Предварительно обречен - Тьяна Левич

лет? И, не любя отступаться от того, что считал серьезным, он говорил сам себе, что точно бы вывел их в сегодня, но все это было возможно в другом мире, в том, где не было предательства.

Предательство — это слово как раскрошенное стекло хрустело на зубах, кровавя незаметными осколками рот. Он не раз их выплевывал, но, уменьшаясь, они никогда не заканчивались. Когда Артем упоминал его, Лиза демонстрировала, что полной вины на ней нет. Она была так уверена, что нападала без оглядки, и сколько бы он ни искал на ее лице настоящего, так нужного ему раскаяния, сколько бы ни старался добраться до первопричины, чтобы выцепить истинное мнение о произошедшем с ними, Лиза выдержала осаду. Он добился, чего хотел До Шэнли, но не добился, чего хотел сам.

Выяснилось, что ее уязвимость перед китайцем гораздо сильнее, чем перед ним. Это было неожиданно обидно — посторонний человек одним своим видом достиг того, чего не смог Артем. Он намеренно скрыл, с кем встречаются, осознавал, что Лиза будет возмущаться, но готов был принять и возмущение, и обиду. И принял, но не смог достойно совладать с тем, что она оказалась раздавленной. Артем стыдил себя за жестокость, стыдил и продолжал напирать, как хищник, загоняющий раненое животное. Он видел, как она, зализав рану, снова дает ему отпор, но теперь как настоящему врагу.

Эта трезвая мысль заняла значимое место в его голове, и он с ней холодно согласился. Да, враг, ведь он не встал на ее сторону и не захотел понять. Артем знал почему: пойди он навстречу, под угрозой бы оказался проект. Эта чаша весов перевесила боль Лизы. Проект оказался важней. И только теперь, когда он получил желаемое, посмел обдумать то, что произошло в отеле.

У него не было никаких доказательств. Ее слово против слова директора. Лиза права, он выбрал его, потому что так было выгодно. Но если оттереть это условие, то кто из них двоих говорил правду?

Или же — кому выгодно говорить ложь?

Образ Лизы предстал перед глазами. Гордая, честолюбивая, пылкая и юная- она смело откинула всю свою жизнь ради его проекта, решительно вложила ладонь в его, смотрела когда-то преданными до мурашек глазами, и прятала их, когда на веранде он спрашивал о причине ее побега. Могли ли его партнеры покуситься на ту, что принадлежала ему? Они спрашивали мимоходом, китайцы не привычны к такту, особенно с теми, кто младше, и Артем отвечал уклончиво, боясь, что размажет серьезность и деловитость по личному, и в результате поставит под угрозу весь проект, но они все равно все поняли, это было заметно по понимающим ухмылкам, но вроде не придали особого значения. Артем выдохнул: они были на финише, и все складывалось. А потом…

Артем судорожно выдохнул, потер большим пальцем тыльную сторону кисти. То, на чем настаивает Лиза, немыслимо. Тогда даже близко не подошел к этой мысли — да и причин так думать не было, а после того, как До Шэнли заговорил о недопонимании, безоговорочно согласился с ним. До хотел в проект Лизу, именно ее и никого больше. Поразительная избирательность.

До вел себя он с Лизой учтиво, даже слишком, будто и правда хотел загладить вину, объяснить недопонимание, только вот она извинений так и не приняла. Она выполнила обещание — перестала бегать от него, вовлеклась в работу, но от желания перегрызть ему горло не избавилась. Как бы она не старалась, ее безразличие было напускным, как тонкая корка льда над подогреваемым стаканом с водой.

Отчего так? Если прав До Шэнли, то у Лизы нет причин играть в униженную и оскорбленную так долго, если права она…

Артем схватил ближайшую к нему чашку и опрокинул надо ртом. Холодная горькая капля стекла в рот.

Пусть окажется правым директор До. Иначе…

«Иначе я так и не найду опору, с которой смогу оттолкнуться».

Однако после ночи казалось, он утонул окончательно. Он до сих пор не написал Лизе и слова, идя против собственных правил галантности и внимания. Артем усмехнулся: упрекает Лизу в трусости, но сам осознанно отворачивается от себя самого.

Это было подло, ведь это он пришел, он пил ее вино, он разворошил ее постель, он заставил их уснуть только под утро. Это он заставил их воскресить былое не только в головах. Благодаря его несдержанности они пересекли границу между безопасными мыслями и действием, у которого не может быть последствий. Просто Артем пока не решил, какой исход выбрать. Все, что он сумел сделать, — это извиниться, сложив халат и убрав кухню. Весьма чахлое оправдание собственной беспомощности.

Артем потряс кружкой, но жидкости в ней больше не было. Остальные тоже выглядели жалко с суховатой темной кашицей на дне. Надо сварить новый.

Артем было поднялся, но подал голос телефон. На экране появилось имя человека, от которого он не ждал звонка последние шесть с половиной лет. И была только одна причина, почему человек позвонил именно сейчас. Потянувшись, Артем принял звонок и поставил его на громкую связь.

— Артем? — разнесся глуховатый голос по кабинету. — Давненько тебя не слышал.

Артем усмехнулся. Выглядело так, будто звонил сам Артем.

— Привет, Денис Сергеевич. Мог бы и дальше не слышать, зачем портить настроение?

— Ну, не век же мне на тебя зуб точить. Время же, черт его дери, лечит.

Артем опустился обратно в кресло и сцепил пальцы в замок.

— Лечит, но не тогда, когда речь идет о миллионах и судьбе всей компании.

— Кто-то теряет, а кто-то находит, — беззлобно ответил голос. — И неплохо находит, к слову. Так, что даже чешется поздравить. Вот решил не мучиться, а позвонить и сказать напрямую. Поэтому поздравляю, Артем Андреевич, хорошо идешь. Не зря я тебя когда-то выбрал.

Артем тактично промолчал, вспомнив, какие слова услышал в тот раз, когда исчезли Лиза, китайцы и карьера.

— Спасибо. Хотя и рано поздравлять.

— Ну, все же ты продвинулся дальше, чем в прошлый раз. И хотел бы сказать, что, наверняка, не совершишь ошибок прошлого, как узнал, что ты снова работаешь с той незабываемой переводчицей. Что, до сих пор не можешь держать член в штанах?

— Кто же такой разговорчивый у нас? — Артем проигнорировал оскорбление.

— Люди, Артем Андреевич, конечно, люди. Да я ведь не в претензию тебе. Уж умом ты не был обделен. Наверняка, и с иском решил, раз уж она объявилась.

— Иск теперь мое дело. С тобой мы все решили, — отрезал Артем, намеренно вытравливая из голоса тепло.

— Решили, — мирно согласился Денис