Искры и тени - Дорофея Ларичева

Погодите, а кто там третий рядом с профессорами затесался? Ника наморщила лоб, припоминая имя. Но быстрее прочитала бейджик на лацкане пиджака – Василий Мстиславович Мазурин.

Ба! Этот тип когда-то вместе с Броней писал шибко умную научную работу, даже премию получил за нее. Важный дядька, но завистливый, Броньке до него еще тренироваться и тренироваться.

Она было приветливо улыбнулась, потянулась к нему эмоциями и удивленно отпрянула. Васька стал нечитаем. Полностью, как Роберт. Как такое возможно?

– Все гости в наш теремок? – Роберт удивленно рассматривал наручники на Альбине. – Что у вас за игрища с заковыванием? – Он насмешливо приподнял брови, но Ника видела, как он напряжен, как окаменели его плечи и спина.

– Она утверждает, что ты похитил заговорщиков и приказал ей караулить Марину Верховицыну.

– Что за придурь? Я сам ее ищу! – развел руками Роберт, но Ника достаточно хорошо изучила его, чтобы понять, что ему что-то известно. Губы Ноэля вытянулись в тонкую ниточку, взгляд стал жестче и злей.

– Мы так не считаем!

Горшков подал знак своим людям, и те плавно перетекли вперед, беря профессоров в широкое кольцо.

– На прошлой неделе вы все утаили побег химер из центра клонирования, – продолжал полковник, угрожающе обернувшись к Нике.

– Это я ей приказал, – опередил Нику Ноэль. – А мои полномочия подтверждены Президентом.

«Он знал об этой атаке, – поняла Ника. – Но вот готов ли?» В том, что все от первого до последнего слова спланировано и отрепетировано, она уже не сомневалась. И боялась того, чем может закончиться день для них всех. «Надо сообщить Илье Петровичу, он поможет». Ей срочно захотелось пожаловаться строгому генералу.

А Горшков ледяным тоном продолжал:

– В приватном разговоре с человеком, которого теперь обвиняют в шпионаже, Роберт Никитин, больше известный как Ноэль, сказал, – он извлек из кармана пластиковую трубочку планшета, развернул, – цитирую: «Вот бы вызвать парочку первых пилигримов да запихнуть в химер, хоть побеседовал бы с умными людьми. Жаль, болваны в Управлении миграции околеют со страха!» Было?

Роберт неопределенно хмыкнул.

В повисшей тишине Горшков продолжал зачитывать пункты вины из приговора. То, что именно приговора, уже никто не сомневался. Вон тот тип за спинами безопасников – кудрявый, с лошадиными выпирающими зубами – не Беляков случайно? Тоже гад нечитаемый. Пришел полюбоваться унижением соперника? Убила бы собственными руками!

Почему все молчат? Почему никто ничего не предпринимает? Это что, сговор против Роберта? Просто собрались и сдали его врагам? Ника не могла поверить, по очереди заглядывала в лица людей и не видела отклика и сочувствия. Их что, всех загипнотизировали?

– Ты, – Горшков продолжал зачитывать гадости про Ноэля, – заведомо зная об угрозе со стороны древних пилигримов, подал прошение об официальной экспедиции в их мир. Ты израсходовал нецелевым образом пятьдесят миллионов рублей, вложив их не в эксперименты по уничтожению аномалии, а в развитие заведомо опасной макросети.

– Свяжитесь с Ильей Петровичем и Президентом, – все еще надеясь на спасение, предложил Роберт.

– С сегодняшнего дня твой Илья Петрович освобожден от занимаемой должности и отправлен за рубеж уполномоченным представителем России по делам пилигримов. А у Президента есть иные дела, кроме слежки за тобой. – В голосе Горшкова прозвучала издевка.

Роберт нервно рассмеялся:

– Браво! Сто баллов за изобретательность, здорово вы меня подсидели! Сами догадались али научил кто?

Ника прикрыла глаза. Это был крах. Ни Ланс, ни Павел, ни даже Броня не собирались поддерживать Роберта.

– Неделю назад к нам поступил сигнал о том, что ты готовишь похищение Верховицыных и Рюкина, чтобы получить полный доступ к наследию Орэфа.

– Это смешно, – возмутился Роберт. – Все его наследие и так у меня.

– У нас другая информация. – Горшков подал знак, его люди надели на тонкие запястья профессора наручники.

Лишь слабый ропот был ответом. Ника никак не могла решиться. Одна она только навредит.

– Васек, твоих рук творчество? – обернулся Ноэль к Мазурину.

– Я сам подневольный, – оскорбился незваный гость.

Ника была готова плакать. Какая уродливая несправедливость!

– Погодите! – не выдержала она. – Вы не имеете права его арестовывать! Он спас вас всех!

Горшков молча протянул Нике закатанное в пластик по становление. Буквы расплывались вместе с тушью на ресницах.

