Волк 10: Лихие 90-е (СИ) - Киров Никита

Что-то забарабанило в задние стёкла. Они не бились, но звук неприятный, будто стёкла скрипели от натуги. При каждом ударе.

Те же самые окна, в которые мне стреляли в прошлое покушение.

И которые я велел менять.

Почему они стреляют именно туда?

Понял.

Меня про них предупреждали, чтобы я сменил. И я сменил.

Звуков выстрелов почти не было слышно, доносился только какой-то лязг и приглушённые хлопки. Глушители.

— Задний ход! — проорал Олег, засовывая остолбеневшего от ужаса Григорьева в салон, и закрыл дверь за собой.

Уже понятно, кто полевой агент, а кто кабинетный чиновник. Ну а я переключил передачу и нажал на газ. Мы рванули назад, а я даже не видел, куда именно.

Раздался глухой звук удара и лязг. Ударился бампером в бак. А через пару мгновений донёсся крик боли.

— Сука! Ноги! ***! — орал кто-то снаружи.

— Гони! — рявкнул Олег. — Пока не окружили! У того подствольник!

Кто-то уже ехал к нам, я слышал рёв двигателя. Снова хлопки и звуки попаданий по окнам. Теперь лупили по всем окнам и самой машине. Будто шёл крупный град, а на стекле почти не осталось целого места. Но бронеокна пока держали. Я переключил передачу и поехал наугад. Раздался противный визг шин.

— Гони! — орал Олег. — Быстрее!

И я не спорил. Чуть приподнял голову, чтобы посмотреть, куда ехать, потому что дорогу уже перегородили. Те машины, которые нам показывали, они уже здесь.

А два стрелка стояли у кафе, будто хотел скрыться внутри. Оба в чёрной форме, с автоматами, на которых торчали толстые глушители. Оба в вязанных масках, лиц не видно.

Надо срочно валить, но вдруг Женя ещё не успел уйти? Надо прикрыть, а то убьют.

Я нажал на газ.

Хлопки усилились, трещин на лобовом стало так много, что я почти ничего не видел через них. Молотили и по корпусу, но он держал лучше.

Я помчался вперёд, а те двое побежали к кафе. Я вывернул руль вправо.

Тяжёлый четырёхтонный бронированный Мерседес нёсся дальше.

Один стрелок отпрыгнул в сторону, второй не успел. Мощный удар отбросил его на дорогу, человек откатился несколько раз, попытался встать и стрелять, но снова упал и выронил автомат. Второй отскочил назад и засел за углом, чтобы продолжать стрелять, игнорируя кричащего от боли напарника.

Я врезался в красную «Четвёрку», смяв ей зад и откинув назад, проехал вдоль «Нивы», отрывая ей открытую дверь. Заднее боковое стекло слево, где сидел Григорьев, прижимая голову, рассыпалось. И после этого мы поехали по улице, чуть задев в микроавтобус. Едва заметил сидящего в кузове человека с непомерно огромной винтовкой. Это похоже он пробивал окна, но стрелял редко. Сейчас выстрелить не успел.

В лицо дул холодный воздух из дыр в лобовом стекле, а из-за остальных попаданий всё покрылось мелкими трещинами, я почти ничего не видел через него. Смотрел только через маленький целый участок внизу. Приходилось наклонять голову очень низко, чтобы смотреть на дорогу

Я свернул за угол и надавил на газ сильнее. Мерседес с рёвом поехал вперёд. Что сзади не знаю, через заднее стекло почти ничего не видно из-за густой сетки трещин, но больше в нас не стреляли. Оторвались, но скоро начнут преследовать.

Это не братва, точно не братва. И вырвались мы только потому, что грамотную засаду они организовать не успели. Значит, Григорьев не на их стороне. Но почему они стреляли в подполковника ФСБ?

Понял. Кравцов прислал московских спецов, а откуда московские оперативники будут знать питерского чекиста? Но не хватало ещё, чтобы сам Григорьев это понял. Надо на него насесть прямо сейчас, пока он не сообразил, что произошло.

— Меня-то за что? — с возмущением спросил Григорьев, когда пришёл в себя.

— Олег, — позвал я. — Сейчас пересядем, ты за руль, и спрячься где-нибудь. А то на такой тачке слишком бросаемся в глаза. Да и после такого тяжело вести.

Если бы машина не было бронированной, она бы превратилась в решето, и мы тоже. Но снаружи она наверняка покрыта десятками, а то и сотнями отметин от попаданий. А окна надо менять все, целых не осталось. Ремонт встанет в копеечку.

