Искры и тени - Дорофея Ларичева

Чернота ночи закрыла ее своим крылом, избавила ребят от тягостного присутствия химеры. Даже Злат вздохнул свободней. Осталось только гадать, чего действительно хотела гостья.

– Свяжемся с Никой! – решилась Дорофея. – Сами мы все равно ничего дельного не придумаем.

Возражающих не нашлось.

Ника

Поздним вечером в здании Комиссии по развитию Барска Ника собрала экстренное совещание. Постаревший Кощей хмурился, глядя на стекающихся в зал людей, и сожалел, что от него в происходящих событиях мало что зависит. Сама Ника носилась по залу рыжей молнией и вводила прибывших в курс дела.

Бронислав Соловьев тяжелым медведем развалился в кресле и жаловался своим соседям, что его отстранили от работы в лаборатории.

– Кого? Меня, того, кто спасал их шкуры! – сокрушался он.

Сенсы из Никиного центра клонирования сидели молчаливой группкой у широких окон, закрытых жалюзи. Павел Левашов пристроился обособленно в конце стола, на белом листе бумаги старательно выводил закорючки.

Последним в зал вошел Эл, облаченный, против обыкновения, в отглаженный черный костюм. Даже шнурок с бороды снял, только на поясе висел тяжелый охотничий нож в кожаных ножнах.

– Мы требуем объяснения случившегося. – Ильина выбрала кресло рядом с Кощеем, откинулась назад, скрестила руки на груди.

«Только не думать о том, что Роберт в тюрьме! Он выберется, обязательно!»

– С чего начать? – Эл не стал садиться, оперся кулаками о стол, откашлялся. – Я вас поздравляю, наш главный информатор и связной Максим Евгеньевич Беляков в больнице с тяжелой травмой головы. Он еще не пришел в себя, а прогнозы врачей неутешительные. Минимум неделя полного покоя и никаких посещений, если выживет.

Пальцы Ники с хрустом скомкали лист бумаги. Но директор центра клонирования сдержалась, промолчала. Даже лампочки не мигнули.

Она виновата, не совладала с обновленным даром! В другой день она бы сдалась, покаялась в содеянном, а сейчас не имеет права. Слишком много людей от нее зависит.

– Он же поливал Ноэля отборной грязью, – возмутился Броня. – Даже мне перепадало.

– Они с Робертом всегда соперничали, воевали, – согласился шаман. – Но Роберт обратился к Максиму этим летом, предложил участвовать в проекте создания макросети в обмен на весьма необычную помощь. Макс должен был очернять его дело всеми возможными способами. Это принесло плоды. К Максу обратились Василий Мазурин и дама по имени Джезерит. У первого есть сильная поддержка во власти в виде тестя. Вторая – пилигрим, безжалостный и лицемерный дьявол, активно возрождающий Общество Зари. Порой мне кажется, ей все равно, кто победит в схватке, главное – достичь своих целей.

– А тебе не все равно?

Ника всматривалась в шамана. Матерый, точно старый волк, он привык юлить, выкручиваться, нападать из засады, не ведал пощады к врагам, но и друзьям никогда не открывался. Прочесть его за крепкими щитами невозможно.

– Не все равно. Я знаю подробности августовских событий и не желаю их повторения.

– Повторения не будет, – вступил в беседу Павел Левашов. – Будет все проще и кровавей.

– Что ты знаешь? – вскинулась Ника.

– Есть Союз пилигримов – организация закрытая и влиятельная. Туда вступают исключительно богатые, многого добившиеся люди и их дети. Союз тайно действует в Америке и Европе уже несколько веков. Похоже, ему приглянулись идеи и методы Общества Зари.

– Кто руководитель? – заволновалась Ника. – Древняя химера вроде Орэфа?

Левашов почесал в затылке. В агатово-черных глазах отражались полоски плафонов.

– Мои люди вышли на англичанина испано-итальянского происхождения Гильермо Карвела, миллиардера, как минимум пилигрима.

– Карвел? – переспросил Бронислав, подаваясь вперед. – Не тот, который в прошлом году заявил, будто его авиа компания готова отправить экспедицию на исследование Пояса Койпера?[2]

Никто из слушателей не отреагировал на такую новость.

– Он с лекциями выступает, рассказывает, что заработал свой первый миллион в четырнадцать лет, – предпринял еще одну попытку Броня.

– Уважаю вашу осведомленность, – остановил его Левашов.

– Нам стоит его опасаться? – резко спросила Ника.

Левашов театрально воздел глаза к потолку.

– Ясно. Оставим волнения по поводу Карвела на потом. Какую цель преследует Мазурин?

– Превзойти Ноэля, – опередил всех Бронислав.

Ника ощущала, как ему неуютно, и сделала пометку побеседовать с ним с глазу на глаз. Что произошло, если Бронька считает себя виноватым (а это великая редкость)?

