Добрее - Александр Бессонов

class="p1">Иногда нужно пожалеть себя, просто жизненно необходимо. Артём был её первым мужчиной, это раз. Два – он Овен и идеально ей подходил. Три – он классный и красивый. Урод!

Таня вышла на кухню. Отец ещё не ушёл на работу, он завтракал и смотрел утренние новости. Все каналы наперебой рассказывали об ошеломляющих спасениях великих ученых, представителей искусства и культуры благодаря закону о реинкарнации.

– Смотри, чего творят. Начали с торговли органами, теперь продают людей целиком, – проворчал отец. – А ты почему грустная?

– Всё в порядке.

– Артём обидел?

– Нет.

– Между нами, мне этот дебил ещё со школы не нравился.

– Отличный закон, – выпалила Таня. – Недостоин жить – отдай тело!

– Если бы ты не была моей дочерью, я бы сейчас с тобой подрался. Судьи кто? Опять кучка чиновников, возомнивших о себе, пытается решить, кому жить, а кому нет. Всё это человечество уже проходило.

Отец говорил долго, но она не слушала. Назад, в постель, свернуться калачиком и плакать.

* * *

Проходили дни, потом недели, а Таня выходила из комнаты только за порцией супа и родительских нравоучений. Универ позади, самое время ходить по собеседованиям, предлагая миру услуги свежеиспечённого социолога. Но мир не будет прежним. Хотелось мести. Что, ну что он нашёл в этой Маше?

В это время по телевизору показывали, что закон о реинкарнации начал давать странные результаты:

В Ростове в автомобильную аварию попали пьяный мэр города и его сын-подросток. Мэр как новенький, а мальчик скоропостижно скончался. К счастью, быстро удалось найти его ровесника, просившего милостыню на вокзале. Суд, реинкарнация, новый сын в порядке, мэр может спокойно заниматься подготовкой к отопительному сезону и ремонтом дорог.

В Тюмени целый притон с проститутками реинкарнировал в группу квалифицированных массажисток для сотрудников нефтяной компании. Существовали ли эти проститутки в действительности и что с ними случилось, никто не сказал.

У столичной элиты стало модным менять тела раз в сезон. Если ты красив и при этом беден – жди беды.

Интереснее всего получилось с подпунктом закона, который касался добровольной передачи тел. В больших городах всё чаще можно было встретить странные пары: пожилой человек оживлённо что-то втолковывал молодому, а тот слушал и молчал.

* * *

Таня безучастно смотрела в окно. Вот по двору пробежала кошка, потом прогрохотал мусоровоз, скользнула машина с аляповатой рекламой на заднем стекле: «Новые тела. Всего 40 тыс. руб.! Таджикистан. [email protected]».

В комнату зашёл отец и сказал:

– Одевайся.

– Я плохо себя чувствую.

– Хватит, пострадала. Ну, козёл, подумаешь. Яблоки гнилые бывают. Идём.

– Куда?

– Выбьем дурь из твоей башки.

Лидия Петровна работала семейным психологом в небольшом медицинском центре. Ей бы на пенсию, как-никак семьдесят четыре года, но дома скучно. А работу свою она очень любила, особенно по вторникам и четвергам. В эти дни приходил хулиган Фёдор. Точнее, хулиганом его называли родители, а для Лидии Петровны подросток был милым Феденькой. Она бы смогла его воспитать под себя. Эх, был бы мальчик чуть постарше, ну и она моложе. Вот поменять бы тела, вышла бы из них прекрасная пара.

В дверь постучали.

– Незаперто, входите.

– Здравствуйте, я папа Татьяны. Мы записывались с утра. Точнее, я записал её. А вот и Татьяна! А вот и сама Татьяна.

Он подтолкнул дочь вперёд.

– Ну пап!

