Собственность Короля (СИ) - Субботина Айя

Нихуёво так. Смахивает на телефонное домогательство.

Что-то случилось, м?

Но пока я задумчиво натягиваю трусы и брюки, она блядь, снова звонит.

Ладно, может, у нее там стремительные роды и я единственный человек во всем этом городе, который может отвезти ее в больницу?

— До тебя вообще не дозвониться, Грей! — сразу в штыки и орет как не в себя.

— Я еще сплю, Оль. — Зеваю.

— Спишь? Ты на время смотрел?

Приходится порыскать на кресле в поиске часов. Присвистываю, когда понимаю, что уже за полдень. Нихуево так вчера покувыркались. Придерживаю телефон плечом, пока расчехляю жалюзи. Солнце моментально заливает комнату до самой противоположной стены. Блондиночки, как вампирши, вскакивают с постели и несутся вдвоем в душ. Мысль о том, чтобы поскорее отвязаться от Кузнецовой и присоединится к ним, конечно же, приходит мне в голову, не не вызывает отклика в теле.

— Я… слушай, прости, что так начала с крика, просто… — заикается Оля, опуская тон до покладистого. — Хотела поблагодарить тебя за цветы и за слова, и за все…

— М-м-м-м-м-м… — Только и могу выдать я, абсолютно, мать его, ни хрена не понимая из того, что она несет.

— Я сначала расстроилась, что ты не приедешь на похороны — мне так не хватает твоей поддержки, Влад. Эти дни… были очень тяжелые.

«Я примерно понял по твоим пьяным звонкам в два часа ночи», — мысленно отвечаю я, но вслух просто издаю какие-то условно поддакивающие звуки. Что, блядь, за цветы?

— Но потом я прочитала то, что ты написал на открытке и… — Кузнецова всхлипывает, на мгновение напоминая мне историю нашего знакомства, когда я застукал ее в лаборатории, рыдающей над сломанным ногтем. — Я все время повторяла в голове твои слова и только благодаря этому смогла пережить весь этот кошмар. Грей, ты просто… Ох, я очень скучаю.

Да что она, черт подери, такое несет?

Какие цветы? Какие слова? Последнее, что вырывалось из моего рта было примерно «да, детка, глотай!» и говорил я это одной из белобрысых голов, а не своей бывшей жене.

— Влад? — нарушает долгу паузу Кузнецова. — Ты вообще слышал, что я только что сказала?

— У меня тут важный телефонный звонок, я перезвоню.

Сбрасываю, выдыхаю, оглядываюсь в поисках чего-то холодного и с пузырьками, но на глаза попадаются только разорванные квадратики фольги от презервативов.

Спускаюсь вниз, на стойке администратора быстро оплачиваю все, что заказали «сестрички» и вываливаюсь наружу, прямиком в магазинчик напротив. Хватаю бутылку минералки, выпиваю и только потом расплачиваюсь.

А ведь не бухал вчера.

Так, что Оля там несла про цветы и слова?

Никаких цветов я ей, само собой, не посылал. А даже если бы вдруг это сделала моя внезапно отрастившая разум и самостоятельность правая пятка, она бы точно не стала пихать в букет открытку. Кто-то сделал это вместо меня — не нужно обладать навыком дедукции, чтобы прийти к этому выводу. Кто?

Слова.

Слова, блядь. Что Кузнецова аж прослезилась.

Явно женских рук дело.

Я не хочу думать, что постаралась Нимфетаминка, но кроме нее больше тупо некому.

Набираю ее номер, пока жду порцию кофе, который суетливо варит бариста-пухляш.

— Твоих рук дело? — спрашиваю без приветствия, как только гудки в динамике сменяются коротким: «да?»

— Что? Влад, я…

— Мне сейчас все утро наяривает моя бывшая и пиздит о каких-то цветах и словах, от которых она чуть не кончила над гробом своей мамаши. Это. Твоих. Рук. Дело? — по словам на тот случай, если она снова захочет прикинуться шлангом.

— Я же сообщение тебе отправила, — растеряно говорит Аня.

— Какое на хрен сообщение?!

Пауза.

Вдох.

Чёт у меня яйца, мать его, в кулак от этого ее вдоха.

— А ну не ори на меня! — выстреливает Аня бронебойным в упор. — Успокоишься — прочитай сообщение!

И бросает трубку.

Так, ладно.

Это первая девочка в моей жизни, кто бросил трубку когда я «недоговорила».

