Любовь Демона - Тала Тоцка

как Каренин снова появился в моей жизни. И вот уже мы с ним вдвоем ночуем в больничной палате нашей дочери.

К такому я оказалась совершенно не готова.

Демьян стоит у окна, уперевшись лбом в стекло, а руками в подоконник.

Долго стоит, почти не двигается, и мне очень жаль, что я не умею читать мысли. О чем он сейчас думает?

В палате тихо, слышно лишь как сопит Миланка. Каренин дышит неровно. То шумно выдыхает, то практически не дышит.

В этой умиротворенной тишине кажется, что я ясно слышу, как глухо и надсадно бьется его сердце.

Но долго притворяться не выходит. Лежать в одной позе неудобно, конечности затекают. Поднимаюсь, подхожу к Демьяну, встаю за спиной.

Я не пытаюсь казаться неслышной, просто стараюсь не шуметь. Но он все равно меня не замечает, слишком погружен в свои мысли. И что-то мне подсказывает, что мысли эти совсем неподъемные...

Наконец Каренин оборачивается и замечает меня.

— Давно тут стоишь? — спрашивает низким хриплым полушепотом, чтобы не разбудить ребенка.

— Не очень.

— Почему не спишь?

— Не знаю, не хочется. Проснулась проверить, есть ли у Миланки температура. Так всегда, когда она болеет.

Он меняется в лице, и я с опозданием спохватываюсь. Не собиралась его упрекать, а получается, что упрекнула.

— И часто? — спрашивает Демьян изменившимся голосом.

— Часто что?

— Часто она болеет?

— Как все дети, — пожимаю плечами и снова бью наотмашь.

— Я не знаю, как они болеют, — хмуро говорит Демьян и отворачивается обратно к окну. — Я нихера вообще не знаю.

Хоть он и не видит, снова пожимаю плечами.

— Прости, но мне сложно тебе сочувствовать.

Он хмыкает.

— Еще бы. Скажи, только честно, ты мне мстила? Когда за Миланку контракт подписывала. Ты могла мне про нее сказать, но ты не захотела и продолжила прятаться. Даже... Даже когда я тебя шантажировать начал эти видео ебучим... Почему ты не послала меня нахуй, Ангелина? Почему не сказала о дочери? Предпочла под меня лечь и промолчала. Разве я посмел бы предлагать такое матери моего ребенка? Или ты меня окончательно со счетов списала и в утиль сдала? Почему, Ангел? Ты не веришь, что я могу быть нормальным отцом?

Он говорит все так же тихо, но в глубине глаз опасно полыхает. И меня прорывает.

— Хочешь знать правду? Хорошо, тогда слушай, — обхватываю плечи руками. Холодно. И не ясно, от чего больше, от внешнего холода или от внутреннего. — Да, я осознанно прятала от тебя ребенка. И не потому, плохой ты отец или хороший. Прости, я не знаю, какой ты. Ты женат, твоя жена приезжает в офис, подстерегает меня после рабочего дня и заявляет, что вы планируете ребенка. Твоя мать выслеживает меня у родительского дома и шантажирует. Все, чего мне хотелось, доработать эти долбанные две недели и уехать к родителям. Григорий в соседнем городе нашел работу, они сняли большой дом. Если бы Миланка не заболела, мы с ней уже были бы там. Так что какой ты отец, я задумывалась меньше всего. Моя задача была увезти дочь подальше от этих злобных мегер, пока они о ней не знают.

Демьян шумно дышит, сверлит меня горящими глазами, но молчит. Не понятно, от шока или от злости. Скорее всего, не верит. Ладно, Марго, но разве его мамочка на такое способна?

Только сейчас мне правда все равно, верит Демьян или нет. Лед понемногу сковывает внутренности, лишая способности чувствовать и страдать. Такая спасительная анестезия...

— Я же сказал, что развожусь, — наконец выдавливает он сипло, явно прикладывая немаленькие усилия. Кажется, ему больно говорить.

— Сказал, — согласно киваю, — и еще ты говорил, что любишь. И что я твоя единственная. И что я твой ангел, тоже говорил. А потом вышвырнул из своей жизни как ненужную вещь. И теперь удивляешься, что я не придала значения твоим словам?

Он сглатывает, опускает голову, а меня продолжает нести.

— Давай честно, Демьян, если бы на свадьбе ты меня увидел, разве ты бы ее отменил? Зато ты вполне мог бы отнять у меня дочь. Поэтому я предпочла, чтобы ты о ней не знал.

— Я правду говорил, — хрипло перебивает меня Каренин, — и тогда, и сейчас. Ничего не изменилось. Если бы я увидел тебя беременной, никакой свадьбы не было. Но ты права, Ангел, я тебя проебал. Прошу, не увози Миланку. Останьтесь обе. Вас не тронут, не посмеют. А я и так столько упустил, как же ты ее у меня сейчас заберешь? Я... Я так счастлив, что она есть. И ты тоже...

— Я ничего не обещаю, Демьян, — перебиваю его, не давая договорить. Я не готова пока это слушать. Точно не сейчас. — Но я обещаю подумать.

***

Демьян

— Папа, и мне, и мне дай мандалинку... — просит Миланка. Складываю крупные оранжевые мандарины в пакет.

Мандарин много, они не помещаются в пакет. Пробую все равно запихнуть, ручки ожидаемо рвутся.

Оранжевые плоды раскатываются по полу, превращаясь в красное месиво. Бреду по колену по месиву, оглядываясь в ужасе. Куда подевалась Миланка? Она только что была здесь?..

— Демьян Андреевич, может вы поедете домой и поспите? — сквозь пелену сознания пробивается голос моей секретарши Светланы из головного офиса, и я резко вскидываю голову.

Я уснул у себя в кабинете прямо в своем директорском кресле. Руки сложены на столе, на них я и лежал.

Некоторое время бестолково таращусь перед собой. Миланка, мандарины, истекшие кровью... Что за херня?

— С вами все в порядке? — секретарша трогает меня за плечо. По ее встревоженному голосу понимаю, что я нихуя не в порядке.

Яростно растираю лицо руками. Сам виноват, не надо было столько видосов смотреть про недоношенных детей. Вот кровища и снится.

— Вас вызвали, да? — спрашиваю Светлану, она кивает. — Хорошо. Присмотрите тут за всем. А я правда поеду посплю.

Светлана старше меня, она в крепком браке с двумя сыновьями-близнецами. У нас с ней никогда не было ни намека на взаимный интерес и в работе полное взаимопонимание.

— Конечно, поезжайте, Демьян Андреевич. Я присмотрю, — успокаивающе проговаривает Светлана.

Эта присмотрит. Она как цербер, я могу полностью на нее положиться.

Я все-таки уехал из больницы под утро. Ангелина с Миланкой спали, и я поехал в отель. А вместо того, чтобы выспаться,