Хранитель проклятых домов - Лок Август

Я очень надеялся, что жадное чавканье мне только послышалось.

Глава 22

Ожидание затягивалось, а внутреннее напряжение росло. Я раз за разом перебирал в голове детали, окружающие нас, знания, воспоминания тьмы и пережитые в особняке события, ища подвох. Сердце подсказывало, что мы упускаем что-то важное, но ответ ускользал прежде, чем я мог его заметить. Было же что-то… еще тогда, в мой первый визит. Картины? Для дома, захваченного тварью, естественно иметь пугающие искажения. Потолок в бальной зале? Возможно, эльфийская краска неплохо отражает, поэтому… Вот оно! Что-то спасло меня, когда я почти потерял себя, вглядываясь в бездну. Маленькая, юркая тень, сбившая меня с ног и не давшая исчезнуть, раствориться во тьме.

— Август!

— Зеркало дернулось? — оживился Лок, не отрывая взгляда от непрерывно сотрясаемой двери чердака.

— Нет, я кое-что вспомнил. Кажется, это не все дети.

— Есть еще монстры? — Софи схватила меня за предплечье и развернула лицом к себе, заглядывая мне в глаза совершенно безумным взглядом.

— Нет. Не знаю. Кажется, как минимум один ребенок остался собой. Ну или призраком, как хотите.

— И когда мы уничтожим тьму, — задумчиво проговорил начальник, — Мы собственными руками убьем этого ребенка. Паршивый расклад.

— Надо сказать Лоре! Если мы напишем ей записку и просунем в зеркало, она ее получит?

— Надо попробовать, и прямо сейчас, — Август обернулся на грохот, который издавала тяжелая рама, стуча по полу и подпрыгивая. Видимо, Лора уже нанесла предупреждающий удар.

Я огляделся в поисках письменных принадлежностей, нашел обрывок старой оберточной бумаги и пузырек подсохших чернил. Искать кисть или перо не было времени, пришлось довольствоваться щепкой, бессовестно отодрав ее от половой доски.

— Что писать?

— Остановись, в тьме есть живой ребенок, нельзя ломать, — Лок заметно нервничал, наблюдая, как сдвигается тяжелый комод, которым мы подпирали дверь

— Не очень-то понятно выходит.

— Зато коротко, — отрезал начальник.

Засовывать дорогую моему сердцу конечность в плотную завесу тьмы очень не хотелось, особенно памятуя о судьбе старой ведьмы, но швырять наугад записку, от которой могла зависеть жизнь ребенка, я не рискнул. Ловкие пальцы леди Эйк, живые и теплые, приняли из моей руки клочок бумаги. Я выдохнул. Все в порядке. По крайней мере пока. Время тянулось медленно, как смола, казалось, мы увязли в нем как неразумные насекомые и однажды нас найдут в куске янтаря. Но для злобных маленьких чудовищ, почуявших свежую плоть, время текло по-прежнему, еще минута — и нам пришлось бы отбиваться от толпы малолетних каннибалов. Шансы наши по самым оптимистичным прогнозам были невелики. По реалистичным — их не бы вовсе. Щель между косяком и дверью расширилась настолько, что пролезла маленькая окровавленная рука. Насколько шире остальной ребенок? Об этом я старался не думать.

Когда пришла уверенность, что придется выбирать между нашими жизнями и жизнью невинной души, из зеркала наконец появилась ручка Лоры с зажатой в ней копией нашего клочка бумаги. Все правильно, чердак внутри тьмы соответствовал чердаку в настоящем особняке.

— Я все продумала. Бейте, сейчас же! — зачитал я вслух, и сердце пронзило тупой иглой. Продумала она, как же.

Август без лишних раздумий схватил деревянную ножку давно почившего стола и разбил еще секунду назад казавшуюся порталом поверхность зеркала. Осколки, крупные и мелкие разлетелись вихрем по чердаку, нарушая все законы вселенной. Ну да, какие уж тут законы, когда дело касается магии. Нас не накрыло темнотой, не выбросило на улицу, просто помещение, в котором мы находились, стало настоящим. Без ломящихся в дверь монстров, зато с прекрасной суккубой перед пустой рамой. Осколки крошились и крошились, не прекращая кружиться, пока Лок взмахом руки не превратил этот ураган в невинный снегопад.

