Лето не вечно - Анна Князева

слоняющихся без дела студентов. Кто-то бродил среди деревьев, один парень, сидя на крыльце, бренчал на гитаре.

– Где Лев Николаевич?! – крикнула она.

Ей ответила девушка, оказавшаяся ближе других:

– Да мы и сами не знаем. Утром собрал свои вещи и уехал. Мы здесь одни.

– А Вяземский? Где младший научный сотрудник?

– Этого мы тоже не знаем. Кто-то видел, как он грузил на машину поисковое оборудование.

– Когда это было?

– Сегодня утром, три часа назад.

– Спасибо! – Ульяна развернулась и побежала в другую сторону. Наконец пришло второе дыхание, боль в правом боку исчезла, и ноги сами понесли ее к главному корпусу.

Добежав до своей машины, она быстро села за руль, но прежде, чем тронуться, позвонила Богданову:

– Они сбежали!

– Оба? – спросил он.

– Да! – Ульяна вытерла пот с лица подолом платья, не отнимая телефона от уха.

В трубке послышался голос Богданова, но он обращался не к ней:

– Гаврилов! Быстро подрывайся, бери группу захвата и дуй по адресам. Берем Збруева и Вяземского. Звони администратору пансионата Рудневой. Она даст их адреса.

Потом он спросил:

– Ты еще здесь?

– Да, – ответила Ульяна. – Я еду к тебе.

Глава 23

Соучастница

Конюхов сидел посреди кабинета чернее тучи. На его руках красовались наручники. Это был уставший плотный мужчина с обычной внешностью работяги. Обернувшись на звук открывшейся двери, он смерил Ульяну взглядом.

Богданов курил у окна. Выбросив на улицу сигарету, он разрешил:

– Проходи, Ульяна.

– Давно начали? – спрашивая, она не отрывала взгляда от Конюхова.

– Только что.

Ульяна прошла в глубину помещения и села так, чтобы видеть лицо Конюхова. Поймав себя на мысли, что он вызывает в ней жалость, она одернула себя, и ее лицо приняло нейтральное выражение.

– Рассказывайте, Конюхов. – Богданов сел на свое место и вытащил из папки бланк протокола. – Как докатились до жизни такой, что вас с собаками по всей России искали?

– Скажете тоже… – Конюхов шевельнулся и неловко поежился.

– С какой целью приехали в пансионат «Орион»?

– Качалин купил путевку, вот и приехал.

– Я спросил не кто вам путевку купил, а что вы собирались там делать.

– Да вы наверняка уже знаете…

– А теперь от вас хотел бы услышать. – Богданов взял ручку и попробовал ее расписать. – Ах черт! – Он отшвырнул ее и достал из ящика стола другую. – Слушаю!

– Качалин попросил снять плитку в заброшенном доме, – сказал Конюхов.

– Для чего, объяснил?

– А мне это незачем знать. Он заплатил аванс, я согласился. Две недели в пансионате, не клят, не мят. Работа не особо тяжелая. Оторвал пятьдесят штук, отвез, получил деньги. Жить можно.

– Домой к нему привозили?

– Куда же еще…

– Жена Качалина вас не опознала.

– Так я приезжал, когда ее не было. Иной раз в машине подожду, пока из подъезда выйдет. Так приказал Качалин.

– Как вы с ним познакомились? – спросила Ульяна.

Конюхов уткнулся глазами в пол и тяжело вздохнул, как будто о чем-то сожалея.

– На сайте меня нашел. Я там имею собственный профиль как плиточник и строитель.

– Ну хорошо, – продолжил допрос Богданов. – Качалин вас нанял, вы начали снимать плитку и отвозить ему. Но потом что-то пошло не так? Верно?

– Это уж точно! – Конюхов недовольно крякнул, взглянул на потолок и заерзал на стуле. – Точнее не скажешь.

– Что именно? Расскажите.

– Когда я снимал плитку со стены, наткнулся на кирпич, который вынимался. Там, в нише, я нашел газетный сверток, в котором были три перстенечка, браслет и две брошки. Я сразу понял, что они золотые, и сдуру поперся к оценщику.

– В Зареченск? – уточнила Ульяна.

– В Москву.

– Не собирались отдавать драгоценности Качалину?

На этот вопрос Конюхов отреагировал с возмущением:

– Что я, дурак? – Но потом, опустив голову, он протянул: – Хотя лучше бы отдал.

– Почему? Объясните.

– Буквально через день после того, как я отыскал сверток, мне позвонили с неизвестного номера.

– Кто?

– Какой-то мужик.

– Что сказал?

– Он знал о кладе и предложил поделиться с ним.

– Много запросил?

– Все. Иначе, сказал, убьет.

– Что вы ему ответили? – спросил Богданов.

– Послал на три буквы. Он еще раза два звонил, с разных телефонов, конечно. Ну, я как голос его услышу, сразу давал отбой. Тут и началось… Как-то пришел поздно вечером в усадьбу, захожу в дом, а меня доской по башке – хрясь! Ну пролежал до утра. Утром очухался, смотрю, все карманы вывернуты, подкладка в сумке порезана. Подошвы и каблуки на ботинках и те оторваны!

– Номер ваш не обыскивали?

– Однажды показалось. Но я же не дурак, чтобы драгоценности там держать.

– А где вы их прятали? – как будто между прочим спросил Богданов.

Казалось бы, простой вопрос вогнал Конюхова в долговременный ступор. Минуты через две он покачал головой:

– Как хотите, но этого не скажу. Рассказывать дальше?

– Давайте.

– С тех пор в тот дом, на работу, стало быть, начал ходить с большим молотком.

– Помогло? – сочувственно поинтересовалась Ульяна.

– Ни черта! В лесу подкараулили, избили, отпинали, нож приставили к лицу и пообещали глаза вырезать. Ну я и согласился, сказал, что все им отдам. Они, конечно, сразу хотели все получить, но я-то знал: как только отдам драгоценности, меня сразу же убьют. Так и сказал им: как хотите, но только принесу в условленное место и там положу. А нет, хоть режьте, но ничего не получите.

– Согласились?

– Куда бы они делись! Сказали, жди указаний, положишь, куда скажем. Сначала я хотел сбежать. Потом подумал: все равно найдут, а так остается шанс.

– И вы стали ждать указаний? Расскажите об этом подробнее.

– День прошел, два… Как-то вечером, перед самым отъездом из пансионата, пошел к машине. Догоняет меня этот, со стойки, тощенький такой пацаненок, и записку в руки сует. Ну, включил я фонарик, прочитал ее да и вломил как следует этому дрищу, чтоб не ходил шестеркой.

Богданов долго записывал, потом оторвался от протокола и распорядился:

– Продиктуйте мне текст записки.

– А то вы не знаете!

– Диктуйте! – с нажимом повторил следователь.

Конюхов скривился так, как будто увидел крысу, но все же продиктовал:

– Этой ночью, после двенадцати, все положишь под белую голову.

Богданов старательно записал его слова в протокол, не забыв поставить кавычки.

– Что было дальше?

– Белая голова… Черт его знает, что это? Я же не местный. Пошел к Инютину, в тот вечер на КПП он дежурил.

– Откуда знаете его?

– Года два назад на одном заводе вместе в охране работали. Как только приехал в пансионат, смотрю – а на воротах Инютин дежурит. Ну, поговорили: здравствуй, как дела, давненько не виделись. Заходил иногда