Песня ветра (СИ) - Завгородняя Анна Александровна

    Я попыталась встать, игнорируя руку Мердока, а когда мне это удалось, взглянула на мужчину глазами, полными ярости.

   - Что произошло? – спросила я.

    Он смотрел на меня так, что становилось страшно, а внутри все сжалось в тугой узел.

   - Что произошло? – повторила нарочито медленно, словно обращалась к умалишенному.

   - Черт! – проговорил он и не спрашивая разрешения, сел на край кровати и запустил пятерню в свои густые волосы, а я опустила взгляд на руки и охнула от ужаса и отвращения: они походили на кисти древней старухи. Сморщенная кожа, покрытая пигментными пятнами и желтые ногти.

   - Нет! – понимание накрыло, словно холодная отрезвляющая волна.

   - Принесите зеркало! – сказал Мердок, обращаясь к кому-то незримому, кто, вероятно, ждал за дверью, прислушиваясь к нашему разговору.

    А мне отчего-то, захотелось до зуда в ладонях, вцепится в лицо капитана, в его густые волосы, дать ему хотя бы пощечину, как-то выместить злость и обиду. Ведь знал, что произойдет, оттого и испытывал чувство стыда и вины! Да и я сама хороша наивная! Кому поверила! Пиратам, у которых ни чести, ни совести! Моя мать не могла сбежать от любящего мужчины, из богатства и роскоши, которыми он ее окружил, из любви и ласки на остров, затерявшийся посередине океана, чтобы работать посудомойкой и разносчицей еды и пива пьяным морякам.

   «Дура! Какая же ты дура, Катарина!» - плакала мысленно и не могла оторвать взгляда от своих рук, которые сейчас едва ли отличались от рук того, прежнего Гарри.

    Как я могла позволить обвести себя вокруг пальца? Наивная, глупая девчонка! Не знаешь жизни, решила, что сможешь обыграть такого пройдоху, как твой отец, или кем он там является на самом деле!

    Хотелось плакать, драться и умереть…и все одновременно. А когда принесли ненавистное зеркало, я действительно едва не отошла в мир иной, стило мне лишь глянуть на то, во что я превратилась. Отражение взглянуло на меня погасшим взглядом человека, который уже прошел свой жизненный путь и идет к его завершению. Нет, такой старой и слабой, каким был Гарри, я не стала, но женщина, которая отразилась в овальном небольшом зеркале, была седа, как лунь и морщиниста, а еще суха и худа, словно тростинка. Одежда на мне висела, как висела бы на вешалке

   - Нет! – только и смогла произнести.

    Не знаю, то ли от отчаяния, то ли от злости на свою собственную глупость и доверчивость, я вскочила с постели и набросилась с кулаками на капитана. Впрочем, Мердок терпеливо выдержал все удары, лишь закрыла глаза, пока я лупила сухими кулаками по его груди, плечам и даже лицу, а когда силы стали оставлять меня и крики перешли в сдавленные рыдания, обещавшие стать воем с обилием слез, мужчина обхватил меня руками и прижал к себе, в попытке успокоить.

   - Мерзавец! – закричала я. – Негодяй! – обращаясь к желтоглазому.

    Он не шевельнулся, только обнял крепче.

   - Вы же знали, что он сделает со мной! – заорала так, что, по моему уразумению, мужчина должен был лишиться слуха.

   - Почему? – я зарыдала, задрожала в его объятиях. – Почему не предупредили? Посмотрите, на кого я стала похожа?

    Он не смотрел, просто держал меня, ожидая, пока прекратится истерика, но прошло много времени, прежде чем я смогла немного успокоиться. Мне показалось, что жизнь моя закончена, что это все – конец. Тело не слушалось, было слишком слабым, ломило суставы, а глаза и без града слез слезились, застилая пеленой взор.

   - Ты успокоилась? – спросил Мердок спустя несколько минут, пока я обессилено дрожала в его руках.

   - Отпустите! – повела плечами, и он послушно разжал руки, отодвинулся, глядя мне прямо в глаза. А я, напротив, видеть его не могла, обвиняя во всех своих бедах.

   - Вы знали! – я не спросила, а констатировала это, как факт.

   - Нет! – покачал он головой. – Но предполагал подвох.

