В поисках того самого - Галина Васильевна Герасимова

и это одна из причин, почему Нита не собиралась продолжать знакомство с ним после избавления от проклятия. Она одна, и в одиночестве ей хорошо.

Словно почувствовав эти мысли, белый волк поднял морду, повернул голову к ней, вопросительно насторожил уши, но почти сразу отвлёкся на торжествующий возглас профессора и тихий скрежет открывающейся двери.

— Идёмте, — позвал всех Тарсам. — Дальше ничего сложного быть не должно.

Он оказался прав. Крутая, но удобная лестница привела их в небольшой подвал с рядами металлических стеллажей, на которых стояли пронумерованные коробки, а при входе имелось пустое пространство и пара письменных столов. Спёртый сухой воздух пах бумажной пылью и духотой, так что Ларс расчихался ещё на лестнице, а Нита — внутри. Аркона пыль не побеспокоила, как и профессора, но у Тарсама так загорелись глаза, что он бы и яд не заметил, и нежить и вполне мог обойтись без фонаря.

С тоской окинув взглядом стеллажи и профессора, который принялся уверенно командовать своими подчинёнными, ведьма поняла, что это надолго, и отошла в дальний угол, чтобы не путаться под ногами. Ларс присоединился к ней, почти привычно пристроил голову на коленях, сопя и то и дело недовольно отфыркиваясь. Нита, не удержавшись от лёгкой улыбки, почесала ему нос, а волк легко, едва ощутимо, лизнул пальцы. И шумно чихнул. Ему здесь явно не нравилось.

Участвовать в общей суете Нита не собиралась, она так и осталась сидеть в углу, вполглаза приглядывая за группой, а остальными чувствами балансируя где-то на грани между дрёмой и бодрствованием, сосредоточенно следя за временем, потому что учёные точно про него не вспомнят. Порой она слегка почёсывала чутко поводящего ушами волка, порой цеплялась за какие-то мысли, порой отпускала их вовсе.

Из всей группы чаще других внимание привлекал Аркон. Оборотень с очень живым, внимательным интересом прислушивался к разговорам Тарсама и его команды, пристально следил за записями и явно старался ничего не пропустить. Ему было очень интересно, что найдут и что уже нашли. Неожиданное увлечение для оборотня.

— Тарсам! — Через некоторое время, сообразив, что уже пора выходить, Нита окликнула профессора.

Тот её не услышал и не заметил, пришлось подниматься на ноги, подходить ближе и трогать за плечо зачитавшегося мужчину.

— Надо уходить. Уже поздно, а нам надо успеть добраться до трактира.

— Да, но… — раздосадовано проговорил Тарсам, поднимая на неё взгляд. В мечущемся свете фонарей на его лице плясали зловещие тени, порой высвечивая пыльные разводы. — Здесь столько всего, нам хотя бы ещё часа три…

— За чем же дело стало? Можно заночевать здесь, — вмешался Аркон, небрежно пожав плечами. — Дверь достаточно прочная, чтобы сдержать нежить, если полезет. Да и у тебя наверняка найдётся чем отбить запах, — он кивнул на сумку с зельями. — Здесь недалеко есть колодец, перекусим сухарями, сыром и вяленым мясом, на такой случай и брали.

— Да, отличная идея! Мы так и поступим! — обрадовался Тарсам.

— А если кому-нибудь из студентов ночью приспичит в туалет? — мрачно уточнила Нита.

— Потерпит до рассвета, — поморщился Аркон. — Не бойся, в городе можно ночевать, я так неоднократно делал. Как видишь, жив.

Спорить Нита не стала — ясно, что они с профессором нашли друг друга и её не услышат.

— Осмотрюсь наверху, — бросила она и двинулась к лестнице.

Хотелось подышать свежим воздухом и проветрить голову после душного подвала. Впрочем, нет, больше всего хотелось плюнуть на двух идиотов и уйти в трактир, тем более её дело было довести до города, но ведьма знала, что так не поступит. Только ночевать в каменном мешке совсем не хотелось, поэтому Нита действительно собиралась осмотреться вокруг — и в этом здании, и в ближайших, вдруг подвернётся место получше.

Тому, что Ларс бесшумным призраком скользнул за ней, ведьма не удивилась и только обрадовалась.

— Что, тебе это тоже не нравится? — уточнила она, и белый волк согласно кивнул. — Попробуем что-нибудь придумать...

***

«Что-нибудь» стало рассыпанным у порога и дверей жгучим перцем. Когда Нита вытащила мешочек, Ларс расчихался и посмотрел так обиженно, словно она предлагала этот перец слизать. А что делать? Он отлично отбивал запах, а в том, что по их следу с темнотой пустится нечисть, Нита не сомневалась.

Поэтому после, скинув одежду прямо в холле, она обернулась волчицей и выбежала в город, целенаправленно оставляя за собой следы. Отбежала подальше, пообтиралась боками о дома и фонари, пометила несколько деревьев и давно высохший городской фонтан.

 Ларс бежал следом, повторяя за ней, а иногда забегая вперёд. Хотелось порычать на него, когда волк скрывался в подворотнях: волчице заброшенные улочки Емшана нравились ещё меньше, чем человеку. Но перед Ларсом-волком она-волчица почему-то робела, и рык, единственный, который она попробовала, вышел каким-то собачьим тявканьем. Больше Нита не пыталась показать зубы.

Они добежали почти до ворот, когда Ларс нагнал её, ткнулся мордой в бок. Время. На Емшан опускались сумерки, а ночь в это время года наступала стремительно. Казалось бы, солнце только-только склонилось к горизонту — и вот уже темно хоть глаз выколи. А ночью в городе делать нечего.

Вернулись они почти вовремя, хоть и бежали, путая следы. Почти, потому что в квартале от цели Нита увидела неясные фигуры. Издали они выглядели по-человечески, только движения казались рваными, изломанными. Но это издали. Вблизи на них Нита в своё время тоже насмотрелась и предпочла бы забыть, во что исказившаяся магия города превратила мёртвые тела: уже не люди, ещё не звери. Чудовища с пустыми глазами и злобными оскалами.

К счастью, обитатели Емшана их не заметили. Почуяли оставленные днём следы и, пригибаясь к земле, царапая руками-лапами мостовую, двинулись в другую сторону, на что Нита и рассчитывала. С их уходом тревога притупилась, но продолжала грызть изнутри, заставляла оглядываться на каждый подозрительный шелест и вглядываться в тени. И даже в здании, закрыв дверь, Нита не смогла отказать себе в желании пододвинуть к этой двери тяжёлое трюмо. Благо сила позволяла.

— Может, и паранойя, но мне так спокойнее, — пояснила Ларсу, одеваясь и на ходу завязывая ворот