первым.

– Что я – чокнутый, войну начинать? Этого нам еще не хватало!

Но ситуация с войной от Ростика, кажется, уже не зависела. Не успели они отойти к морю, как с едва различимых проплешин между деревьями взлетело еще пять летунов… Нет, больше, гораздо больше.

– Сколько у нас теперь этих пташек? – спросил Ким, которому не весь кормовой обзор был доступен.

– Я думаю, штук тридцать, и все с наездниками.

Ким чуть повернул, теперь он старался прикрыть «Калошу». «Как удачно получилось, что Хворост осторожничал и не успел слишком близко подойти к берегу», – решил Рост. Почему-то у него не возникало сомнения, что тяжелые летающие страусы не очень хорошие летуны и будут опасаться уходить далеко от берега, где посадка в принципе невозможна. Почему-то ему казалось, что плавают они хуже, чем летают.

Хворост, а может, и капитан уже заметили, что Ким возвращается, да, так сказать, не один, поэтому они стали поворачивать, и из-под днища «Калоши» полетели брызги.

– Быстро Хворост сориентировался, – признал Ростик.

– Буксир порвет, я его от полетов отстраню. За нервы, – почти тут же отозвался Ким.

И, словно только теперь осознав, что просто отогнать непрошеных гостей от берега не самое главное, бегимлеси начали стрелять. Вообще-то больше всего эти выстрелы были похожи на оставляющие заметный дымный след шаровые молнии, которые в конце своего полета взрывались со слабой, но ощутимой даже в солнечном свете вспышкой. Иногда этот дымный след вдруг превращался в длинные, на сотню метров и даже больше, хлысты красного, очень горячего на вид, извивающегося пламени… Почти все выстрелы пернатых проходили мимо, но пару раз в обшивку их лодки воткнулось что-то очень тяжелое, от чего затрещала даже рама гравилета.

– Рост, давай! – заорал Ким, кажется испугавшись, что он может потерять свою обожаемую летающую «бочку».

Рост уже давно держал на прицеле ближайшую группу из трех пернатых летунов и потому ударил едва ли не сразу же, как понял, что мирные полеты кончились. На этот раз он палил, не помогая патронной рамке вползать в казенник. Главной его заботой было стрелять точно, как можно точнее… И он стрелял. Эту первую атаку на их лодку он погасил уже через пять спаренных залпов, сбив всех трех птичек из выбранной группы.

Они стали, теряя перья, падать, безуспешно пытаясь хоть как-то справиться с уходящим из-под крыльев воздухом, хоть как-то увернуться от приближающейся земли… Впрочем, одна из них упала уже в воду, хотя и на самом мелководье. Помимо прочего, это значило, что они летели уже над морем.

Тогда бегимлеси стали перегруппировываться, собираясь в журавлиное клиновидное построение. Ростик не был уверен, что они будут атаковать, он все еще надеялся, что все обойдется, поэтому, хотя страусы с наездниками оказались в общем-то в пределах досягаемости его пушек, то есть менее чем в четырехстах метрах, огня не вел. Просто ждал, что будет, менял патроны в пушке и затыкивал несколько зарядных рамок в сапоги, чтобы в горячке возможного боя не искать их по всей кабине.

– Кстати, Ким, ты можешь уходить быстрее? – спросил он, когда понял, что они почему-то не спешат оторваться от бегимлеси.

– Еще как могу, да наши едва тащатся.

Выгадав момент, Ростик повернул вращающееся кресло стрелка вбок и бросил взгляд вперед. «Калоша» практически летела над водой, но все равно это было слишком медленно. До них от Кимова гравилета оставалось три километра, но если пернатые поднажмут, то это расстояние сумеют сократить минут за пять полета, в этом Ростик не сомневался.

– Ладно, посмотрим, что получится, – решил он вслух. И тут же услышал непрошеный ответ:

– Черт побери, Рост, мне бы твои нервы!

Сзади что-то не весьма одобрительное рыкнул Винторук. Вероятно, он требовал увеличить скорость. И то сказать, свой экватор последнее время он крутил как бешеный, в котле, как при больших скоростях, даже появилось какое-то гудение, а вместо того чтобы улепетывать, они…

Ким попробовал еще раз объяснить ситуацию подчиненному бакумуру, но очень впасть в красноречие ему не удалось. Потому что бегимлеси снова пошли в атаку.