   - Вы должны были предупредить меня, - сказала и сама удивилась тону фразы. Я словно жаловалась этому желтоглазому гаду, а уж кому-кому, а ему я меньше всего хотела бы жаловаться и видеть сожаление в желтом взгляде.

   - Пойдите вон! – произнесла.

    Мердок встал.

   - Я вернусь, когда ты успокоишься! – произнес.

   - Убирайтесь! – легла на подушку и отворачиваясь от мужчины. После истерики и слез наступила пустота, еще более страшная, чем страх, недавно наполнявший сознание.

    Скрипнули двери и наступила тишина. Капитан вышел, оставив меня наедине с собой. Я смотрела немигающим взглядом на стену напротив, понимая, что снова оказалась на «Сирене» в каюте капитана. Значит, они все видели меня страшной и старой… Только отчего-то подобные мысли не пугали меня.

   «Что делать? – подумала я. – Неужели это все?».

    Не все! Ведь Гарри смог найти себе замену. Теперь он молод и полон сил, а вот я…

   «А ты превратилась в развалину. Теперь вернешься назад в Портулак и если повезет, капитан Уилл возьмет тебя уборщицей в обеденный зал, хотя вряд ли узнает в древней старухе молодую девушку, что еще недавно работала у него и излучала здоровье и красоту!».

    Я застонала от бессилия.

   «Надо идти к Гарри! – сказала себе. – Умолять его вернуть все назад!» - и тут же в голове раздалось ехидное: « Да.Так он и вернет тебе то, что отнял! Спешит и падает!».

    Было горько и страшно. Казалось, жизнь моя кончена.

    Пролежав так не знаю сколько времени, я увидела, что каюта стала медленно погружаться в темноту, когда в двери требовательно постучали. Только я никого не желала видеть.

   - Идите вон! – закричала из последних сил, но то ли не была услышана, то ли стучавший попросту проигнорировал мои слова, но двери распахнулись, впуская свежий воздух и острый запах моря, вместе с шумом шагов.

   - Катарина, это я! – Мердок присел на кровать, прогнувшуюся под его весом.

   - Оставьте меня! – произнесла.

    Он хмыкнул.

   - К вам пришли!

   «К вам! – подумала машинально. – Он сказал – к вам!», - это отчего-то рассмешило меня, и я фыркнула, опасаясь, что дальше, после плача, последует веселая истерика, а этого мне уже совсем не хотелось.

    Снова шаги и я повернула голову, чтобы посмотреть на еще одного гостя, при виде которого меня едва не скрутило от ненависти.

    Я бы не узнала его теперь: высокий, стройный, статный мужчина с насмешливым взглядом и темными волосами, в которых запутались серебряные пряди. Нос крючковатый, губы тонкие, а лицо, удлиненное с резкими скулами и густые брови. Не красавец, но и не урод, даже симпатичен, если бы не одно «но»: я ненавидела его всей своей душой.

    Гарри.

   - Теперь-то ты понимаешь, каково мне было чувствовать себя старым, немощным и дряхлым? – поинтересовался он и повернувшись к Мердоку, бросил: - Оставь нас.

   - Нет! – к моему удивлению, ответил желтоглазый.

    Гарри изменился в лице. Было заметно, что он не привык, чтобы его приказы обсуждались, но мой неожиданный защитник с каменным лицом встал рядом с кроватью и весь его вид был полон решимости стоять на своем до конца.

   - Впрочем, - сказал Гарри, - на твоем корабле я гость, а потому, конечно же, не имею права выгонять капитана из его собственной каюты. Если хочешь, оставайся!

    Я пока ничего не понимала, лишь переводила взгляд с одного мужчины на другого и не знала, что произойдет дальше.

    Конечно же, Мердок не ушел, за что я была ему более чем благодарна. Пусть и не предупредил о Гарри, но сейчас не оставил.

    Гарри тем временем прошелся по каюте: высокий, стройный, без намека на слабость и болезнь, и я смотрела на него, не сдерживая ненависть во взгляде, сравнивала невольно себя, старуху и его, вернувшего себе силы и здоровья за мой счет. Вот чувствовала же, что не стоит доверять, не стоит идти на черный бриг.

   «Дура!» - окрестила себя мысленно, а Гарри резко повернувшись, уставился на меня своими яркими глазами.

   - Нравлюсь? – спросил неожиданно.