– С вами будет особый разговор из-за сокрытия побега химер, – повторил полковник. – Город не покидать, в эти лаборатории вам вход воспрещен. И да, теперь ваши передвижения отслеживаются!

Он надел на руку Веронике браслет спутникового слежения. Вот мерзавец!

Роберт улыбался через силу. И Ника вдруг поняла, насколько он беззащитен. Все, что у него было, это безграничный талант, вызывающий ужас у врагов и завистников.

Ноэля вывели из здания, запихнули в шлюп на глазах у всех друзей и сотрудников. Нике запомнилась особенная белизна его костюма на солнце, развевающиеся на ветру волосы, неестественно прямая спина и расправленные плечи.

«Я вытащу тебя, чего бы мне это ни стоило! – как мантру повторяла Ника. – Вытащу!»

День был неправильным, изломанным, точно свалившийся с неба фанерный самолетик. Горшков улетел, часть безопасников осталась допрашивать сотрудников лаборатории, а Ника обернулась к стоявшему рядом с Броней Василию Мазурину:

– Тебя сюда прислали, так?

– Здравствуй, Вероничка. Да, позавчера сообщили, что назначают соконсультантом Ноэля. Жаль, что встретились при таких обстоятельствах. Я не ожидал.

Нику насторожили властные нотки в его голосе, но действовать сейчас она не могла. Кому верить? Роберту утром позвонили, он переменился в лице и умчался сюда. Теперь Роберта увезли.

– Кто со мной в Барск? – Она больше не могла находиться здесь.

– Вероничка, не кипятись, все можно решить, – настаивал Василий.

«Если я останусь, я сорвусь. А если я сорвусь…»

Она не стала додумывать. Обесточить лабораторию и устроить кому-нибудь из сотрудников ментальный удар – не лучшая помощь Роберту.

Возвращение в Барск вышло безрадостным. Что она может сделать? Навести справки о Мазурине, попробовать связаться с Ильей Петровичем, где бы тот ни находился, поворошить старые связи.

Шлюп высадил ее на набережной, до центра клонирования пришлось топать пешком на высоченных каблуках. Ника была слишком зла, чтобы вызывать такси. Позади плелись Ланс и Павел, слишком хорошо знакомые с Ильиной в гневе, чтобы надоедать ей утешениями или, чего похлеще, оправданием ареста. Хотя она сама ощущала темный шлейф их эмоций. Ланс, паршивец, считает арест Роберта едва ли не спасением Доры, а вот Левашову стыдно за собственную нерешительность.

– Ника!

Точно, бывший фокусник сдался первым.

– Я ведь предупреждал его! С начала сентября буквально умолял не злить врагов, не провоцировать власти. Я был против вчерашнего фильма. Он уговорил, всячески поощрял внимание к собственной персоне. Он даже Президенту дерзил!

Ника набрала в легкие воздуха, чтобы ответить, но не нашла нужных слов и печально выдохнула. Все хороши.

– Если он действительно похитил Марину? – спросил Ланс. – Я знаю дока, он способен и на большее.

– Даже если так, – возразил Левашов. – У него могли быть веские причины.

«Предатели!» – мысленно выругалась Ника.

У проезжавшей мимо машины взорвалась фара. Пришлось остановиться, отдышаться.

К автобусной остановке подъехало такси, из него вышел не кто иной, как профессор Максим Беляков. Тот самый, который… Ему еще хватает наглости махать ей рукой!

Ника сжала кулаки, отвернулась, прилагая все усилия, чтобы успокоиться. Визг тормозов, крики за спиной, шум… Ее спутники уже бежали к остановке. Отъезжавшее такси протаранил грузовик. На асфальте распростерлось тело Белякова. Водитель такси чудом отделался ушибами, порезами. Им занялись Левашов с Лансом.

«Это не я! Боже, это же не я!» – Нику прошиб холодный пот.

Она упала на колени перед человеком, всматриваясь в искореженное тело. Жив. Только бы выжил! Только бы продержался! Лицо разбито, наверняка есть сотрясение мозга, ребра поломаны, рука. Но не смертельно, хвала всем высшим силам!

Кто-то вызвал «скорую». Приехали быстро, как и полиция. Что-то спрашивали у свидетелей, записали координаты, увезли пострадавших в клинику. Павел обнял Веронику, отвел в сторону, усадил на скамью остановки.

– Ланс, ты что, корни пустил? Воды неси или чего покрепче, видишь, как ее колотит?

– Норма. – Губы плохо слушались, в горле открыли филиал Сахары.

– Какая, к черту, норма, ты бы себя видела! – переполошился Левашов. – Немедленно успокойся. Немедленно, слышишь?

– Я чуть не убила его, – пробормотала она, обеими руками сжимая ручку сумочки.