Но больше всего попаданий было в задние и боковые окна, те уже не выдержали под конец, но дали нам несколько важных секунд в начале. А ведь туда стреляли не просто так.

Их предупредили. Ахмед же тогда говорил мне, что стоит их поменять, потому что могли поставить бракованные. Я и заплатил, чтобы их поменяли, к такому я отношусь серьёзно.

Это месть Ахмеда? Думал, что я ничего не сделаю и буду полагаться на авось? Тогда бы не говорил… хотя тогда же он хотел меня задобрить. Или кто-то другой был в курсе про это, но не знал, что я менял окна во второй раз.

В деле появился хвост Платонова, тут тоже надо быть осторожным. Нет, не думаю, что он, а вот Ахмед подставить меня мог. Он же сейчас на свободе, и его гордость уязвлена тем, что я его переиграл.

Пусть выяснит Григорьев, раз я ему плачу.

Я тормознул посреди дороги и полез назад между сидений. Олег сел на моё место намного быстрее, будто раньше тренировался так делать. Он поехал дальше по каким-то узким улочкам, на которых я даже никогда не был. Причём успешно, будто многочисленные трещины на стекле ему не мешали.

А мне наконец-то можно перевести дух. А то даже вздохнуть некогда было, да и только сзади я понял, что всё это время, пока уезжал от кафе, пальцы держали руль мёртвой хваткой. Несколько раз их сжал в кулак и разжал, чтобы вернулась подвижность.

Запиликал пейджер. Пришло сообщение от Жени, что он вырвался и встретился со Славой. Спрашивал, что со мной. Отправлю сообщение при ближайшей возможности.

— Меня-то за что? — повторил Григорьев, уставившись на меня. — Я-то…

— Кто это был? — спросил я. — Это не братва.

— Я-то откуда знаю⁈ Я… — он замер и выпучил глаза. — Вега! Это была Вега!

— Что за Вега?

— Ну эти, — Григорьев наморщил лоб. — Вымпел наш бывший, из Конторы ещё, слыхал? Их это, в Вегу тогда переименовали, после развала, в 92-м, и ментам отдали, а пару лет назад к нам вернулись. Спецназ. Приехал их отряд из Москвы сегодня утром. Шифровались от нас, и никакого приказа от УСО не было. Десять рыл.

— Я насчитал десятерых, — спокойно сказал Олег. — Но именно стрелков было пятеро, включая снайпера, остальные вели наблюдение, но не стреляли. Будь их десять, окошки бы не выдержали раньше.

— А я это, ещё думал, — задумчиво произнёс Григорьев, — чё они тут забыли? Ещё и без приказа начальника УСО приехали, так не делается обычно. Думал, кто-то важный прилетел тайком отдохнуть, а этих для охраны привлёк. А они вон чего задумали.

— Значит, Кравцов привлёк спецназ для нашей ликвидации, — произнёс я. — Пронесло. Хорошо, что только утром приехали, не успели подготовиться. Хе, а ведь если бы не этот Мерс, нам бы пришёл конец. Хоть с гранатомёта не стреляли. Может, тачку потом кто-то себе хотел? Стёкла-то поменять можно, а после взрыва машину на помойку. Но это, должно быть, проверенные люди, чтобы молчали. Не удивлюсь, если он их и раньше привлекал для такого.

— Так я-то причём? — снова возмутился он.

— Как причём? — я хмыкнул. — За компанию, товарищ подполковник. Кравцов зачищает себе территорию, убирает недругов.

— Чё? Волков, ты это…

— Ты не забывай, если бы не мы, тебя бы в той кафешке пристрелили. Или вообще в управе, прямо в кабинете. Сначала меня, а потом тебя, — сочинял я на ходу. — Но мы успели тебя вытащить. Кравцов опасается Платонова, начинает копать под него. А ты мешаешься под ногами.

— Чё? Чем?

— Он думает, что у меня на Платонова компромат, — придумал я. — Поэтому решил меня прикончить, чтобы после моей смерти этот компромат всплыл. А чтобы ты его не нашёл раньше времени, заодно решил избавиться и от тебя. Все же в курсе, что ты берёшь деньги у Платонова.

— Да ты… — он замер. Взгляд такой, будто его только что поймали на взятке. В целом, так и есть.

— Но ничего, — я фамильярно похлопал его по плечу. — Мы же с тобой в одной лодке теперь. Надо выпутываться. Вот, кстати, я обещал.