Но имела право, да. Хоть орал я не на нее, а в принципе, но это крайне нездоровая херня, над этим нужно работать и работать. Знаю, но филоню.

Делаю глоток кофе, и когда кофеиновая жижа окончательно приводит мои мысли в боевую готовность, заглядываю в нашу переписку. Аня действительно прислала сообщение, еще вчера в девять с копейками. В это время я уже вовсю тусил с «сестричкам», конечно, мне было не до того. Но в сообщении она все обстоятельно пересказала, с припиской — если вдруг бывшая позвонит, чтобы отблагодарить, чтобы я был в курсе дела.

Перемолов все это, снова набираю Аню.

— Все, Нимфетамин, прости, мой косяк.

— Просто читай хоть иногда сообщения, раз уж у нас теперь есть «канал связи».

— Ты зачем это сделала?

— В смысле — зачем?

— Цветы, открытка, сообщение какое-то, на которое Кузнецова, наверное, все утром там мастурбирует как ненормальная.

— Грей, у тебя сердце вообще есть? — Голос у Ани такой, будто она уже знает ответ на этот вопрос. — Она сегодня мать похоронила. Ты хотя бы понимаешь, что это значит? Ей же тяжело, ей нужна поддержка. Послать цветы с парой приятных слов — это нормально. Это правильно. Так люди и поступают в экологичных разводах.

Даже не знаю, стоит ли это наивную рыбку-гуппи посвящать в тонкости нашего с Кузнецовой «экологичного развода», в котором меня просто кинули с ёбаной запиской на огрызке салфетки.

— У нас же договор, да? — допытывается Аня.

— Ага.

— Я выполняю свою часть сделки. Теперь твоя бывшая уже не настроена к тебе враждебно и можно установить контакт. Через пару дней. Ты позвонишь ей и…

— Ну-ка притормози, деятельная моя.

Выхожу на стоянку к своему черному «кубику», запрыгиваю внутрь.

— Давай пока остановимся на вот этом, ладно? Цветы, записка — ок. Пусть она там переварит пока.

— Я написала план, — выдает эта умница с ленточкой отличницы, и из моего горла непроизвольно раздается едкий смешок. — Что?

— План Маршала или план Даллеса? — не могу не подъебнуть, хотя мысленно ставлю ей пять звездочек за старательность.

— План Грея. Нам нужно его обсудить.

— Хорошо, Нимфетамин, только я тут пару вопросов закрою — и буду весь твой.

В голове при этом вспыхивает неоновая картинка, как в процессе обсуждения она становится передо мной на колени и…

Хм-м-м…

Поправляю ширинку.

Значит, теория о том, что встает у меня на Аню исключительно от недотраха, провалилась. Ну и почему тогда встает, если вообще «не то пальто»?

Буду как Скарлетт Как-ее-там- Харя — подумаю об этом завтра.

— До вечера, Ань.

— Хорошего дня, Грей.

Еще пару секунд пялюсь на телефон, а потом завожу мотор.

Нимфетаминка права — она старается, выполняет свою часть сделки, а я булки расслабил на радостях, что Шубе вломил. Нужно наведаться к Рогову. Но на этот раз — не в гордом одиночестве.

Есть в мире разбора полетов неписаное правило — не устраивать драчку на территории соперника. Ну, типа, там он у себя, там все свое, там и кулак крепче и рожа борзее. Но из любого правила есть исключения, иначе в чем смысл тогда гонять по встречке?

Когда я жил в тех чертовых катакомбах и еще только познавал Свод правил мира больших денег, Александр как-то сказал: «Хочешь, чтобы тебя воспринимали серьезно — будь отбитым и при в лобовую». Сколько раз мне за это пизды навешивали — я не считал, но зато хорошо помню первый раз, когда у меня получилось. И я тогда так кайфанул, что и словами не передать. Чувствовал себя буквально Царем горы. Правда, на грешную землю меня потом снова быстро спустили, но как говорится — тот, кто штурманул в своей жизни хотя бы одну гору, рано или поздно закроет и всю «Большую семерку».

Поэтому, чтобы донести до Рогова всю серьезность моих намерение, снова заваливаюсь к нему. Потому что чаёвничать с ним и изображать благопристойный вид, держа в голове синяки на лице моего Кокоса — это ну прямо ни в какие ворота. А вот еще разок основательно опустить эту тварь у него же дома — это прямо мое любимое. Хочу, чтобы после нашего «разговора» он даже в сортир сходить очковал, потому что его святая святых больше не будет оплотом безопасности, а превратится в место, где его дважды нагнули как шлюху с объездной.