У Лидии Петровны загорелись глаза. Белокурая сердитая девушка выглядела так, будто сошла с обложки журнала. Журнал, который листали они с Фёдором под его фразу «тёлки, которые норм». Был хороший летний день, и Фёдор изливал душу в прошлый четверг, на Фёдоре была обтягивающая белая майка. И ей было всё равно, что он говорил, лишь бы говорил. Неожиданно кто-то кашлянул. Она очнулась. Перед ней стояла та самая. У Лидии Петровны сверкнули глаза.

– Так, папе пора на выход, – скомандовала Лидия Петровна. – Дальше мы сами.

Отец неслышно удалился.

– Ну что, Татьяна, рассказывай. С чем пожаловала?

Рассказывать Тане не хотелось, но не молчать же теперь. Отец наверняка уже оплатил приём.

– Всё банально, – сказала она. – Парень бросил.

– Это вовсе не банально, это ужасно, – Лидия Петровна картинно всплеснула наманикюренными холёными ручками. – Когда бросает любимый человек, можно решиться на что угодно.

– Точно. А родители говорят, чтобы я не парилась.

– Им-то хорошо, они вместе. Сколько тебе лет, девочка моя?

– Двадцать два.

– Хороший возраст, но всё-таки многовато.

– Многовато для чего?

– Об этом не принято говорить, но хороших мужчин разбирают щенками. Чтобы не остаться с носом, надо начинать в шестнадцать. Как зовут кавалера?

– Артём.

– Хорошее имя. Почему он тебя бросил?

– Другой увлёкся. Машка-овца, мы же почти дружили.

– Жестоко. Но справедливо.

– Справедливо? Почему?

– Ну, даже я вижу, что внутри тебя что-то не то. Мы с тобой говорим, а мне неприятно. Сколько вы с ним были вместе?

– Три года, – ответила Татьяна.

– Бедный Артём, три года мучений. Я психолог, – веско сказала Лидия Петровна. – Психолог, который хорошо разбирается в людях и всегда говорит правду. С тобой что-то не так, ты отталкиваешь мужчин.

– Я знаю, что у меня неважный характер, – на глазах Тани начали проступать слёзы.

– Скажи, а ты задумывалась о мести?

– Конечно.

– И какие мысли?

– Хотелось яйца ему отрезать, честно говоря.

– Ты на это способна?

– То есть?

– Ты способна на серьёзный, решительный поступок? Реально хочешь отомстить или так, мечтаешь на ночь?

– Хочу!

– Умница. Я помогу тебе. Но кое-что попрошу взамен.

– Прямо мультик «Русалочка». Что вам нужно, ведьма? Мой голос? На выборы не хожу.

Лидия Петровна наклонилась к ней ближе.

– Твоё тело, девочка.

– А меня куда? А родители? А работа?..

– Тише, тише. Родителям ничего не скажем. Отправим тебя вот куда… Психолог вытащила из ящика стола мобильник.

– Алло, Вадим Семёнович? Ну привет, самый справедливый судья Центрального района. Помнишь, что за тобой должок? Тут постановление нужно оформить на плохого человечка, очень плохого. Записывай адрес… Татьяна, ну-ка быстро адрес этой Маши.

* * *

Поздним вечером в офисе на восемнадцатом этаже было уютно и тепло. Артём, вальяжный и чем-то недовольный, сидел в кресле, Маша – рядом, на столе.

– Киса, почему неделю назад было можно, а сегодня нет? Давай по-быстрому. Этот кабинет в нашем распоряжении на всю ночь.

– Я не против, но сначала поговорим немного. Даме нужна нежность.

– Хмм. Ну – ОК!

– Скажи, что тебе во мне особенно нравится?

– Брови. В точности как у моего деда.

Маша наклонилась и ударила его ладошкой по лбу.

– Ты меня любишь?

– Конечно, люблю. И тебя, и родину.

– А полупопу?

Артём нахмурился.

– Всё в порядке, милый?

– Ладно, пора ехать.

– Ты