На этот раз они старались бить жесткими, почти слитными залпами. Что это должно было означать, Ростик не понял, да и залпы эти длились не очень долго, скоро каждый из пернатых молотил как мог, лишь лихорадочно перезаряжая свои широкоствольные, намертво встроенные в защитный доспех на груди ружья.

На этот раз их пальба была более результативной. Три или четыре удара пришлись по лодке, а одна из разорвавшихся огненных бомбочек накрыла кабину Кима, да так, что он чуть не свалился в штопор – половина стекол вылетела и несколько дырок образовалось даже в кабинке Ростика, правда, его не задело. «Следующий раз на разборку с этими дураками полечу в доспехах», – решил Ростик и ударил в ответ. Снова в высшей степени прицельно, даже делая небольшую паузу перед самым выстрелом, отчасти, чтобы патроны зря не жечь и чтобы не дать нервам расходиться больше необходимого. Эта пауза была старым трюком, он его давно усвоил, еще с боев за завод, и часто к нему прибегал, когда не был уверен, что из ситуации можно выпутаться.

Лишь когда менял обойму, стало ясно, что клин бегимлеси подошел еще ближе, вероятно, они попытались поднажать, увеличивая прицельность и очень грамотно используя свое превосходство в огневой мощи.

– Ким, дружище, они приближаются… Эх, нам бы еще пару стрелков, – прошептал Ростик, думая про неиспользуемую пушку на корме, даже не сознавая, что говорит в полный голос.

При этом он понял, что и бакумур, который крутил свой экватор котла, рычит от напряжения, и даже Ким что-то пытается провозглашать, разумеется, что победа будет за нами, враг будет разбит, и все такое! При этом он кидал лодку из стороны в сторону, не давая противнику пристреляться, но и изрядно мешая Ростику вести ответный огонь…

Потом Ростик выпуливал по очереди обоймы, заготовленные в сапогах, и сбил еще пятерых… Он даже не сразу поверил своим глазам, настолько точно ложились иные его выстрелы, настолько безошибочно он попадал в своих непонятных противников. Лучше он не смог бы палить и в тире, в самой спокойной и безопасной обстановке.

Меняя очередную обойму, он даже успел посмотреть на «Калошу», с нее тоже стреляли, и даже с лодки Хвороста кто-то неумело пытался сбивать пернатых скользящими выстрелами, которые проходили под лодкой Кима… Значит, они были уже так близко, что бежать больше некуда. Значит, тут и придется их останавливать, иначе они навалятся на «Калошу», на ребят, которые вообще останутся с одним стрелковым оружием против массированной атаки страшно маневренного и очень умелого противника.

Ростик представил на миг, как их лодка отваливает в сторону, потом, конечно, возвращается, нанеся удар сбоку… Нет, выходить из боя нельзя ни на мгновение. Только слитный ответный огонь, только плотная группа.

Он перезарядился и снова попытался бить прицельно, автоматически, без участия сознания выбирая тех, кто оказывался быстрее всего в прицельной рамке. И вдруг никаких бегимлеси в ней больше не оказалось…

Выяснилось, это Ким, не меняя курса, лишь чуть-чуть сбросив скорость, развернулся практически на месте и, продолжая лететь к «Калоше» задом наперед, ударил из носовых пушек, установленных под днищем лодки. Разумеется, это был истеричный, неприцельный огонь, но он-то вдруг и заставил иных птичек отвалиться в сторону, выходить из клина. К тому же еще и стрелок на машине Хвороста приноровился или неумеху на пушках заменил кто-то более для такой работы приспособленный, но и оттуда начали попадать. Да и Рост вдруг научился каким-то шестым чувством угадывать, какой из стрелков противника может оказаться самым опасным, и опережал иногда его выстрел всего-то на мгновение…

А может быть, эти страусы, или как их там, слишком далеко ушли в море и начали нервничать. Все-таки они были живыми, следовательно, могли проявлять неповиновение, а любому бойцу с самыми стальными нервами, если его скотинка не желает что-то делать правильно, приходится несладко – он теряет уверенность и веру в победу.