Великие научно-фантастические рассказы. 1939 год - Кэтрин Л. Мур

Битл. – Он может даже попробовать отделать своей никчемной шкурой плот из гнилых бревен и поплыть вниз по реке. В любом случае, после того как он выставил себя таким болваном, он исчезнет. Поверьте мне на слово, мы еще не скоро увидим Жуана.

– Наоборот, – возразил Кадир, лукаво улыбаясь. – Думаю, мы увидим его буквально через несколько минут. – Он взглянул на часы. Они показывали десять минут двенадцатого. – Я пробыл здесь чуть больше получаса. Жуан обещал встретиться со мной здесь. После такой трапезы ему трудно было передвигаться. Но когда он придет, мы разберемся, что вы там впрыскиваете.

На мгновение Битл показался напуганным, но быстро взял себя в руки.

– Полагаю, как вы и сказали, Жуан медлителен из-за трех дюжин незрелых гринбифо у него в брюхе. На самом деле я догадываюсь, что в эту самую минуту чувствует он себя довольно дурно.

– Значит, в плодах есть яд? – рявкнул Кадир.

– Яд? Вздор! Как бы вы или кто-либо еще чувствовали себя после того, как вас заставили съесть три дюжины огромных зеленых яблок, не говоря уже о неспелых гринбифо? Ставлю свою репутацию против вашей, что прямо сейчас Жуан прячется в лесу и ему очень-очень плохо. И готов спорить на что угодно, что больше его никто не увидит. Кстати, вы знаете, по какой дороге он должен был идти к вам? По той, что ведет через поляну, или той, что вырублена в лесу?

– Я сказал ему идти по вырубленной, потому что так быстрей.

– Ладно. Пойдемте его встречать, только ничего не выйдет. А что касается того, что я увидел, когда открыл дверь, – я все забуду, если и вы забудете. Уверен, Консуэло уже забыла. Мы тут все вместе на карантине в Амазонии, и нет смысла копить обиды. Нам еще жить вместе.

Кадир почувствовал облегчение оттого, что сумел сохранить лицо, и ответил щедрым обещанием:

– Если мы не найдем Жуана, я признаю, что вы правы, а Жуан – пьяница.

– Справедливо. Что ж, пойдемте.

Их путь во «дворец» диктатора – бывшую резиденцию управляющего золотыми приисками – лежал через тропический лес.

Дорогу на более мрачных участках уже начала сдавливать густая паутина стелющихся растений, пробивающихся к деревьям со всех сторон, взбирающихся по их стволам и в конечном итоге выдавливающих из них жизнь. Последователи Кадира, солдаты, которым тропики были в новинку, позволили природе брать свое. Еще два года некомпетентности, и густые джунгли задушат кропотливый труд американских инженеров.

Часто им приходилось сворачивать на более открытые тропинки, ведущие через лес, но потом они снова возвращались на дорогу. Яркие пятна желтого солнечного света время от времени ослепляли их, когда они пересекали пустынные участки, которые, кажется, поражают все тропические леса как проказа. Внезапно выйдя к одному из таких слепящих пятен, Кадир, идущий первым, издал леденящее кровь ругательство и встал как вкопанный.

– В чем дело? – Консуэло запыхалась, пытаясь обогнать его. Ослепленная светом, она не видела, из-за чего остановился диктатор.

– Я наступил на это. – Голос Кадира стал хриплым от отвращения и страха.

– Наступил на что? – спросил Битл. – Ничего не вижу из-за этого адского света. На змею?

– Не знаю, – хрипло начал Кадир. – Оно двигалось под моей ногой. Фу! Теперь вижу. Смотрите!

Они уставились на то место, куда указывал Кадир, но ничего не увидели. Потом, когда глаза привыкли к яркому свету, они узрели то, на что он наступил. Отвратительный красный гриб, толщиной с мужскую руку и длиной почти в метр, был прямо на пути диктатора.

– Пузырь, полный крови и мягкой плоти, – пробормотал Кадир, дрожа от испуга и омерзения. – И я наступил на него.

– Чепуха! – пренебрежительно воскликнул Битл, но в его глазах мелькнула горечь. – Возьмите себя в руки. Это всего лишь гриб. И если в нем есть хоть капля крови, я сам его весь съем.

– Но он двигался, – возразил Кадир.

– Вздор. Вы наступили на него, и, естественно, он осел под вашим весом. Вперед. С такой скоростью вам никогда не найти Жуана.

Но Кадир не шелохнулся. Очарованный мерзким объектом у ног, диктатор стоял, глядя на него сверху со страхом и неприязнью в каждой черте лица. Затем, словно в доказательство его утверждения, существо действительно двинулось, медленно, как раненый угорь. Но, в отличие от угря, двигалось оно не в направлении своей длины. Оно начало медленно перекатываться.

Битл присел на корточки, чтобы внимательно проследить за странным движением. Если он видел такое чудо природы не впервые, то ему очень хорошо удалось изобразить ученого, наблюдающего за новым и совершенно неожиданным феноменом. Консуэло присоединилась к отцовскому исследованию. Кадир так и стоял.

– Оно перекатится до конца? – с неподдельным интересом спросила Консуэло.

– Не думаю, – осмелился предположить Битл. – Готов даже держать пари три к одному, что у него получится только наполовину. Вот, как я и сказал. Глядите-ка, Кадир, ваш гриб прирос к месту, как и любое другое растение.

Кадир невольно наклонился и посмотрел. Как только гриб проделал половину пути в попытке перекатиться, по всей его длине прошла дрожь, и он изо всех сил дернул прогнившую растительность. Но дрожание и дергание ни к чему не привели. Толстый обруч мясистых корешков, похожих на грубые зеленые волоски, крепко удерживал его в земле. Вид этой тщетной борьбы за то, чтобы передвигаться как нечто, обладающее сознанием, стало для Кадира последней каплей.

– Я убью его, – пробормотал Кадир, вскакивая на ноги.

– Как? – спросил Битл с легким презрением. – Огонь – единственный известный мне способ избавить это безобразие от страданий, это если оно страдает. Кто знает, может, ему нравится жить. Его нельзя убить, раздавив или покромсав в фарш. На самом деле наоборот – от каждого кусочка родится новый гриб, и вместо одного беспомощного пузырька, приросшего к месту, вы получите целую колонию. Оставьте его, Кадир, пусть берет от существования все своим собственным способом. Почему мужчинам вроде вас постоянно надо убивать?

– Оно ужасное и…

– И вам страшно? А как бы вам понравилось, если бы кто-то обращался с вами так, как вы предлагаете поступить с безобидным грибом?

– Если бы я был таким, как оно, – выпалил Кадир, – я бы хотел, чтобы кто-нибудь поджег меня.

– А если бы никто не знал, что вы этого хотите? Или если бы никому не было до этого дела? Полагаю, в свое время вы много раз поступали скверно по отношению к очень многим людям.

– Но чтобы так – никогда!

– Конечно же нет. Никто и никогда не делал никому ничего такого. Значит, вы не знали как. Что же вы пытались сделать с моей дочерью час назад?

– Мы договорились забыть об этом, – резко напомнила ему Консуэло.

– Извините. Виноват. Прошу прощения, Кадир. Что же касается научного интереса, этот гриб не такая уж редкость.

– Я такого раньше не видела, – возразила Консуэло.

– Это потому, что ты, в отличие от