Предварительно обречен - Тьяна Левич

Сергеевич. — Просто если на тебя я не злюсь, то с переводчицей твоей история другая. А от того, что ты с ней снова снюхался, печаль берет. Печаль и злость. Сам ведь сказал, что речь о миллионах идет.

Артем выдержал паузу, потом с напором спросил:

— Ты знал, что китайцы в тот день, возможно, пытались ее изнасиловать?

Трубка замолчала. Артем ждал.

— Возможно? — жуя буквы, наконец сказал Денис Сергеевич. — Это слово не из твоего лексикона.

— Это пока «возможно». А дальше посмотрим.

Динамик издал смешок.

— И что? Из-за нее начнешь войну с завербованным втихую партнером?

— И это знаешь, — ответно усмехнулся Артем. — Не на конкурентов работаешь случаем?

Динамик зашелся смехом.

— Ну, я неплохо устроился. До твоих высот мне не добраться, но, может, и не надо. Хватило того раза. А что до моей осведомленности — ты крутишься в слишком узкой нише. И я в ней тоже не последний человек.

— Обсуждаете, значит.

— Значит. Чаще всего это полезно. А то сегодня проглядишь, завтра тебя оставят позади. Так я больше не работаю, Артем. Теперь стараюсь узнавать важные новости вовремя.

Артем насторожился. Он хорошо знал бывшего начальника. И по тому, как тот строит фразы, понял, что есть еще что-то, что знает Денис, но колеблется сказать.

Артем собрался, придвинулся к телефону.

— Говори, Денис.

Но динамик молчал, будто раздумывая. Артем ждал. Денис точно знал, что готов сказать, а потому паузу выдерживал специально. Поиграв немного нервами Артема, еще глуше, чем обычно Денис сказал:

— Про переводчицу я непросто так заговорил. И про ваше обновленное сотрудничество тоже.

— Ближе к делу.

В динамике раздался вздох.

— Раз ты ее снова взял, то скорее всего не в курсе, что в тот самый день, когда все пошло псу под хвост, из гостиницы переводчица уехала в Володей Абрамцевым. Знаешь такого?

— Знаю такого. Откуда ты знаешь, что она уехала с ним?

— Не веришь? Ну, ты у нее спроси, у нее же рот бывает свободен хоть иног…

— Я спрашиваю тебя, потому что ты об этом заговорил, — оборвал бывшего начальника Артем. Голова набиралась зловонной неповоротливой черной субстанцией. Абрамцев работал в «Кайсан», и Лиза не могла быть с ним знакома. — Кто и откуда это знает?

— Люди знают. А я с ними общаюсь, Артем. Хотел бы узнать еще тогда, может, что-то и получилось бы исправить, но увы. Недавно выяснил. Самая чудовищная версия оказалась верной.

Артем молчал. Мозг мгновенно обмелел мыслями. Слова Дениса никак не хотели укладываться в логичную картину, ведь не было никаких предпосылок подобного поступка. Артем потер переносицу. Как подобное смогло пройти мимо него?

— Когда ты об этом пообщался с людьми? И как эти люди выглядят?

— Все-таки думаешь, вру, — с удовольствием протянул Денис, будто наконец услышал долгожданные слова. — Ну, думай. Я тебя предупредить, блин, хотел, чтобы ты не доверял ей. Или ты что? Не только трахаешь ее, но и любишь? Любишь, да? Поэтому снова втянул в проект? Она меня, Артем, предала и тебя тоже. А тебя так вообще в первую очередь. Она и тебе подмахивала, и конкурентам заодно. Отличная девчонка! Так, Артем?! Почему бы с такой снова не поработать? Или погоди, а, может, ты знал про Абрамцева? И про то, что она слила сделку конкурентам? Тоже знал?! Я один тут идиот, который все эти годы сопли на ус мотаю?

— Закончил? — Артем массировал складку между бровей, которая никак не желала расходиться. — Я не знал. И ты сам меня уволил. Деньги я тебе вернул. Иск перекупил. То, чем я занимаюсь сейчас, к Лизе отношения не имеет. И то, что она в проекте, не моя идея.

— А чья же тогда это идея, Артем? Кто тебя так не любит?

Кто его не любит? Кому он враг?

Артем стиснул переносицу до боли.

Ерунда. Лиза и До Шэнли? Невозможно. Между ними не может быть ничего общего. Лиза его ненавидит — это очевидно даже слепому. Да и зачем? Им нечего делить. Сам Артем был и остается единственным связующим звеном между ними.

И все же он чувствовал, что пустота между Лизой и До Шэнли заполнена недоступной ему материей. До сегодняшнего дня Артем не считал это достойным внимания, но теперь… если вспомнить… За словами и намерениями До Шэнли к Лизе тянулись незримые нити интереса, лежащего за пределами простого извинения. Что если? Тогда. И теперь.

Возможно, у Лизы тоже есть слабости, которые прошли мимо него. Артем сглотнул пересохшим ртом — она не может пасть так низко.

— Денис, мне надо знать, кто тебе сказал про Лизу и Абрамцева.

— А ты тоже пообщайся с людьми, Артем. И начни с самой Бельской. Только как с предателем, а не как с бабой, которую тебе нравится трахать. Потом даже можешь мне позвонить, я тебя поддержу в сложную минуту.

Денис отключился. Артем обессиленно откинулся на спинку кресла.

— Только не сделай этого со мной, — подумал он. — Даже если он, главное, не ты…

В дверь постучали. Артем набрал было воздуха, чтобы гаркнуть на непрошеного посетителя, — он еще с утра предупредил всех, чтобы ему не мешали приходить в себя, — но не успел сказать и слова: в появившуюся щель просунулась голова Романа.

— Артем Андреевич, Лиза пришла. Примешь?

Артем тут же сел вертикально. Примет ли он? Еще бы. Молодец Лиза. Как раз вовремя.

19

Артем сидит в кресле, закинув ногу на ногу, и смотрит на меня долгим настороженным взглядом. На столе белое поле бумаг — несвойственный ему беспорядок. Я позволяю улыбку — маркер, чтобы понять его состояние, но он продолжает сидеть обездвижено прямо, только глаза следят, как я приближаюсь. От этого немого знака курится холодок. Я останавливаюсь на другой стороне стола и упираюсь о столешницу ладонями.

— Не ладится? — я киваю на бумажный разгром.

— Не ладится, — эхом отзывается Артем. — Но это больше не твоя забота.

Сухим голосом отвесив пощечину, он тянется к ящику стола. Несколько пачек купюр летят на стол. За ними следует уже знакомая мне черная папка. В ней его экземпляр договора. Сверху шлепается одна папка, которую я до этого не видела.

— Это сумма, о которой мы договаривались. Здесь учтено все. Договор тоже можешь забрать для успокоения. Также возвращаю иск, хотя стоило бы дать ему ход. Но в качестве платы за прошлую ночь дарю его безвозмездно. Ты умница, хорошо поработала. В этот раз не придерешься.

Я смотрю на небрежно сваленные пачки. В висках стучит кровь. Тон его речи опутывает меня