— Лора! — позвал я, и только тогда заметил в руках у девушки уцелевший осколок.

Спина напряжена больше обычного, волосы, прежде всегда собранные в изящную строгую прическу, рассыпались по плечам, рука с осколком вытянута перед собой, будто угрожая кому-то.

— Лора!

Она даже не обернулась.

— Август, с ней что-то не так.

Я боялся подойти, боялся оживить эту застывшую во времени живую картинку. Боялся того, что может произойти, если она оживет. Осколокок! Вот, что меня пугало. Проклятый осколок! И тогда я все понял…

— Лора, нет! — закричал я, бросаясь к девушке.

Схватил суккубу за плечо, чтобы развернуть к себе лицом, заглянуть в стеклянные глаза, найти там… Найти там ее. Но едва мои пальцы коснулись нежной обнаженной кожи, рука девушки резко дернулась и, согнувшись под невероятным углом, вонзила осколок в сердце своей хозяйки. Лора начала падать. Деревянная, несгибаемая, статуя, а не человек. Я снова закричал, поймал, уложил на пол, принялся жадно искать пульс… Его не было. Ни пульса, ни дыхания.

Август и Софи, до этой секунды изображавшие заинтересованных, но не способных двигаться истуканов, подбежали с двух сторон и оттащили меня от безжизненного тела. Хотелось кричать и сопротивляться, рваться к леди Эйк любой ценой. Казалось, что так положено в подобных ситуациях, но сил не было. Не было ничего. Только зияющая пустота внутри, такая огромная, что, вырвись она на волю, поглотила бы весь мир. Куда там какой-то тьме…

— Почему? Почему она это сделала? — тихо бормотал я, не в силах смириться с реальностью произошедшего, — Мы же победили. Мы победили.

— Почти, — сухо ответил Август. — Мы не могли окончательно победить, не убив застрявшего в ней ребенка, а может и нескольких. Лора заперла тьму внутри себя, стала для нее и тюрьмой, и тюремщиком.

— Дура! — зло выплюнул я. — Непроходимая дура! Тьма уже была во мне, можно было во мне ее и запереть. Что за проклятая тяга к самоубийству? Да как она посмела?! Идиотка!

Вдруг Софи начала хохотать. Заливисто и громко, вперив в меня снисходительный до зубовного скрежета взгляд. И в этот момент я окончательно рассвирепел, будто сжатая в микроскопическую точку боль взорвалась, и ударная волна ярости затопила все мое существо.

— Да как ты смеешь ржать в такой момент?! Лошадь! Август, да отпустите вы меня! Я не буду бить женщину, я ее убью!

Лок устал держать меня в охапке и щелкнул пальцами. Тело задеревенело, голос пропал, даже сердцебиение замедлилось. Стало отчего-то гораздо спокойнее, попросить, что ли, не расколдовывать? Какая в сущности разница, жить как человек или как тупое полено? Полену хотя бы не так больно.

— Единственный дурак здесь ты, мальчик. Все знали, что так будет. Это была битва леди Инк, да, еще Инк. Тьма стала врагом этой храброй суккубы задолго до того, как она взяла имя Лора, и задолго до встречи с тобой. Когда я пришел в особняк и наконец поговорил с девушкой начистоту, все уже было решено. Ей, а не мной, прошу заметить. Потому я ее и нанял, чтобы помочь и уберечь от опасностей до решающего момента. Каждый должен сам победить своего врага, помнишь?

Я пытался сказать, что все они сволочи, но язык не слушался. Пришлось повторять это мысленно, как не слишком умиротворяющую мантру.

— Она суккуба, а не человек, и ее не так просто убить, как тебе могло показаться. Впрочем, как и любого в этой комнате. Сейчас леди находится в переходном состоянии, между жизнью и смертью. Не она застряла во тьме, а тьма — в ней, а значит там, в разуме девушки идет игра по ее правилам. Но если ничего не предпринять, то неизвестно, на чьей стороне в итоге будет победа. Нам нужно время.

Август Лок достал из-под ворота рубашки невесть откуда взявшуюся подвеску, которой точно не было, когда он лежал мертвым на полу собственной гостиной. Кончики пальцев начало покалывать, я попробовал пошевелить мизинцем и здорово удивился, когда у меня это получилось. А говорить я уже могу?

— Что это? — просипел я, не узнавая собственного голоса.

— А ты шустрый!