– И это тоже, – согласился Эл. – Но еще больше он хочет власти. Как-то он обмолвился, что ему в качестве полигона для опытов обещали Барск. Его подруга Джезерит обещала, она личность страшная и мне непонятная. Жаль Белякова, – вздохнул он. – Ноэль дал ему четкие инструкции на случай своего ареста, – сокрушался он. – У меня нет всей информации о действиях.

– Не будем о грустном, – прервала его Ника. – Дорофея меня вызывает.

Она развернула небольшой голографический экран над браслетом:

– Мы тебя слушаем.

Весть о визите Джезерит, воспоминания Дельты о ней погрузили собравшихся в долгие раздумья.

– Давайте начнем с простого. – Ильина первой нашла в себе силы нарушить тишину. – Разберемся, чего хочет старая демоница, спасем Роберта и узнаем, кто стоит за его арестом. И уже тогда будем думать о Карвеле.

Когда совещание закончилось, Эл поймал Нику в коридоре, отвел в сторонку.

– Ты должна знать, – прошептал он, – не сдайся Роберт сегодня, его бы арестовала полиция, а не бандиты из Общества Зари. И тогда вытащить его из тюрьмы было бы куда сложнее.

– Что ты знаешь? – разволновалась Ильина.

– Мало, я не врал. – Шаман не желал вдаваться в подробности. – Завтра исполню кое-какие его поручения. Он в Барске и ждет нужного момента, чтобы начать действовать.

Машу под любым предлогом нужно отправить в лабораторию что-то сделать. Что именно, знал один Беляков. Придется импровизировать. Доре с сегодняшнего дня закрыт путь к аномалии. Прошу пару-тройку дней подождите, не шумите без согласования со мной и с планом Ноэля. Все обойдется.

Хотелось бы Нике в это верить.

Земля-1. Российско-Китайско-Индийский Союз (РКИС). 2099 год. Эдуард Смолин. Хакер Фенечка

Эдуард знал, что семья не обрадуется его женитьбе. Но чтобы настолько…

В огромной отцовской квартире, занимавшей три этажа элитного дома в самом спокойном и респектабельном районе города, случился настоящий апокалипсис.

– Почему я узнаю о твоей пассии постфактум? – орал отец, буравя взглядом непослушного сына и скромно притихшую в уголочке невестку.

Дорогущий хрусталь и тончайшие вазы из венецианского стекла уже не звенели, а истерично дребезжали, вторя его басу.

– Кто она такая? Как ты мог связаться с малолеткой?

Казалось, Виктор Смолин сейчас сорвет с настенного ковра одну из острых коллекционных сабель и накинется на невестку.

Та сидела на диванчике у входа, глаза потупила, ручки сложила, пальцы теребят брелоки на сумочке. Эдуард, если б мог, сам лицемерную тварь с крыши скинул бы. Но нельзя.

Она в его голове засела – не выгнать, не отстраниться от присутствия. Оделась – сама скромность: кофейного цвета платье ниже колен, воротник кружевной, бусы вязаные с пушистыми, по-детски шаловливыми помпонами, клипсы-бантики… Маленькая лицемерная дрянь с душой старой ведьмы!

– Сколько тебе лет? – Виктор подошел к девчонке, грубо схватил за подбородок, бесцеремонно поднял голову, вглядываясь в темно-синие хитрые глаза.

– Семнадцать. – Фенечка нисколько не смутилась, также с вызовом уставилась на отца. – С половиной.

«А ведь ей ничего не стоит всю империю Смолиных одним махом под себя подгрести! – с ужасом осознал Эдуард. – Боже, кого я привел в дом!»

– Пошла прочь, дай с сыном потолкую! – скомандовал Виктор, и Фенечка бледной молью выпорхнула за дверь.

Только тогда отец дал волю эмоциям. Орал он долго, костерил непутевого сына, грозил отречься от него. Много чего наговорил.

– Карьеристка, голытьба, охотница за наследством! – Крик разносился на все три этажа, а может, на весь небоскреб. – Как ты мог? Она тебя опоила? Шантажировала? Ты же взрослый человек, самостоятельный! Был, пока не отписал ей свой бизнес!

Эдуард не ведал, куда ему деваться. Как бы папуля в гневе чего не сделал, не спровоцировал Дельту! Что она тогда совершит, представить жутко.

– Отец, – он с трудом вклинился в поток ругательств, – я хотел заняться другим делом. – Он соображал на ходу, судорожно перебирая в голове статьи налогового кодекса. – Центры миграции относятся к медицинскому бизнесу, а то, чем я хотел заняться, несовместимо с…

– Это не повод выводить капитал из семьи в пользу авантюристки! – отрезал отец. И вдруг неожиданно тихо, с нескрываемым сочувствием произнес: – Ты же ее не любишь, даже не симпатизируешь! Ты не сделал ни единой попытки защитить ее от моих оскорблений. Что произошло, сын?